Жертвы страсти

 — Иди сюда, опустись на колени, — я подошел, встал. Мое лицо оказалось между ее ног.

 — Закрой глаза.

Я закрыл. В этот момент она подняла ноги и поставила ступни на край дивана, я медленно приближался к чему-то жаркому. Губами я уткнулся в какое-то углубление и стал целовать и лизать его. Она застонала. Откуда-то сверху лилась жидкость. Я слизывал ее. Минут через пять она простонала:

 — Ищи выше, это не та...

Я удивился и воткнулся носом во что-то мягкое и горячее, влажное и уходящее вовнутрь. Я потерял голову и всасывал в себя все. Я отупел и оглох, не чувствуя ничего вокруг. Вдруг ее ноги сильно сжали мне голову, а пальцы до боли вцепились мне в волосы, тело дернулось и ударило меня по губам. Я отстранился. В следующий миг она с такой силой прижала меня к этому месту, что я чуть не задохнулся. Она тряслась, с силой ударяя меня ногами по голове. Я испугался, что она рассердилась и попытался вырваться. Но она впилась своими ногтями мне в затылок, я закричал. Мои зубы коснулись какого-то твердого бугорка. Она вскрикнула, сильно изогнулась, мы упали на бок, потом на пол. Она не выпускала меня, просто теперь я был на спине, а она сидела у меня на лице.

 — Соси его.

Я не понял.

 — Соси... и... и, я сказала... а... соси, слышишь?!

Теперь она сильно стонала. Я поймал его, и как она ни вертелась, уже не выпускал... Вдруг мне стало легко дышать, свет ударил в лицо, моему члену стало влажно и жарко. Он был где-то внутри. Я открыл глаза: она сидела на мне и двигала тазом. Ничего не понимая, я закричал и забылся от сладости.

Пока я рассказывал это, Татьяна несколько раз кончала при помощи пальчиков. Лежа на спине, она дико смотрела на меня, ее ноги взлетали вверх, к бледному лицу.

 — Ну, давай меня, куда ты ошибся, быстрее, Кэш, я прошу, быстрее!

Я понял, что не смогу. Она открыла глаза.

 — Быстро найди Сержа, — сквозь зубы сказала она.

Все еще соображая, где он мог находиться, я наткнулся на него на сеновале. Он курил и пил пиво.

 — Серж, тебя немедленно хочет твоя жена. Непременно.

 — Вот как?

 — Я не в состоянии.

Он поднялся:

 — Не уходи. Есть разговор.

Всегда приятно пить на сене, когда никто не мешает, никто не дергает, ничего не лезет в голову, всегда, когда ты чувствуешь себя одним в вполне еще молодым для этой жизни...

 — Чем это ты довел ее так? — минут через сорок спросил Серж.

 — Пофантазировал, какая у меня могла быть первая женщина.

Он быстро взглянул на меня, взял банку пива, открыл ее и осушил, не отрываясь.

 — Ты не глуп, это стало ясно еще при твоем рождении. Ты мало кричал.

Голуби тихо ворковали.

 — Это ее слабая струнка, старик, — сказал он.

 — Я сам — слабая струнка.

 — Ну это мы проверим, обещаю.

 — Сегодня вечером?

 — Угадал, — и характерный холодный блеск.

 — Продавщица?

Его глаза спокойно вытягивали из меня душу.

 — Надеюсь, ты понимаешь, что теперь из этого следует. Ты согласился.

 — Еще одна слабая струнка? — я опустил веки. — Я хочу спать.

 — И есть. До вечера.

Я возвращался к столу с пакетом английского нижнего белья.

 — Зачем? — брат допивал чай с коньяком. — Возможно, ты и прав.

Еще я взял: кисточки, узкую черную шелковую повязку, гель, пару искусственных пенисов, бутылку муската «Лоэл», плеть, пачку «Карлтона».

 — Тебя пригласит Кэш, — сказал ей Серж.

