История о море. Глава вторая

дых. Она провела руками под майкой, пальцами подхватила лямки, оттянула их, подчёркивая грудь четвертого размера, вновь вернула обратно, поранив меня проступившими бугорками сосков. Я даже представил какие они — крупные соски-пуговки на таких же коричневых кружочках чуть не правильной формы. Почему именно не правильной? Не знаю, просто так захотелось. Закрыв глаза, я думал о чём угодно, только не об увиденном сейчас, вчера ночью. И мне удалось справиться с неуклонным ростом Максима. Поэтому, когда крикнули к столу, за стол я сел спокойным, чуть сонным.

— А Галину, всё-таки, отправили к матери? — Мать уже переоделась, освободившись от лифчика, и, как мне виделось, от трусиков.

— Да, решили, что так лучше будет. — Эллада кивнула головой, выбивая кудрявую прядь из-под повязки. — Да и Коста очень хотел немного от неё отдохнуть. Подростки в таком возрасте такие сложные! — Ага, знаем отчего отправили Гальку к матери! Рассказывайте. Просто мешала она вам. Вот отсюда и забота.

Весь остаток дня мужчины сидели, попивали вино, женщины болтали о своём, я же болтался по саду, по веранде, то есть маялся. На уговоры лечь, отвечал, что самое приятное это заснуть вечером, а проснуться как положено утром, а не крутиться всю ночь. Но к вечеру я устал, отчего, улучив момент, удрал в сад, нашёл потаённое место, где благополучно заснул. Проснулся я от голоса отца.

— Иди сюда.

— А вдруг тут Андрей?

— Да, дрыхнет твой Андрей в сарае! — Отец тянул мать за руку. В наступающих сумерках их фигуры чётко виднелись на фоне листвы. — Не бойся.

— Я боюсь? — Мать толкнула отца грудью.

— А мы сейчас проверим. — Он запустил руки под майку, отчего мать захихикала.

— А если Коста или Эллада?

— Ты думаешь, чем они занимаются сейчас в душе? — Отец потянул майку вверх.

— А удобно? — Она оглянулась, словно чуя моё присутствие.

— А мы проверим! — Отец стянул с себя шорты, майку, представ передо мной голым. Нет, голым я его видел много раз, чего нам между мужчинами стесняться? А вот, чтобы перед матерью, голым, с набухающим членом? Максимка завозился, толкая меня внизу. Мать расстегнула пуговицу на шортах, повела бёдрами, освобождаясь от них. Шорты послушно соскользнули вниз, открывая мне её полностью. На ней не было трусиков! О, если бы я был на месте отца! Его руки обхватили её грудь, её руки прижали крепко их тела. Их поцелуй длился так долго, что я уже стал кусать губы, чтобы не крикнуть «дальше!». Оторвавшись друг от друга, они какое-то мгновение смотрели в глаза, а затем отец присел, подбросив её ногу себе на плечо. Максим вздрогнул, напрягся и выплеснул мне в шорты первую порцию спермы. Но я не двигался, заворожено смотря, как отец водит головой между ногами матери, а та только кусает губы и тихо охает в какие-то моменты. Насладившись, отец поднялся, аккуратно, поддерживая под спину, опустил мать на брошенную одежду, толкая в бок вставшим в боевую позу членом.

— Иди ко мне. — Мать протянула руки, обвила его шею. — Иди ко мне, мальчик мой не дотраханный.

— А вот сейчас, дотрахаю. — Он пристроился между ног, завёл руку, пристраивая член.

— Не туда! — Рука её скользнула между ног. — Сколько лет живём, а всё стараешься меня в попку.

— А почему бы и нет? — Отец лёг на неё, занялся сосками. Он их лизал, сосал, прихватывал губами, не останавливаясь.

— Я сейчас кончу. — Мать вцепилась пальцами отцу в спину. — Я сейчас кончу!

— Кончай! — Отец, поменяв положение тела, задвигался быстрее. — Кончай!

— Я буду кричать. — Мать вытянулась в струнку. — Ой! — Но рука отца закрыла ей рот, пресекая рвущейся наружу клич Природы, свидетельствующий о её победе.

— Поворачивайся! — Отец вышел из неё, сверкнул мокрым членом. — Давай!

— Я сейчас. — Мать завертелась под ним, поворачиваясь на живот. — Не промахнёшься?

— Берегись. — Отец придерживая член, завозился у округлостей ягодиц.

— Ты чего? — Мать подалась вперёд, словно старалась отползти. — Чего?

— Я не туда. Успокойся. — Отец вставил член, вошедший с хлюпаньем внутрь. — А теперь пристегнись. — Мать хохотнула, толкнула его задом. Максим второй раз дёрнулся, выбрасывая мне в шорты сперму.

Он кончил минут через десять. Мать стонала под ним, закрывая рот ладонями, вертела задом, вскидывала голову, тёрлась о ствол дерева. И вообще, вела себя как кошка, которая готова гулять. Видел я во дворе таких. Как наступал март все коты, кошки, полудворовые, домашние, дворовые, жившие во дворе, крутились, вертелись, тёрлись друг об друга, стволы деревьев, после чего дикие мяуканье неслось из всех укромных мест. Тяжело дыша, отец сел рядом с упавшей на землю матерью, похлопал по бедру.

— Ну, как?

— Что это с тобой эту неделю? — Мать перевернулась на спину, приподняла себе попку, подсунув под них руки. — Как молодой.

— А я и есть молодой. — Он поцеловал её грудь, вызывая у Максима томление, требовавшее помощи руки. — К тому же, нам не помешает маленькая или маленький.

