Гейша

Не успел я сладко потянуться в кресле и выкурить перед обедом свой любимый «Кэмэл», как в кабинет вошла моя смазливая синеокая секретарша, и заикаясь, еле произнесла:

 — Николай Иванович! Там проверяющий...

 — Откуда?

 — Сказал, что из Москвы...

 — Зовите, — встал я из-за стола и направился к двери. Она открылась, и на пороге я увидел своего товарища по высшему училищу в форме капитана первого ранга Петю Погорелова.

 — Петро! Сколько лет, сколько зим! — хлопнул я по плечу мрачноватого каперанга.

 — Слушай! Не надо фамильярничать. Я помню, что ты мой друг, но в настоящий момент я при исполнении... , — недовольно поморщился он. И тут я понял, что, несмотря на теперешнее равенство в воинских званиях, наша курсантская дружба, переодетая в офицерские погоны, осталась в далеком прошлом.

«Чем же умаслить этого новоявленного чинушу?» — терялся в догадках я. И тут, так кстати, подвернулся под руку заведующий столовой части старший мичман Бутс, который, в отличие от ученого, знал все. Я отвел его в сторону, пользуясь некоторой заминкой (гость в этот момент разглядывал интересные журнальчики с девочками, лежащие на моем столе) и заговорщески прошептал:

 — Петрович! Надо охмурить гостя...

 — Организуем...

 — Сейчас накормишь его, чем Бог послал, а ужин накроешь в адмиральском салоне.

 — Сделаем, — понятливо подмигнул мичман.

Адмиральским салоном у нас назывался отдельный зал с обратной стороны столовой. Там обычно гуляли высокие гости. Овальный стол, мягкие кресла, рояль, большой плазменный экран телевизора, видик с набором самых пикантных дисков, хрусталь и серебро в буфете располагали к застолью на любом уровне. Зеленые шторы на окнах надежно укрывали присутствующих от посторонних, любопытных глаз. Не говорю уже о сауне, в которой наши умельцы массажа и прочих утех доводили проверяющих до настоящего экстаза. Петр по рангу не относился к салонной категории проверяющих. Таким, как правило, накрывали стол в моем кабинете, и укладывали в постель в смежной с ним комнатой отдыха, иногда вместе с секретаршей, но все же когда-то он был моим личным другом, а дружба на флоте ценится очень высоко.

Число участников вечернего застолья было, как всегда, определено: я, мой заместитель по воспитательной работе, Петр и одна из красивейших молодых женщин части — начальник лаборатории двадцатипятилетняя блондинка Татьяна Николаевна. Эта женщина была изюминкой всех застолий, ее иногда брали у нас «на прокат» даже в самые высокие инстанции на флоте. Высокая, голубоглазая, остроумная, юморная собеседница, и что самое главное — женщина без комплексов по части секса. Ее прозвали «Гейшей» за ее необыкновенные способности умасливать самых строптивых и неприступных мужиков. Кроме всех прочего, она неплохо играла на рояле и отлично пела. Поэтому нас не страшили никакие комиссии, ибо весь выявленный негатив неизбежно разбивался, как волны об утес, о неотразимые прелести Татьяны.

Вечером, когда дежурный по части доложил, что личный состав отужинал и убыл в клуб на просмотр кинофильма, в моем кабинете нарисовался мичман Бутс.

 — Товарищ командир. Ваше приказание выполнено. Стол накрыт по высшему разряду.

Я заглянул в технический отдел, где Петр совсем зарылся в бумагах и шепнул ему на ухо:

 — Ну, как?

 — Плохо, старик! Очень плохо! Я не знал, что у тебя такой завал... Акт будет — дрянь...

 — Брось. Ужин остывает. Бумажки подождут до утра.

