Озабоченность. Части 1—2

ткань трусов, доставляя мне приятные болевые ощущения. Но я не мог продолжить обнажение своего тела, пока Настя не снимет всё с себя. Я боялся пропустить этот момент, когда она покажет мне всю себя. Девушка, услышав мой возглас, неразборчивый и хриплый, всё же поняла, что я хочу от неё и, выронив из рук школьное платье, снова закинула руки за спину и отстегнула застёжку. Двинув плечами, Настя высвободила из лифчика свои холмики. Красивые, круглые, аккуратные, с вздёрнутыми вверх кончиками, груди девушки были восхитительны. Её сосочки были похожи на носики мышек, жадно выискивающих сыр. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Напряжённые и острые. Обнажаясь, Настя смотрела мне прямо в лицо, стараясь не упустить тот момент, когда я скривлюсь в недовольной гримасе, критикуя её формы. Но там читалось явно что-то иное, потому что Настя стала краснеть ещё больше. Я ждал, когда девушка снимет с себя трусики, но видимо для этого у Насти не хватало духу, и стыд был сильнее, чем необходимость потакать мне.

Я, наконец, справился со своим волнением от увиденных красот и стянул с себя брюки, оставшись в одних трусах, которые спереди красноречиво оттопыривал мой член. Настя сразу же заметила эту необычность и, догадавшись, что это, стала снова бледнеть. Она словно загипнотизированная взялась за резинку своих трусиков и не отрывая глаз от моего выпирающего места, стала их стягивать с себя, обнажая свою интимную часть тела. Она спустила их до коленок, а потом, чуть согнувшись, ловко перешагнула через них, и выпрямилась. Я увидел её лобок, покрытый светлым пушком, и краешек заветной щёлочки. Бёдра девушки, стройные от природы, не соприкасались в этом месте, образуя свободное пространство, что позволяло видеть лепесточки девичьего бутона. Мне захотелось незамедлительно погладить её щелочку, чтобы почувствовать, какая она на ощупь.

Настя всё продолжала держать в руке свои трусики и смотреть на мой пах. Я решил не отставать от девушки и тоже одним быстрым движением снял с себя трусы и выпрямился перед Настей в обнажённом виде. Почему-то я в это момент испытал одновременно и гордость и волнение. Волновался я, скорее всего потому, что впервые стоял вот так перед девушкой. Обычно трусы снимались, если вообще снимались, уже в положении лёжа и девушка не могла лицезреть моего тела как на выставке. А гордость появилась из-за вздыбленного в похоти члена, который уже обнажил свою головку и выпускал капельки смазки. Уже гораздо позже, я ужасно полюбил выставлять себя напоказ девушкам. Меня всегда радовали восхищённые взгляды моих партнёрш, когда они разглядывали моё тело и моё оружие. Будучи юнцом, я тогда ещё не обладал настоящим мужским телом, с наращёнными мышцами и широкими плечами, как сейчас, но занятия спортом сделали мой юношеский пресс рельефным, а грудь, плечи и руки с выпуклостями. Не Аполлон конечно, но вполне красиво.

Настя уставилась на мой член, словно увидела змею или иное удивительное и опасное животное. Став очень бледной, Настя, когда я сделал свой шаг к ней, сделала шаг назад, и, столкнувшись с кроватью, практически упала на неё. Я приблизился к девушке, и мой возбуждённый орган оказался прямо напротив её лица. Настя могла хорошо его видеть. И она смотрела на него, изучая набухшую и покрытую смазкой головку, из отверстия которой сочилась влага. Он дёргался в такт биения сердца, почти касаясь головкой живота. Член, стоящий почти вертикально, вибрировал от желания. На нём вздулись ниточки вен, из-за чего он стал ещё более внушительным. Мне безумно хотелось, наконец, вставить его в Настину дырочку, которую она инстинктивно закрывала сжимая свои ножки. Я ещё приблизился к Насте и та, что бы избежать столкновения моего члена с её лицом, отклонилась назад, и была вынуждена лечь на кровать. Я завис над ней, опираясь руками о кровать по разные стороны дрожащего от волнения и страха тела девушки.

