Юность комсомольская моя.

бы оценила его. Импортная сантехника, разнообразие шампуней и гелей. Сам он находился в нише отгороженный от спальни толстым прозрачным стеклом. Дверь то же была стеклянная! Зайдя внутрь и повернувшись спиной к комнате, я включила воду и стала под горячие струи. Горячие струи как бы отгородили меня от всего, что произошло в комнате, смывая следы чужих рук и запах разгоряченного мужика... Я еще только отходила от произошедшего, когда буквально кожей почувствовала, как открывается дверь. Почти сразу меня обняли большие и жадные руки. Сергей, войдя в душ, прижал меня к себе. Кожей я почувствовала жар его тела, а руки выдавали нетерпение и желание. Они стали щупать, теребить, мять мое тело, груди, попку... Мне было стыдно, что чужой мужчина делает со мной такое. Я пыталась зажаться, прикрыть свои прелести... Просила не трогать меня, но... Его горячий рот нашел мои губы, а рука уже хозяйничала у меня между ног... Второй рукой он так сдавил мою грудь, что она побелела. Мне было больно и неприятно, но сил и желания, оказать сопротивление не было! Он целовал моё лицо, покусывая губы и ушко, а его палец гладил вход во влагалище, временами чуть ныряя внутрь. Я, окаменевшая с закрытыми глазами, стояла прижатая к его горячему телу, с трудом сдерживая дрожь и страх.

Он поднял меня на руки, принес и прямо мокрой уложил на постель. Я лежала, крепко зажмурившись и прикусив губу, безвольно раскину ноги и руки в стороны. Его руки, как чашечки лифчика легли на мои груди, и сдавили их так, что я вскрикнула. Он довольно рассмеялся и ослабил хватку. Потом начал крутить соски. Вопреки моему состоянию, я почувствовала, что они набухли и стали твердыми. «Нет...», попыталась протестовать я. Он закрыл мне рот рукой, а вторая легла на судорожно вздымающийся живот. Резко выдохнув, я втянула его в себя. А он повел ладонь вниз и стал теребить волосики на лобке. Ухватился за них пальцами и потянул вверх. Острая боль резанула низ живота, и я непроизвольна подалась вверх, приподняв попу. Мой стон утонул в его ладони. Продолжая свои исследования, он раздвинул мои ноги, и, проведя пальцами с тыльной стороны половых губ, сжал их.

Я задыхалась. Только сейчас я поняла, что все еще не дышу. Судорожный вздох совпал с моментом, когда его палец проник в мою вагину. Я вскрикнула, судорожно сжав бедра. Он рассмеялся и с силой развел их в стороны. Не знаю что хуже: раздеваться при постороннем мужчине, который пялится на тебя или лежать вот так, когда тот же мужчина исследует твои интимные места, словно ты кукла! Слезы катились из моих плотно сомкнутых глаз, я просто боялась их открыть.

Сергей сделал несколько мягких фрикций в моей вагине, и я с ужасом услышала, как там все захлюпало при его движениях. «Мокренькая! Уже потекла!», констатировал он. Его палец покинул мою дырочку, и пополз дальше, гладя внутреннюю сторону бедра. У меня подвело живот, и я почувствовала, как во мне все сжалось. А он еще шире раздвинул мои ноги и, взгромоздившись, вошел, нет скорее ворвался в мое лоно. Я ведь еще молодая, баловалась, несколько раз, но не по серьезному... Тут сорокалетний мужик, с большим членом, и полный похоти!...

Крик боли, ужаса и бессилия потонул в его ответном рыке: «Да-а-а-а... «! Я чувствовала, как его большой и твердый орган буквально рвет на части мою вагину! Заставляя ее растягиваться под его бешеным напором. У меня было ощущение, что в меня засунули бейсбольную биту и двигают ее вперед и назад, выворачивая мою плоть наружу! Я заорала, и орала пока не кончился воздух в легких, а он все ходил и ходил во мне, причиняя боль и страдание. Какой оргазм? Какое наслаждение? Боль, страх, ненависть! И жалость к себе, простой советской девчонке, свято верившей в партию и людей, в ней состоявших!

Я не испытывала ничего хорошего. Я просто лежала, закрыв глаза и прикусив губы и плача. (Специально для sexytales) А он пользовался мной как куклой. Использовал, как простую проститутку, во всех мыслимых для него и не мысленных для меня позах. И раком, и сбоку со спины, то посадит меня сверху... Да к тому же он был подвыпивший, и все никак не мог кончить. Он терзал меня почти два часа, сжимая и выкручивая до боли груди, шлепая по ягодицам и бедрам, а потом еще заставил сосать свой член! Когда он поднес его к губам и приказал: «Соси...», я просто открыла рот и стала сосать. Мне хотелось одного, чтобы это все кончилось... Хорошо хоть не в рот кончал, а то я бы совсем там... Понаставил синяков на всем моем теле, а груди были синими еще после этого недели две... Но я ему понравилась!?... Так, он сказал. Не знаю, может быть, Сергей, со своим опытом пастыря душ, увидел во мне глубоко спрятанную блядь?... Или потому, что я боялась, и все во мне сжималось от страха и было очень узким?...

Когда он закончил свою экзекуцию, я еще долго валялась во влажной от пота кровати. И только когда он влил в меня фужер коньяка, я нашла в себе силы проковылять на негнущихся ногах в душ. И там сидя на полу, под горячими струями воды, вволю выплакаться и успокоиться...

Отвозили нас домой уже под утро. Все в той же Волге. Правда, при выезде в караулке, какой-то тип, представившись офицером КГБ, взял подписку о неразглашении гостайны. А заворг, привезший нас сюда, популярно объяснил политику Партии к народу: «Будете болтать, и из института долой, всем неприятности добавите и родным то же. А правильно все поймете — не пожалеете. Будет Вам небо в брильянтах, да еще и с золотыми звездами!»... Была одна нестыковка, но мне тогда не до нее было, да остальным то же! Привозили нас, пять девушек, а увозили только трех, потрепанных, с распухшими от слез лицами, ели живых!