Заигрались

его нафиг... там было пусто. Сзади раздался топот босых ног — Светка спешила ко мне. Не удержавшись, я схватил её и схватил очень грубо, так что она пискнула от боли. — Где она? Говори! Иначе я буду очень недоволен. — Я не знаю, правда. Я лишь... — Что ты делала? Что ты внушала ей? — Я... У меня есть странное для меня самого свойство — иной раз я бываю в обычной жизни почти как... как цветок в проруби. Но в минуту настоящей опасности я мыслю чётко и ясно. Видимо моё подсознание решило, что как раз такая минута настала, потому что я вдруг понял, что если я хочу увидеть свою Лену живой, то должен сменить тактику: — Ты только что клялась, что выполнишь любой мой приказ.

Я желаю чтобы Лена осталась жива и невредима. Пойми, если с ней что-то случиться, то как я смогу общаться с тобой дальше? Ты поняла меня? — Да, — увидев, что я говорю спокойно, Светка то же немного успокоилась: — Я не знаю, действительно не знаю точно. Но я думала про воду в этот раз... Болван! Ну конечно же, какой я болван! Что она ещё может предпринять — конечно же пойдёт к озеру. И я ломанулся сквозь кусты напрямик. Я успел выскочить на берег и в свете выглянувшей из-за края леса полной луны шевельнувшаяся тень привлекла моё внимание. Время опять замедлило свой бег, я обернулся и увидел, как обнажённая девичья фигурка падает в воду. Раньше, чем до моих ушей донёсся плеск сомкнувшейся воды, я уже летел туда. Вода была жутко холодной, но понял я это лишь на берегу, когда уже вынес туда Ленку и почувствовал, как начинает холод сводить мышцы. Хорошо, что это не произошло в воде, а то и её бы не спас и сам бы потонул ни за что. Тень нависла надо мной. Инстинктивно я отпрянул — это была Светка. Всё ещё голая, она смотрела на меня наверное с неменьшим испугом, чем я в тот миг на неё. — Ты... — спросил я, и, подавив предательскую дрожь в голосе, добавил: — Ты как здесь так быстро оказалась? — Я по тропинке бежала. Я же не могла как ты через кусты, — оправдалась она. Ну да, верно. И Ленка не могла сюда через кусты. Она то же шла по тропинке до воды, дошла и прямо тут и бултых. Любой нормальный человек сразу бы об этом догадался, если, конечно, мозги у него есть. И только я один изображал из себя лося. Ну да, нафига лосю мозги? — Дыхание, — сказала Света, опускаясь рядом с нами: — Ей надо делать искусственное дыхание! — А-а-а... да, — сообразил наконец я. Вот бы ещё знать, как оно правильно делается-то? Кажется, видел я чего-то такое по телевизору. Но Светка остановила меня: — Сейчас же, — сказала она серьёзно: — Не медля в лагерь. Переоденься сам и принеси одежду ей. Или хотя бы одеяло какое, но быстро. — Да может лучше я... — Не спорь! — пресекла она: — Если ты заболеешь, будет только хуже. И не беспокойся, я обещаю тебе, что не причиню ей больше никакого вреда. А теперь беги и быстрее. Бежать по тропе оказалось намного легче, чем ломиться сквозь кустарник. Переодеваться я, конечно же, не стал, схватил свой спальник в охапку и через минуту уже был обратно на берегу. Света поддерживала голову Лены. Та уже дышала, но всё ещё была в отключке.

