Школьный вальс

Приближался Новый год. В последний учебный день перед новогодними каникулами должна была состояться школьная дискотека для девятых, десятых и одиннадцатых классов. Из двух одиннадцатых классов для оборудования актового зала звуком выбрали меня. После завершения всех уроков я должен был расставить звуковые колонки и подключить все это хозяйство к компьютеру. Со мной была наша русичка — Людмила Валерьевна, классный руководитель параллельного класса, у нее были ключи от зала, и она должна была закрыть его, когда я завершу работу. Это была женщина в возрасте 39 лет, с большой грудью и стройными ножками. Она выглядела отлично, до тех пор, пока не решила свои длинные, до середины спины, черные волосы, превратить в рыженькую шапочку. Ну, да и ладно, подумал я, когда это произошло. Хотя ее лицо заметно проиграло от этого — она стал выглядеть старше, но тело не потеряло привлекательности.

Сейчас она была одета в черный свитер, черные клешеные брюки, и черные востроносые туфли на высоком каблуке. Эти брюки мягко облегали ее ягодицы, и я не упускал возможности кинуть взгляд на них, когда Людмилка (так называли ее ученики) поворачивалась ко мне спиной. Я видел, как резиночки ее трусиков делили каждую ягодичку пополам, и в моих штанах рос холмик вожделения. Дома, в своих эротических мечтах, я не раз стаскивал их зубами, и сбрасывал половое возбуждение самостоятельно. Видимо, сегодня мне предстояло то же самое. Я знал, что у нее так же есть сын, лет пяти или шести, однажды она даже приводила его в школу. Может быть, где-то на подсознательном уровне, я хотел получить уроки опытной наставницы?

Когда я закончил, и проверил звук, можно было идти домой.

— Ну, все... — сказал я.

— Вань, пойдем домой... — устало сказала русичка, и направилась к двери.

Я взял сумку и пошел за ней.

Мы вышли из кабинета. Людмила пошла по направлению к своему кабинету. Я, прежде чем спуститься с лестницы и оправиться домой, решил вдоволь насладиться зрелищем зрелых булочек своей любимой учительницы. Но, почему-то, она прошла мимо своего класса, и зашла в кабинет истории. Я посмотрел на фрамуги кабинета, выходящие в коридор — в кабинете горел свет.

Учитель истории, точнее учительница, была подругой нашей русички. Ирина Алексеевна — странная женщина. Когда я пошел в первый класс, она преподавала музыку, а в середине второго исчезла из виду. В шестом она вернулась в школу, став учителем истории, я совершенно не представлял себе, как можно так переквалифицироваться. Она сошлась с Людмилкой, и на больших переменах они часто ходили в гости друг к другу — обедать или пить чай. Пацаны из наших классов часто отпускали по этому поводу пошлые шуточки.

Внешне, во всяком случае, для меня, Иринка была привлекательна. Немного полновата, но не туша. Довольно большая грудь, полные икры и округлые ягодицы. Был период, когда она позволяла себе ходить на работу в прозрачной голубой блузке, и весь класс созерцал ее белый лифчик на полном теле и ее впалый пупок. Потом, когда дирекция школы начла борьбу с аморальным видом учащихся, видимо, по шапке надавали и ей. Больше ничего не привлекало в ней. Она была учителем-тираном, и не завидовал классу, у которого она была классным руководителем.

И, когда Людмила Валерьевна скрылась в дверях кабинета истории, я почему-то не отправился в низ, собираться и идти домой, а пошел вслед за ней.

Я очень хотел, чтоб замочная скважина (двери-то советские еще) позволила мне хоть немного последить за ними. И мне очень хотелось, чтоб они там не чай пили. Я постарался идти бесшумно.

Я подошел к двери, присел на корточки, заглянул. Да, скважина позволяла увидеть пространство класса — мне повезло. Но то, что я увидел дальше, меня шокировало. Хотя, как шокировало... В общем-то, за этим я сюда и шел.

Они целовались, стоя рядом с учительским столом. Страстно, взасос. Людмилка держала историчку за ягодицы и сжимала их что есть силы. Та в ответ начала стаскивать с нее свитер. Я увидел сиреневый кружевной лифчик нашей русички. Потом она сама расстегнула и бросила его на пол.

