Эх! Море синее. Песок и пляж!...

мысленно продолжив ее мысль.
 — Да! Да! Спала с ним! Ты это хотел сказать?! — в ее глазах бушевал гнев оскорбленной и обиженной женщины.
 — Хотел, но не сказал, тебя жалея...
 — Ты всех жалеешь, а вот тебя и пожалеть — то некому, не так ли? — она подняла на меня вдруг посуровевшие глаза с размазанными под ними кругами от краски с ресниц. Японский халатик, который я любил, был расстегнут до пупка, и в его разрезе обнажилась ее точеная ножка, которую я так любил целовать и ставить на свою голову, когда она изображала из себя римскую царицу в спальне с поверженным перед ней рабом.
 — Она закурила, пуская в воздух синие колечки дыма. Я подошел, вынул у нее сигарету изо рта и раздавил ее в пепельнице.
 — Чтобы я этого больше не видел! Поняла?
 — Да кто ты такой?! — вдруг подскочила она с поднятыми кулаками.
 — Сядь! — я сцепил ее железными объятиями и усадил в кресло. — Давай поговорим, как взрослые люди, а не как школьники, делящие в туалете одну девчонку на троих...

 — Гм! А ты сильный мужик. Сейчас мне только такой и нужен... Одним словом, ты назначен первым замом Генерального, вот и хорони своего патрона, остальное потом, — нажала она на кнопку в столе.
 — Семен. Отвези господина Казачинского в офис. Он назначен председателем комиссии по похоронам, — жестко сказала Софи, и на ее глазах выступили слезы.
... Похороны были величественными и многолюдными. В соборе яблоку негде было упасть. На памятнике из черного мрамора были изображены в один ряд трое погибших, снятых с лучших в их жизни фотографий. Вдова, вся в черном, и ее близкие поплакали у памятника и вскоре убыли на поминки. Не было среди присутствующих только моей жены и ее верного телохранителя...
Когда все разъехались и я остался наедине с вдовой, то подошел к ней, поцеловал в шею и тихо сказал:
 — Не переживай так. Александр был хорошим человеком, хотя и не без недостатков...
 — А у кого их нет? Он очень любил меня, — Софи подняла на меня заплаканные глаза.
 — Прости...
 — Ладно. Поезжай на свою новую виллу...
 — Александра что ли?

 — А чью же еще? Теперь ты там хозяин. Я подарила ее тебе. Там тебя ждет подарок за труды с похоронами. А остальное потом... , — она уронила голову на стол и разрыдалась...
... Когда я подкатил к воротам виллы, те автоматически открылись.
«Любил хозяин автоматику» — в душе усмехнулся я, подъехав к парадному входу. Там меня ждал дворецкий. Он сухо доложил о состоянии виллы и напомнил, что в приемной меня ожидает приятный гость. Я вошел в приемную, но там никого не было. Тут же вопросительно уставился на дворецкого. Тот недоуменно пожал плечами.
 — Ужинать будете? — услужливо преклонил он голову к плечу.
 — Нет, Федотыч! Какой там ужин! Горе-то какое... Хочу спать.
 — Да. Жаль хозяина. Хороший был человек, — засеменил перед мною старик, услужливо открывая дверь в спальню. Едва дверь закрылась за моей спиной, как я заметил, что в кровати кто-то есть. Я тут же выхватил пистолет и снял его с предохранителя.
 — Эй! Любезный! Ану-ка покажись!... — крикнул я в пространство.
Под одеялом кто-то зашевелился, и тут оно упало на пол. На кровати лежала необыкновенной красоты девица, лет двадцати трех, жгучая брюнетка и совершенно голая.
 — Ты кто? — спросил я.
 — Мери...
 — Какая еще Мери?! Говори, кто ты и как здесь оказалась...
 — Ну, хорошо, хорошо. Как-то неучтиво вы встречаете гостей. Я ваша новая секретарша...
 — Вместо Илоны?
 — Да.
 — Откуда?
 — Я племянница Софии Михайловны...
 — Гм. Так это она тебя послала?
 — Да. Я же — подарок...
 — Что ты умеешь делать?
 — Все... — Мери встала и, вихляя бедрами, подошла ко мне.
 — А именно?
 — Классический минет. Но могу и жестью попугать мужчину. Но вас вряд ли испугаешь. Вот вы своим двадцатисантиметровым испугать сможете любую бабу...

 — Вот как? Тебе и это известно?
 — Мне о вас известно все. Кстати. Софочка сказала, чтобы я была вашей любовницей без всяких ограничений и в любое время.
 — Чудненько. Какая заботливая твоя тетя. Ну, ладно. Жесть, так жесть. Но сначала я тебе кое-что покажу, а потом ты, если сможешь, продемонстрируешь свой сексуальный талант.
 — Идет! — захлопала в ладошки от радости девица и бросилась раздевать своего начальника.
... И я показал ей жесть. Нет! Это было не «Бородино». Скорее это походило на «Ватерлоо».
... Сначала она захлебывалась моей спермой, которой я потом измазал все ее тело.
Затем, я продемонстрировал ей такой «Анал», что она, бедная, поползла от меня на четвереньках в туалет, где пробыла целый час. Потом я почти час трахал ее в ванне, заставляя лизать и целовать свой зад, а потом отсасывать очко. Закончилось все это на кровати, где истязал ее тело в позе 69, а она, как боксер на ринге, чувствуя, что сейчас будет нокаут, уходила в «глухую» защиту.
 — Хватит! Бешеный! Ты меня уже всю порвал, изверг! — взмолилась она и встала, едва дыша, перед мной на колени.
 — Надеюсь, что на этом мы поставим точку в наших сексуальных отношениях?! — сказал я и вошел в джакузи.
 — Ну, почему же? Сейчас один из нас зализывает раны. Но, как мне кажется, я еще способна показать и свое мастерство. А пока я беру тайм-аут...
... Я трахал ее всю ночь, заставляя держать самые немыслимые позы. И она держала, держала до тех пор, пока и я почти не выбился из сил.

 — Ну, что же ты, хиляк?! Ба! Да у тебя уже и член не стоит! — рассмеялась она, когда часы на стене пробили шесть раз.
 — Можно подумать, что у тебя между ног тишь и гладь и божья благодать.
 — Ладно! Ты победил. Права была тетушка, назвав тебя «Постельным тайфуном».
 — Гм... Это она сказала?
 — Да. А что?
 — Так. Ничего. Романтично. Собирайся. Приведи себя в порядок, через полчаса завтрак, и едим в офис. Тебе придется попотеть, чтобы разобраться в делах Илоны. Там такие навороты, что «Мама не горюй!».
 — Ты думаешь, что я только в кровати спец? Ошибаешься. У меня за плечами институт и три иностранных языка. Так что разберусь и в твоем хозяйстве как-нибудь, — она подошла ко, обняла за шею и крепко поцеловала так, как это делала жена.
 — Спасибо за ласку, но на работе ни, ни... — я едва оторвал ее от себя.
 — Конечно, шеф! — она вытянулась, взяв под козырек.
«И зачем мне этот «Подарок»? — подумал я, шлепнув ее по ягодице, и мысленно добавил: «А подарок ей, ей, неплохой. Трахается она мастерски, и, похоже, будет хорошей секретаршей. « Я пошел одеваться и слышал, как она поет в ванне.
«Что день грядущий мне готовит?» — неплохо выводила она, а я тут же подумал: «Да. Именно! Что?!».
Один известный вор как-то метко заметил: «Эх! Знать бы, что в прикупе!».
(продолжение следует)