Вместе мы завернули нашу счастливо спасённую утопленницу в мой спальник, я поднял её на руки и понёс. Сзади по тропе семенила своими босыми ножками Света. И я только сейчас подумал, что ведь ей, наверное, то же холодно. Я оглянулся на неё. — Не останавливайся, — сказала она: — Нам надо идти быстрее, чтобы ты не успел замёрзнуть. Твоя сила понадобится, чтобы отогреть её. — В смысле? — Иди, иди, не останавливайся. Ты получишь то, что хотел. Мы принесли бесчувственное тело в палатку. Света вмиг сообразила как соорудить из двух спальников двуспальное ложе, туда мы уложили нашу красавицу, а вслед за тем, Светка не терпящим возражений тоном приказала раздеваться и мне и лезть туда же. — Что полностью? — не удержался от вопроса я. — А как ты её иначе согревать-то будешь? — удивлённо вскинула на меня брови Света. — Постой-ка, в смысле согревать? Уж не хочешь ли ты сказать... — Да, — прервала она меня: — Именно так ты и будешь её согревать. Разве не этого хотят мужчины от женщин? — Но... Света, это неправильно. Я не такой. Я так не могу. — Что значит не могу? Ты хочешь её отогреть? Вернуть в неё чувства, сознание наконец? Или пусть так и останется на всю жизнь замерзшей, без сознания, как овощь? Ты такой судьбы ей хочешь? — Нет. Но... она девственница или... ? — Не волнуйся об этом. Думай только о ней. А девственность всё равно когда то все теряют. И я послушался. Я лёг со своей желанной и прижался к ней всем телом. Но холод давал о себе знать. — Ах ты, ну что же это такое! — раздосадованно воскликнула Света, увидев что у меня ничего не получается: — Что же это у вас, у мужиков так! Когда ваша сила нужна, то её и нету! — но вдруг она смягчилась: — Прости, я не права. Лежи так, прижимайся к ней, думай о ней. Я помогу, я сейчас.

Она изчезла где-то внизу. Затем я почувствовал, как мягкое и тёплое обволокло мой член. Что-то поглаживало и играло с ним в этой теплоте. — Э, Света? — Не отвлекайся, — раздался её голос: — Сейчас ты согреешься. Она была права. Одна прекрасная, хотя и бесчувственная девушка лежит в моих объятьях, другая сосёт мой наливающийся силой член. От такого даже камень согрелся бы. — Вот так будет хорошо, — вновь услышал я светкин голос: — Я помогу. Вот так. Я понял, что она направляет своей рукой моё орудие в лоно своей подруги и конкурентки. Да, это был миг, который испытать дано не каждому. Подарок судьбы. С такой помощью без усилий я нежно проник во вход, а затем рванул на полную. Что уж там, раз уж подвернулась такая удача, то чего теряться-то? Пользоваться надо коли подфартило, вот что! Светка вынырнула и прижалась к Лене с другой стороны. Спящая красавица оказалась зажата нашими телами, мы согревали её своим теплом, а я ещё и грел изнутри. — Еби её, трахай, не жалей, не бойся, — подбадривала меня Светка: — Ты ей сейчас не сделаешь плохо. Ей будет только хорошо. Ну давай, давай же, милый, ты же можешь. Сделай её счастливой сейчас. И она была права. В ту ночь нам всем троим было счастье. Но было и утро... * * * Реакция Лены была вполне предсказуемой. Конечно же во всём виноват я. Я подлец, я воспользовался её беспомощным состоянием, я её изнасиловал. Но так и быть, заявлять на меня она не будет, потому что это было приятно. И даже она мне немного благодарна за такое романтичное лишение девственности. И это был для неё такой опыт! Но вообще я негодяй всё равно и знать она меня больше не желает.

Короче она собрала свой рюкзачок и двинулась в сторону деревни, ждать автобуса. Ну а я... А что мог сделать я? Признаваться в любви? А оно ей надо, эта моя любовь? Поэтому я пошёл к озеру. Смотреть на воду — занятие, которому можно предаваться вечно. Особенно если найти удачное место, где-нибудь на склоне холма. Там и нашла меня Света: — Я... — попыталась начать она: — Наверное я очень плохая... — Всё нормально, — ответил я на невысказанный вопрос: — Всё нормально. Просто, извини, но вот прямо сейчас мне надо немного подумать. Хорошо? Я не оглядывался. Но спиной чувствовал, как она смотрит на меня. — Да, хорошо. Я поняла, — наконец ответила она тихо: — Ты найдёшь меня на вершине холма. И она ушла. Куда-то наверх. А я остался внизу. Наедине со своими мыслями — один против них всех. Нет худшего врага у человека, чем он сам. От недруга можно укрыться, а от себя куда сбежишь? Но хуже всего — заиграться. А тут нынче заигрались все. Заигрались фрицы — ну ладно, с ними всё понятно. Так вообще неплохие ребята, но надо же и меру знать, уметь вовремя остановится. Нет тормозов. Мастера — те то же заигрались. Ах как забавно, народ на игре интригует, так отчего бы мастеру не замутить свои интриги? У них на глазах люди уже чуть грань не перешли, за которой беззаконие — а мастера умиляются. Ну не козлы ли? А мои ребята — не заигрались ли? Ну да, конечно очень легко сказать «игра стухла» и нет проблем. А по жизни то же вот каждый раз отступать будешь? Нет, друг ты мой разлюбезный Стас, нельзя так. А вот коли игра стухла, то это вина мастеров. И надо было из принципа ждать последний день и вот тогда, на последнем параде, при всех выносить мастерам кочан капусты — и ставить. Кушайте, мастера дорогие. Поняли теперь, кто вы? Впрочем, Ленка и сама хороша. Заигралась ещё больше и пацанов с толку сбила. Да она вообще по жизни играет. Ах, то же мне, подумаешь, богиня красоты!