— Ты хочешь? — Она повернулась на бок, показывая изгиб тела, чётко очерчивавший талию, бёдра.

— Пошли — Отец потянул одежду. — Нам надо привести себя в порядок.

— Андрейка куда-то пропал. — Мать поднялась, стала отряхивать землю, какие-то приставшие листки, с коленок, бедёр.

— Да, не пропадёт он никуда. У него член уже больше чем у меня, а ты всё Андрейка, Андрейка.

— Ой, длинный члена ещё не значит, что в голове есть что-то. — Мать вытащила комочек трусиков из кармана шорт, натянула их, поправила майку. — В последнее время он такой какой-то...

— Сексуально озабочен. — Отец усмехнулся. — В восемнадцать лет самое время трахаться.

— Да? — Она толкнула его в спину. — Сам-то?

— Я? — Отец хмыкнул. — Всякое бывало.

— Ты же говорил, что я у тебя первая? — Они шагнули за кусты и что там дальше я не слышал.

Я стянул шорты, убедился в необходимости быстро их постирать, а затем пошёл к месту, где только что были родители. Там я упал на спину, выпустил на волю мокрого Максима и задвигал рукой, втягивая голой спиной ту самую энергию, которая била меня каждый раз, когда я видел их вместе. Третий раз сперма взлетела высоко, исчезнув в темноте, наступившей ночи, капельки закапали на живот, растекаясь дальше струйками. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Полежав голым ещё некоторое время, я поднялся, нырнул в душ. Где я помылся, застирал трусы, шорты и голышом отправился спать в сарай, в сено. Развесив мокрую одежду, я завалился спать в заранее оставленное тут тонкий матрас, одеяло, ощущая, как в теле наступает истома. Да, сейчас спать, а утром, как ни в чем не было, на светлые очи матери и отца. Ох, не прознала бы мать! Она у меня как в гестапо, всё понимает, знает и так далее. Расправы не будет, но, всё-таки, неудобно.

Но заснуть мне не дали. Кто-то захрустел сеном с противоположной стороны. Я напрягся. Если застукают голым?

— А если тут Андрей? — Кто-то говорил шёпотом.

— А он что не мужчина?

— Да, ладно тебе! — Так это Эллада и дядя Костя! Что они тут делают?

— Он где-то в саду спит. Видел его спящим на куче досок.

— Как какой-то безработный. — Она хохотнула.

— Нет, просто парень искал место, где мог спокойно поспать и не слышать вашего трёпа.

— Скажешь ещё! — Она захрустела сеном, хихикнула. — Щёкотно.

— Ой, а что дальше будет? — Он захрустел сеном. — Твоё любимое.

— Ага. — Послышалось шумное дыхание, чмокающие звуки, прерывавшееся вздохами дяди Кости.

— Я тоже хочу. — Чуть запыхавшийся голос Эллады.

— Тогда становись. — Дядя Костя захлюпал чем-то.

— Да. Да. Да. — Эллада зашипела, хрустя сеном. — Да, так, так.

Я подтянулся и сквозь сетку сена увидел два белых силуэта. Она висела на руках, то ли привязанная, то ли цепляющаяся за какие-то верёвки, он поддерживал её и насаживал рывками на свой член.

— Смена позиций! — Он крутанул её, поворачивая к себе спиной.

— Ой. — Она подтянулась на верёвках. — Там кто?

Я сжался. Попался.

— Да никого нет! — Мужчина просто подтянул её к себе, опустил на член. — А если и смотрит кто — то какая тут обида? Или там стыд? Все мы взрослые люди, все делают это.

— Только не в попку! — Эллада вытянулась, забрыкалась. Значит, она привязана! — Не туда! Не сегодня!

— Успокойся! — Его руки подхватили её под живот, сняли, аккуратно поставили на землю. — Давай!

Она упала на колени, схватила его член, сунула в рот, чуть ли не целиком заглотив его. Коста застонал, прихватил её за голову, задвигал, наращивая темп. Она же послушно кивала головой, теребя ему мошонку. Максим напрягся, мошонка подобралась, я чуть ли не завыл от ощущения невозможности сбросить напряжение. Внутри ничего не было — пусто! Мужчина охнул, Эллада снизила темп, глотая его сперму. Наконец, они сели на землю.

— Милая моя. — Коста притянул её к себе. — Крошечка. — Какая у неё грудь! Так и хочется соскользнуть, потрогать, почувствовать её. Такая роскошь, наверно, на ощупь полностью отличается от крохотных грудей подружек, упругих и чуть резиновых по ощущениям.

— Костя, а Паша и Света? — Она, очевидно, хотела продолжить какой-то разговор.

— Знаешь, я человек добрый. — Она захихикала, ухватила его за член. Он запустил руку между её ног. — А как Света?

— Она не сильно против. — Эллада хихикнула, вскочила. — По крайней мере, на словах. К тому же, у нас же есть ещё полдня?

— Ты же не против? — Он поймал её, прижался сзади, обхватил руками за талию.

— Я? — Она прижалась затылком к плечу. — Ведь знаешь, что не против?

— Пошли домой. А то холодно становится.

Они не против чего? Я сжался, видя, как они подходят к моему месту ближе, собирая разбросанные вещи. Собрав их, они как были, голышом, растворились в темноте сада. Оставив меня в раздумьях. Во-первых, как долго внутри меня будет такая пустота? Максим куксился, но не сдавался, мешая мне лежать на животе, и мне нужно было его как-то успокоить. Как долго будет восстанавливать запас спермы? Во-вторых, причём тут отец, мать? И против чего мать не возражает? Как и Коста с Элладой?