«Ноги раздвинь!» — от желания и похоти у меня прибавилось сил и уверенности. Мой голос наполнен страстью и энергией. Настя продолжает неотрывно смотреть на мой член, пока я размещаюсь на кровати и зависаю над ней. Девушка, слушаясь меня, раздвигает свои ножки, но совсем чуть-чуть, слегка приоткрыв своё сокровище, но этого хватает, что бы я разместил между ними своё колено. Потом я впихиваю между её сжимающихся ножек второе колено и одним резким движением в стороны, развожу их в стороны, на нужную мне ширину. Мой пылающий жаром член оказывается прямо на лобке девушки, и она чувствует его тепло, твёрдость и вибрацию. Я двигаю тазом, и мой орган смещается ниже и тыкается в её нежную и манящую щёлку, прикасаясь к скрывающим вход, лепесткам. Они тёплые, но крепко сомкнутые и я, запустив свою ладошку к Настиной киске, чувствую, что пещерка совсем не готова принять мой член. Она сухая и лепесточки совсем не набухли.

Но я молод и горяч. Мне хочется удовольствия. Я не знаю и не умею ещё ласкать женщин перед актом любви. Я вообще ничего не знаю о женщинах и о том, как надо любить их. Да и не хочу пока знать. Я думаю только о себе, своих желаниях, своём удовольствии. Я смачиваю свои пальцы своей слюной и смазываю щёлку. Хоть это я знаю и не пихаю в сухую и судорожно сжатую щёлку свой таран. Смочив вход, я тут же приставляю к нему головку своего члена. Настя, до этого безотрывно следившая за положением моего органа, почувствовав его вторжение в свое секретное местечко, зажмуривает глазки и подносит ко рту своё левое предплечье, вонзая в него свои зубки. Я толкаю своё копьё в её тело, и оно входит, медленно и сильно раздвигая очень тесные для моего члена стенки, погружаясь в сжимающуюся от страха происходящего пещерку.

На Настином лице появляется гримаса боли. Её пещерку разрывает похотливый член, но она даже не кричит и не пытается вырваться. Из её крепко сжатых глаз текут слёзы. Она прокусывает себе кожу на предплечье, стараясь отвлечься от той боли внизу. Но мне совсем не жаль её, я стремлюсь овладеть ещё одной девушкой и записать её в свой список под номером пять. Я с силой вдавливаю свой твёрдый как железо от возбуждения орган в её тугую, но мягкую и нежную пещерку, разрывая девственную плоть. Настя дёргается, и я слышу приглушённый её рукой крик, похожий больше на жалобный стон. Но девушка продолжает смирно лежать подо мной и терпеливо сносит все мучения, только слёз у неё стало больше. Я чувствую, что внутри пещерки стало теплее и влажно. Кровь оросила стенки влагалища, и мой член заскользил уже более свободно. Получив свободу движений, я стал наяривать девушку, стараясь не смотреть на её искривлённое гримасой боли лицо. Всё моё сознание находится на кончике моего члена. Все мои мысли и чувства там, внутри тела девушки. Я упиваюсь моментом насыщения и овладения. Мне всё равно, что с ней сейчас, что будет с ней потом. Я знаю, что каждое мое движение внутри её растерзанной пещерки причиняет ей страдания, но мне не жаль её, наоборот, я в восторге.

К счастью для Насти, молодой организм, сколь возбудим, столь же и не сдержан. Не прошло и минуты, как я выплеснул своё содержимое вглубь девушки. Перспектива стать отцом меня тогда вообще не волновала. Она была столь эфемерной и невозможной, что заразиться чем-то, было, куда для меня более опасной возможностью.

Я слезаю с Насти и любуюсь своей работой. Щёлка девушки измазана кровью, и она продолжает из неё сочиться, перемешанная с другими жидкостями. На покрывале образовалось небольшое тёмное пятно, а мой член блестит от соков и девственной крови. Я вытираю его о край покрывала и надеваю трусы. Настя продолжает лежать и сжимать зубами свою руку. Когда я надевал свои брюки, она приподнялась и ладошкой провела по своей щёлочке. Убедившись, что на ней кровь она посмотрела на меня и спросила: «Теперь всё хорошо?» «Да! Буду давать тебе списывать!» — ответил я и, одевшись полностью, пошёл домой.

Мне было очень хорошо. Две недели воздержания и такое приключение. Я светился ...  Читать дальше →