Все должны пасть ниц пред нею. А я, значит, недостойный, должен быть счастлив, что из воды её вытащил. Ладно, Лена, мне то же было хорошо с тобой, для меня это то же опыт — больше на таких, как ты, не клевать. Светка... Да, она то же заигралась. Совместила одну мыслеформу с другой — ах, как просто достигается результат. Хорошо хоть под конец призналась. Вот только не могу её винить. Не виновата она. То есть виновата, конечно — да не она. А я... Я один во всем виноват. Это ведь я совместил одну мыслеформу с другой. Только ещё раньше. Когда сидел на краю тусовки, и увидел проходящих мимо двух девушек — одна была Лена, но ещё была и вторая — Света. И я подумал: «Вот идёт девушка. Такая красивая. Я для неё никто и звать никак. Но я ведь знаю как, я умею сделать так, чтобы я и только я стал для неё смыслом жизни. Так почему бы не воспользоваться? Вот она даже взглянуть на меня не хочет — но всего одно моё желание, и она полюбит меня больше жизни» И я совместил мыслеформы. Всё это так просто! Но у меня получилось то же, что и у Светы вчера. Когда она думала про воду — и в воду бросилась Лена. Так и я думал про Лену... Нет, не про лену, а «Пусть полюбит» — вот что думал я. А там была ещё Света, невзрачная на фоне Лены, но такая чувствительная к этим самым мыслеформам. Кто же мог знать! Да, так всё и было.

Созданный мной импульс задел и её. Ведь я думал не столько про Лену, сколько про то, как доказать своё превосходство. Н-да, с этим я промахнулся. Мне ещё работать и работать над концентрацией. А дальше Лена бесилась, не могла понять что удерживает её возле меня — и так пока наши кратковременные отношения не достигли кульминации. После этого она разумно сочла программу выполненной и довольная умотала. Должно быть, будет теперь хвастаться перед подругами, что уже не девочка. И рассказывать, как это было романтично. И вообще это же опыт. Тот самый опыт, который все они так стремятся набрать до свадьбы — а то ведь как иначе выгодно выскочить замуж? Но осталась ещё Света. Света, которая, на свою беду, так чувствительна. И которую ненароком задел я. И вот она, сгорает от безответной любви ко мне. Сгорает так, что готова сжечь вокруг себя весь мир, вместе с лучшей подругой впридачу — и всё это только чтобы понравиться мне. Чтоб заслужить от меня хотя бы взгляд.

Если уж говорить честно, то это я во всём виноват. Так виноват, что если б меня судили за всё это, то я бы требовал себе смертной казни. Вот только теперь без меня этот узел не развязать. Лена ещё может оттаять и вернутся. И не раз — обычная реакция отдачи. Как маятник качается туда-сюда — вот так и она будет, долго ещё будет приходить и снова уходить, пока не успокоится. Я ей нужен, как небольшая опора в этом бреду. А для неё это всё точно бред, как из какого-то другого мира, куда её ненароком занесло. Зазеркалье, из которого ей нужно помочь выбраться. И ещё есть Света. За которую я теперь то же в ответе. Кстати, она ведь кажется ждёт меня на вершине холма? Да, сейчас я встану, повернусь и пойду к ней. Я ей всё объясню, она конечно же поймёт. И вместе мы все исправим. Обязательно исправим, да! И с этой мыслью я улыбнулся, встал и обернулся...