И вот мы за столом. На сей раз мичман Бутс блеснул своими кулинарным способностями, как никогда. На столе красовались вареные крабы, томились под сметаной жареные трепанги, а уха из пеленгаса, посыпанная укропчиком и зеленым лучком, казалась, сама просится в рот. Ну и украшением стола было блюдо с красной икрой, приготовленной из только что выпотрошенной кеты. Про жареный картофель с грибами и наши знаменитые соленые огурчики я уже помалкиваю. Их сметали со стола любые проверяющие. С напитками дело обстояло хуже. В нашем медвежьем углу редко появлялись хорошие вина, а шампанским нас баловал военторг только по великим праздникам. Палочкой — выручалочкой служил все тот же спирт, который в нашу часть поступал только самой высшей очистки. Его и пили в праздники и трудовые будни. Разбавляли его разными соками, превращая в приятные настойки, а если и с таковыми были заминки, то ставили чистейший, окрестив его водкой «Новгородской». Вот и сейчас, едва выпили по первой, как тут же развязались языки. Сначала разговор (в угоду проверяющему) крутился вокруг проверки, но вскоре перешел в более приятное русло.

 — Выпьем за дам-с! — провозгласил четвертый тост мой заместитель, подмигнув красавице Татьяне.

 — Точнее, за прекрасную даму, — поправил его Петр.

 — Спасибо, — зарделась Татьяна Николаевна, пригубливая рюмку.

Вскоре заместитель стал прощаться, пояснив, что надо приглядеть за матросиками, чтобы те после просмотра кинофильма не разбежались по темным углам. Мы не возражали, втайне радуясь тому, что зам оказался столь сообразительным. Остался, как говорят, узкий круг, уже которого и не бывает. Наконец наступило время, когда принятые во внутрь градусы стали побуждать к действию плоть. Это пьяное мужское хотение заместитель окрестил «Дорогою члена». Он часто предупреждал матросов, уходящих в увольнение, говоря, «что стоит мужику напиться, как его уже не ум ведет, а член». Наша «Дорога члена» началась с невинных анекдотов. Один из них принадлежал Татьяне, которая рассказала, как пьяный моряк, возвратившись домой из загранрейса, не мог попасть в собственную квартиру. Сначала он звонил, потом стучал костяшкой пальца, затем бухал кулаком в дверь, а когда начал грохать каблуком, то вышла соседка по площадке и сказала: « А ты рогами, рогами постучи». Ну а дальше пошли сальные шуточки. Танечка смеялась громче всех. Затем она села за рояль и спела песенку о том, как бравый капитан трахнул пассажирку, и та родила ему такого же нахала, как он сам. Я еще круче решил завести компанию, и включил видик с известной английской порнушкой, где на экране здоровенный красавец — негр натягивал на свой супер-член пышную супер-задницу белой леди. Порно звезда была чертовски хороша. Она так классно стонала, одновременно отсасывая излишки «влаги» у другого негра, что даже у меня поднялся член, не говоря о госте, который руку уже не вынимал из кармана своих брюк. То, что можно было прочитать в эти моменты на его лице, ничем другим, как «Дорогой члена» назвать было нельзя. Одна Танечка была невозмутимой. Она потихоньку пригубливала рюмку, закусывая икрой.

 — Что. Не нравится? — шепнул ей на ушко.

 — Нет. Это же липа! Разве так надо трахаться?! А еще профессионалы. У наших любителей и то лучше получается.

 — А вы — любитель? — пьяный Петр откровенно лапал ее коленку.

 — Любительница...

 — Выпьем за любительский секс, — пьяно промычал Петр.

Мы выпили. Фильм закончился и заиграла тихая, томная музыка. Петр щелкнул перед дамой каблуками, едва не упав, и пошел с ней танцевать. Она вжалась в него, а он, положив обе ладони на ее миниатюрные ягодицы, повесил голову на ее плечо. Они еле топтались на одном месте, но со стороны казалось, что он уже ее трахает. «До чего же глупеют мужики по-пьяне!» — подумал я и подошел к танцующей паре.

 — Ребята! Возьмите третьим...

 — Прочь! Третий — лишний... пьяно отмахнулся Петр.

В этот момент на экране телевизора показывали стриптиз. Пышногрудая блондинка постепенно избавлялась от одежды, вылезая из нее, словно змея из кожи.

 — Хороша, чертовка! — облизнулся Петр.

 — Эта? И она ...