Прижаться щекой. Часть 5: Надеть маску

Воздух плыл горячим маревом. Закручивался белыми спиралями от дыхания и льнул к трем обнаженным двигающимся телам. Двух мускулистых мужчин Она зовет просто — Первый и Второй. И себя без имени. Она.

Мужчины качают ее на сильных руках, касаются ласково, как будто боясь сломать. Они такие заботливые. Первый целует ее живот. Он покрывает тысячами крохотных поцелуев кожицу у пупка, обводит широким горячим языком и погружается в пупок, вызывая у Нее довольный переливчатый смех. Второй целует пальчики ног, эти маленькие розовые игрушки. Он облизывает и посасывает каждого вкусного дергающегося малыша. И покусывает атласную стопу. И щекочет языком под согнутой коленкой.

Два ее любовника приникают к соскам, и Она кормит их своей поглощающей нежностью, гладит по волосам.
Внезапно внутри поднимается волна тоски, тягостной пустоты, и девушка начинает отчаянно кричать. Ее дергающуюся голову фиксирует Первый, а Второй обхватывает коленями плечи, вглядывается в безумное от крика лицо и выпрямляется со стоном, чтобы пододвинуть напряженный член.

Продолжая извиваться, Она касается члена. Гладкий лоб прочерчивает морщинка сосредоточенности, она ловит какую-то уплывающую мысль, но та исчезает. Вместо мысли прекрасно ловится розовое навершие, такое глянцевое, само скользящее внутрь. Второй медленно и осторожно погружается в рот короткими легкими покачиваниями. Не глубоко. Цепляя бархат губ раздутым ободком.

На третьем выходе Второй останавливается передохнуть, сдержанность дается ему нелегко, по напряженному лицу бежит струя пота. Ярко красный язычок выползает посмотреть куда ушел гость, находит его, и радостно обегает по кругу. Мужчина ожидающе смотрит на Первого, проводит большим загорелым пальцем по изящному носику и маленькой впадинке над верхней губой, любознательный язычок продолжает свой воздушный танец по набухшей головке.

Наконец Первый кивает. И Второй со стоном погружает подергивающийся ствол между радостно распахнувшихся алых губ. Он замирает не глубоко и держится, недвижим как скала под напором волн, позволяя ласкать себя как захочет любознательный голодный рот.

Первый сосредоточенно наблюдает как двигаются губы.

Некоторые люди могут бесконечно смотреть на огонь. Он третьи сутки не может оторвать взгляда от ее губ. Сначала бледных и недвижимых, потом розовеющих, а теперь кораллово-алых, наполненных и жадно сосущих. Он заболел, он пропал, стал беспомощным перед этими доверчивыми губами.

По стволу идет судорога. И девушка начинает пить. Жизненная энергия обтекает покачивающийся язык, струится в горло, пронизывает каждую клеточку.

До этих пор закрытые глаза девушки вдруг открываются глубокой фантастической синью радужки. И мужчины восторженно выдыхают. Синь темнеет, как будто невидимый художник добавляет чернил и глаза становятся сказочно фиолетовые, как тропический закат. Неожиданно цвет светлеет, и в Ее глазах рождается калейдоскоп красок, быстро сменяясь от зеленого до орехового.

Она голодно улыбается и впервые осознанно рассматривает Первого и Второго. Оба крупные, накаченные, буквально увитые мускулами. Первый покрупнее, она помнит его по полынно-горькому запаху и более нежным рукам. Второй, любитель покусывать грудь и целовать ноги, расцветает навстречу всей открытостью юного лица.
Приходит осознание, что они смотрели на нее с затаенным выжидающим страхом, и теперь довольно переглядываются.

Второй осторожно скатился вниз в изножье большой кровати, переводя дыхание и сияя, как будто только что сделал труд своей жизни. На кончике дрожит последняя капля, всегда хочется поймать эту опоздавшую драгоценность, слизнуть ее. Девушка невольно облизывается.

Первый встал рядом с ложем, отодвинул столик на колесиках, полный еды, и потянулся затекшим телом, потрясывая кистями рук. Он кажется гигантом из-за гиперболизированно-мышечной фигуры, устрашающе здоровенный, явно выше Второго. Эдакий почти квадратный шкаф, с прищуренными, оценивающими, но для Нее — необыкновенно добрыми глазами. Арни! Точно! Тот парень из охраны, вспомнила она.

