Пейзанка

Прикупила как-то моя супруга дачку. Не дачку, конечно, коттедж с китайским садом. Прямо по Интернету и купила. Бумаги курьер привез. Попросила меня все-таки взглянуть, что да как. Сначала ехать не хотел. Но прижалась, томно на ушко пообещала много чего неприличного. Поехал. И тогда и до сих пор не могу устоять перед чарами жены.

Приехал, осмотрелся. Все в порядке, без подстав. На этом уровне да за такие деньги почти цивилизованно происходит. Даже понравилось. Особенно то, что ближайший коттедж за 2-хметровым забором метрах в 500-х, не меньше. А вообще с супругой вкусы разные — ей классика нравится, мне Hi-Tech. Перетягиваем канат, но всерьез не поссорились ни разу. А здесь и вовсе — восточный стиль, даже дом чем-то смахивает на пагоду.

В общем, сварил кофе, посидел на веранде с сигаретой. Решил посетить озеро, что видел по навигатору. Вроде по прямой недалеко — всего 1.5 км.

Вышел, дорога сразу за нашим забором и кончилась. За небольшой рощицей — целина, заросшая иван-чаем по грудь. За полем — опять лесочек. Если я правильно собираюсь заблудиться, как раз там и озеро. Ну, тогда — напрямки. Солнце пригревает, птички поют, розово-лиловое море иван-чая глаз радует.

Иду, никого не трогаю. И тут...

Мама дорогая. Натыкаюсь прямо на расстеленное покрывало. А на нем роскошное загорелое тело. Голое. Ну то есть абсолютно! Тело тут же взвизгивает, скукоживается на покрывале. Руками пытается прикрыть все что можно. Получается плохо. Нет, киску с узкой дорожкой прикрыла (еще кстати неизвестно, что эротичнее — просто стрижка на лобке или тот же лобок едва прикрытой изящной ручкой с идеальным броским нейл-артом), одну грудку тоже. Но вторую-то я с удовольствием рассматриваю.

Кровь уже давно бурлит, в паху образовалось напряжение. Но, увы, остатки гуманного отношения к женщине пересиливают. Собираюсь еще раз как следует оглядеть стройную фигурку, сжавшуюся у ног, а потом отчалить. Пожалуй, искупаться в прохладной водичке теперь будет очень даже нелишним.

Бля. На той сиське, что мне видна, какой-то больно знакомый пирсинг. Сосок проколот. Колечко с бирюзой. Характерное такое.

Вспомнил! Супруга, когда приценивалась, заходила на форум поселка. А там скандал — девчонка выставила свои фотки топлесс. И грудки крупным планом. С этим самым пирсингом. Но самое интересное было в тексте. Девчонка оказалось махровой феминисткой. Мужики у нее «похотливые животные, недостойные лапать ее идеальное тело грязными лапами». Вспомнилось почему-то. Много там еще чего было. Я еще немного обиделся на супругу — уж слишком ее приколы зашли далеко, типа, молодец, баба.

Папочка у нее даже не нашего птица полета — вообще заоблачного. Вот девка с жиру и бесится.

 — Ну, ты попала, подруга, — говорю и расстегиваю штаны.

Сообразила, что грязное животное будет лапать ее идеальное тело грязными лапами, только когда я уже стоял над ней голый. Член вздыблен. Почуял Малыш ладное тело, подрагивает в нетерпении.

Девчонка рванулась, прямо как была на четвереньках. Отсвечивая начисто выбритой киской и шоколадной попкой. Никаких полосок от плавок. Поймал, конечно, за лодыжку. Да потянул. Проехала красивая мордашкой и сиськами по стеблям, пока я ее брыкающуюся на покрывало не вытащил.

Навалился со спины. Руки шарят по гладкой коже. Девчонка отбивается. Ее тело все покрыто ароматным маслом для загара. Вырваться не вырвется, но когда сжимаю упругую грудь, цепкие пальчики вцепляются в ладонь и успешно отбрасывают. Скользкая кожа, да гладкие упругие шары — не зацепиться. Но мест, куда можно залезть, много, а рук у жертвы только две. Уже и за промежность ухватил, теперь бедра держит крепко сжатыми, и обе грудки посжимал с наслаждением, и за соски подергал так, что взвизгнула, и пирсинг потеребил. Я пыхчу, девчонка скулит, пытается сжаться в комок. Сопротивление возбуждает еще больше. Член трется о бархатную кожу. О бедро, о ягодицу. Сам уже весь в масле. Распалился. Буйствую. Едва не отрываю пирсинг из соска. Кричит. Я хищник, почувствовавший запах крови.