Мы врываемся в магазин. Среди неяркого света за прилавком — блондинка, которая нужна. Никого больше нет. Серж хватает ее за волосы и валит на пол. Крик и глухой стук. Я накидываю крючок на дверь и выключаю свет. Я знаю, что Серж сейчас завязывает ей руки проволокой. Я медленно опускаюсь на пол вдоль стены, открываю пачку и закуриваю. Помещение небольшое, вещей мало, она-то и была здесь всего раза два, по-моему, покупала мыло. Серж выходит из-за прилавка. Я поднимаюсь и забираю замок с гвоздя, открываю крючок и вступаю в темноту, дверь за мной закрывается. Я накидываю замок снаружи. Щелчок. Затягиваюсь, чтобы Татьяна меня обнаружила. Ее силуэт отделяется от ветвей, черный бархат ночи касается ее щеки, взамен она отдает возбужденный блеск глаз... Я обнимаю ее за талию и шепчу:

 — Словно первое свидание?

Вдруг я прижимаю ее к дереву и сильно сдавливаю грудь. Она не дышит. Я целую шею, а рукой делаю нестерпимо больно. Она стонет. Я отталкиваю ее. Теперь ее дыхание жадно, эти поцелуи и боль теперь, когда...

 — Сними джинсы, — она снимает.

 — Пойдем, я беру ее за шею и веду вокруг магазина, туда, где пристроен дом продавщицы-блондинки, которая еще не догадывается, что мы тоже ждем.

В комнате тихо, занавеси опущены, вино разлито. Продавщица привязана к спинкам кровати. Она все еще в платье, перепугана, кисти рук и лодыжки горят.

Серж и Татьяна расположились за столом. Я беру стул и сажусь рядом с постелью. Мне нравится, что она красива.

 — Нам хотелось бы узнать, как тебя зовут? — моя рука нежно касается ее ноги. — Ну, ну...

 — Т... Тома.

 — Ты любишь персики, Тома?

Мир медленно опрокидывается навстречу парням с персиками:

 — Д... да...

 — А мужчин?

Она чувствует, что платье больше не закрывает ее ног, их медленно раздвигает его рука и сгибает в коленях. Вдруг еще и нежность кисточки испытывает грудь.

 — Мужчин, Тома? Мужчин? Ведь ты скажешь мне? Правда?

Серж вскакивает и хватает ее за волосы:

 — Любишь мужчин, сука?

 — Да, — потрясенно выдыхает она.

Серж садится и допивает бокал. Я ласкаю ее пальчики на ногах. Потом кладу на ее приоткрытые сухие губы шершавый персик.

 — Кусай его, Тома, быстрее, еще быстрее!

Она судорожно глотает теплые кусочки.

 — Что ты любишь делать с мужчинами? — спрашиваю я ее на ухо. — Так?

Я киваю в их сторону. Серж, стоя на коленях, нежно ведет языком по внутренней стороне ноги Татьяны, ее глаза закрыты, пальцы побелели.

 — Тогда просто подожди, — шепчу я в самое ухо. Я оставляю ее ухо и беру плетку.

 — Мы нравимся тебе? Тома, не молчи. Ну скажи «нет»!

Ее живот вздрагивает от удара плеткой.

 — Скажи «нет! Ну, скажи, что «нет»!!

Я бью, пока не слышу за ее криками криков Татьяны. Я откидываю плетку... Я приглаживаю ее растрепавшиеся пряди:

 — Ты очень красива и ты мне нравишься.

Татьяна уже упала на четвереньки, и он лижет ее сзади.

 — Тебе нравится так? — спрашиваю я, раз ее сердце замирает от дрожащих похотливых ножек Татьяны.

Я медленно закрываю ей глаза черным шелком, затем выдавливаю гель на ее живот. Она лежит передо мной и гель вздрагивает. Она ничего не видит, но чувствует, как гель, ласкаясь, опускается все ниже... Я вкладываю ей в руки одну из захваченных с собой игрушек. Ее рука вздрагивает от неожиданности и новизны. Я опускаюсь на пол, забросив руки за голову, закрывая глаза и слышу ее постанывания. Позже меня не удивляют уже ее крики испуга и наслаждения под телом Сержа, хотя вначале он движется мягко, вдруг резкий толчок, потом медленный, потом опять... так он лучше ловит ждущее вздрагивание стенок... Но когда ...  Читать дальше →