— Как себя чувствует наша малышка?

Она ребячливо захихикала и поманила, поднимая руки навстречу. Лежа на спине и смотря снизу, можно перевернуть мир в новом ракурсе, открыть его возбуждающие грани от земли в небеса.

— Только на ушко.

Гигант наклонился. Был притянут за шею, и получил чудесный затяжной поцелуй. Это был захватывающий перевернутый поцелуй, когда нос трется о колкий подбородок. Она пила его надежность и заботу, этот вкус настоящего мужчины, а он с бьющимся сердцем собирал языком с ума сводящую волшебную слюну суккуба.
Он знал, что потерян, пропал по-настоящему, за эти бесконечные дни скорее всего стал наркоманом, но все-равно целовал ее, отчаянно впиваясь в мягкие губы.

Второй боднул лбом ее коленки, лизнул и потянул в стороны, открывая для себя возбуждающие пейзажи. Знаток цветочного мира и ценитель прекрасных бутонов, он подобрался к сочной набухшей мякоти с чувством предвкушающего эстета, неторопясь начал трогать пальцем, оценивать на вкус, зарываться носом в приоткрытые лепестки.

Поцелуй становился все более глубоким и жадным. Девушка разгоралась, а Первый безостановочно пылал. Их языки начали тереться, вырывая вздохи и тихие стоны, они глотали слюну друг друга. Вдыхали и выдыхали один воздух на двоих. Когда ее желание стало непреодолимым, оторвалась от его рта и откинув голову на край крови, облизала истерзанные страстью губы.
— Иди ко мне.

Он встал перед ней на колени, не молясь, не прося, но даруя. Обхватил руками лицо, как кормя птенца в гнезде, поднес источник.

Второй поднял голову от извивающихся бедер и приподнявшись, прижав в стороны коленки, вошел в ее лоно. Мужчины действовали слаженно, в ровном накаленном ритме, одновременно заходя в раскрытое женское тело. Оба останавливались на половине, замирали и вместе выходили, чтобы потом зайти снова.
Она постанывала умоляюще, ей хотелось больше и глубже, но они молча держали ее на самой грани, на краю удовольствия, не давая ни взлететь, ни скатиться.

И тут Первый потерял ритм. Обеспокоенно охнул, отнял руки и вдруг стал меняться. В доли секунды его ляжки стали еще более кряжистыми и волосатыми, спина покрылась буграми вздувающихся мышц. Он пытался оторваться от девушки, испуганно бормоча, но та, возбужденно застонав, только притискивала его к себе ближе.

Мозг сообщал, что его надо бояться, что он страшен в своих внезапных изменениях. Что это не нормально — хвататься за меняющегося монстра. Алгоритм выживания прост: кричать и бежать. Нет, наоборот, бежать и кричать. Но кричать Ей хотелось только от желания и нежности к нему, а бежать не хотелось вовсе. Она вцепилась за его все более увеличивающуюся часть, сумев обхватить только самый конец, и призывно постанывала, отказываясь расставаться со сладким подарком изменения.

Первому пришлось смириться. Очень тяжело возражать девушке, «поймавшей за горячее», если позволено будет так перефразировать.
Тяжело упершись кулаками в край, дерево при этом угрожающе заскрипело, волосатая туша нависла над кроватью.

Секунды потоптались на месте и... застучали снова. Второй неверящими глазами смотрел на продолжающе двигаться подбородок под меховым пахом, взревел и тоже потерял темп, начиная безумно штамповать бедрами.

Если снизу ее терзали рывками, то спереди полу-человек, полу-монстр просто смотрел как она сосет. Он поднял лапу и когтем коснулся тонкой шеи, провел длинную линию к торчащему в потолок соску и обвел его. Он даже отстранился, когда она попыталась заглотнуть дальше огромной фиолетовой головки. Его органы изменились вместе с ним, и он отказывался причинить вред.

С голодной тоской смотрела она на темные, полностью, совершенно, абсолютно, тотально покрытые жесткими волосами мощные яйца. И подвывала от желания и невозможности захватить все.
Канал энергии прошел через все ее тело от раскрытого влагалища до жадно работающего...