Я лишь мельком смог разглядеть ее груди. Они немного свисали вниз — уже сказывался возраст, ее соски были темными, призывно манили к себе.

Рассказать кому — не поверит. Нет, шутить-то мы шутили все, я сам отпускал сальные реплики, от которых девушки краснели, не сходя с места. Но увидеть такое вживую... Я знал, что у Людмилы не было мужа — она жила с мамой и сыном, она иногда приоткрывала завесу своей жизни на уроках литературы, когда мы обсуждали жизненные проблемы, описанные в литературе. Как жила Иринка — не знал никто. Иногда я шутил, что муж сбежал от нее сразу после брачной ночи. Да, им явно не хватало секса. Но почему именно лесбос?

Я нащупал в кармане сотовый, приложил объектив фотокамеры к замочной скважине. Через видоискатель видно было плохо — всю площадь фотографии занимала само пространство дверного замка, и лишь в конце, как за туннелем, можно было разглядеть силуэты целующихся женщин. Предварительно отключив звук фотокамеры, я сделал несколько снимков, и убрал камеру.

Тем временем они продолжали ласкать друг друга. Ирина Алексеевна протянула руки к ширинке брюк русички, расстегнула ее, одним движением скинула их вниз. Я стал лицезреть ее белые трусики, которые так сладко перетягивали ее попку. Они пали следом.

Она отпрянула от Иринки, прошла к учительскому столу, поправила стул, и села на него, расставив ноги. Взору предстала промежность Людмилы Валерьевны. Это была покрытая волосами щель, которые густо росли у нее в паху. Меж ними блестела розовая вагина. Ирина Алексеевна, не снимая с себя свою черный брючный костюм и черную водолазку, встала перед ней на колени, и стала делать ей кунилёк, припав к ее изнывающему лону.

Мой член напрягся. Да что там напрягся! Периодически он начинал пульсировать от перенапряжения.

Честно признаться, такого не видел никогда. Вживую это смотрелось намного интереснее и захватывающе, чем на телеэкарне. Иногда я смотрел эротику по телевизору, ведь в те годы у меня еще не было интернета. Но это... превосходило в тысячи раз — настолько красивым было это зрелище.

Она ласкала ее долго, наверное, минут десять или пятнадцать. Мое дыхание становилось все более тяжелым, сердцебиение учащалось, грудь просто разрывало изнутри. Мой Эверест в штанах уже был не просто возбужден, он болел от напряжения. С эти что-то надо было делать. Срочно...

Я оглянулся по сторонам. Сейчас — половина восьмого вечера, в школе, кроме охранника на первом этаже — никого, не считая нас, конечно. За окнами темно, в коридоре тоже темно, свет только в одном из классов. И я решил сбросить напряжение прямо в коридоре — осознание того, что будет эсктримальный, в сущности, способ, ведь вероятность того, что меня застукают, все же оставалась, возбуждала меня еще больше. Пускай я сейчас, заляпаю пол под дверью, — наверняка эти две сучки, найдя ее, предпочтут молчать о своих пристрастиях, чем искать виновного.

Я выпрямился, оперся рукой о стенку, оставаясь лицом к двери. Расстегнул ширинку, и, поддев трусы, вывернул свое хозяйство на воздух. Обхватил его рукой. О да... Какое же это блаженство... Почувствовав плоть, моему пенису сразу стало легче. Я стал медленно ласкать себя, совершая медленные возвратно-поступательные движения. Легкая нега разливалась по всему моему телу. Я увеличил темп, и поняв, что наступление оргазма неизбежно — сперма уже подступала к своей финальной черте, и еще больше ускорился.

Да!..

Еще немного...

— Что это такое!

Я развернулся всем телом в сторону реплики. В двух метрах от меня стояла Ирина Геннадиевна — учитель немецкого языка. Вот еще черт, что она тут забыла?

От неожиданности я стал кончать.

О Боже!..

Так, как тогда, я не кончал никогда в жизни. Как же мне было хорошо! Я выгнулся, подавшись тазом немного вперед, мои ягодицы сжались. Все тело перекосила дрожь, и сделал первый выстрел в сторону ...