Рывком переворачиваю жертву. Грубо хватаю за горло. Рычу:

 — Или я тебя изнасилую, или задушу, а потом изнасилую.

Подействовало. Руки в кулачках еще прикрывают груди, но не сопротивляется. Из глаз текут слезы, коралловые губы плаксиво кривятся. Дышит заполошно, грудь так и ходит.

Симпатичная. Сейчас разглядел. По Интернету на другое смотрел, на лицо как-то и не обратил внимания. И без макияжа хороша. Залюбовался. Даже Малыш, крепко прижатый к упругому бедру, присмирел, не торопит меня куда-нибудь воткнуться.

 — Будешь послушной девочкой, ничего страшного не случится.

Пытаюсь проникнуть ладонью между ног. Бедра крепко сжаты. Из глаз новая порция слез брызнула.

 — Пожалуйста, не надо!

 — Ну, все достала. — Рычу. Хватаю за горло. Перекрываю кислород. Девчонка хватается за запястье, бьется подо мной, доставляя Малышу неописуемое наслаждение дерганием.

Ослабляю хватку.

 — Пожалуйста! Я согласна. Я сделаю все, только не убивайте!

Переборщил? Да и хрен с ним.

Уточняю:

 — Все-все?

Кивает.

 — С прилежанием? С усердием? Учти, если что не так... А уж если бежать попытаешься, тебя ничего не спасет.

Все время кивает и скулит.

Я отпускаю девчонку. Лежит, не шевелится.

 — Руки опусти по швам.

Наконец могу любоваться аппетитными округлостями. Проколотые соски просто чудо, так и хочется языком поиграть с колечками.

Дикий зверь во мне уже требует ворваться, насадить ставшее покорным телом, порвать его к ебени матери.

 — Ноги раздвинь!

Наваливаюсь, нетерпеливо тыкаюсь набухшей головкой в нежную промежность.

 — Ноги подними, что ты, как не родная!

Пытаюсь войти, помогаю пальцами. Всем весом навалился. Девчонка только дергается, когда я слишком жестко с ее губками. Совершенно сухая. Даже масло на члене не помогает.

Встаю. На коленях — к лицу. Член нависает, просится в пухлые губки.

В серых глазах ужас. Но покорно открывает ротик. С видом, словно на голгофу. Изнемогая, смотрю. Скорчилась в неудобной позе на локте, склонилась, светловолосая головка туда-сюда.

 — Слюны побольше! Самой легче будет!

 — Яйца вылижи!

 — Языком по головке!

Мычу от всепоглощающих ощущений. Все выполняет. Не отлынивает. Губки и язык причиняют мне такое наслаждение, что едва не кончаю прямо в услужливый ротик.

Выдергиваю член.

 — Плюнь на головку!

Плюет с удовольствием, мстительно.

Усмехаюсь, вновь занимаю положение между раздвинутыми ногами.

 — Ноги вертикально вверх! Пизденку раздвинь пальчиками.

Раздвигает. Лицо отворачивает. Второй рукой прикрывает глаза. Прямо вселенская скорбь. Это выше груди. Ниже — самка, покорно ожидающая самца. Ноги в гору, маленькие ступни почти вровень с соцветиями иван-чая.

Вхожу в вожделенную дырку. С трудом, с силой. Кажется, губки заворачиваются внутрь вместе со стволом. Закидывает голову, теменем в землю, изящный подбородок вверх. Страдальческая гримаска. Я выше. Нависаю в упоре лежа, вижу и слезинку из уголка глаз, и закушенную губу. Но молчит, покорно распластавшись подо мной. Кончики грудей едва касаются моей кожи. Начинаю двигаться, с удовольствием проводя телом по соскам.

Двигаюсь медленно. Колечко пизденки охватывает очень плотно. Каждое движение — стенки едва пропускают меня. Хочется долбить, засаживать в покорное тело. Но не тороплюсь. Боюсь порвать ей что-нибудь. Да и себе тоже. Надеюсь, моя смазка вот-вот облегчит.

Пережидаю.

 — Как тебя зовут-то?

Удивленный взгляд из-под длинных ресниц. Не знакомилась ни с кем, девочка, когда тебя уже имеют? Ну,...