Поездка

Зарядка для «хвоста»

Проснулся я поздно. Утренняя нега окутывала мои члены. Не открывая глаз, я пытался понять, это был сон или нет? В комнате было тихо, и только мое дыхание нарушало тишину. Приоткрыв глаза, я скосил их вбок, но никого рядом с собой не увидел. «Значит, сон», со вздохом подумал я: «Слишком хорошо, чтобы быть правдой!». Скинув одеяло, я поднялся с кровати, и мой взгляд остановился на белых женских трусиках, небрежно брошенных на столе. Я беспомощно огляделся. Тут и там, во всех доступных местах были разбросаны предметы женского туалета. Кремовый бюстгальтер висел, зацепившись за полку бретелькой, а сам я был одет, вернее, раздет... Трусы валялись на полу за кроватью!

Сердце внезапно забилось как барабан. Гормоны хлынули в кровь, как будто прорвало плотину. Молодой организм, вкусивший запретный плод хотел продолжения. У меня произошла эрекция! «Правда! Все, правда. Она вчера была со мной», со вздохом подумал я. Натягивая на ходу попавший под руки халат, и не попадая в рукава, я выскочил из комнаты. Со стороны кухни доносились приглушенные звуки. Я бросился туда. Чем ближе я подходил к дверям кухни, тем короче были шаги и медленней я двигался. Около проема двери в кухню я замер, выдохнул и осторожно заглянул внутрь. Там около стола ко мне спиной стояла Катя. Она была чуть растрепана и одета в мою рубашку. Я не произвольно сделал шаг вперед, и чуть не запнулся, запутавшись в полах халата.

— Проснулся, не поворачиваясь, спросила она, — долго же ты спишь.

— Да! — только и смог сказать я, подходя и обнимая ее. Мой вставший член уперся в ее ягодицы.

— Ого! — она рассмеялась и чуть откинулась назад, — да ты уже готов?

— Как пионер! — Я потянулся и поцеловал ее в щечку, еще крепче прижимаясь к ней.

— (Тяжело задышав), — она стала ягодицами тереться о мой набухший орган.

— Я тебя хочу, — чуть слышно прошептал я, млея от восторга.

— Прямо здесь? — она обмякла, и ее голос упал до хриплого шепота!

— Да, да! Здесь! Сейчас! — мои руки опустились вниз, гладя ее попу и задирая подол, под которым ничего нет.

— Может, не... — договорить ей я не дал. Мои руки уже скользили по ее мягкой попе, пытаясь попасть между бедрами.

— (Стон) — я одной рукой уже гладил ее щелку, а вторая, пробравшись под одеяние, сжала сосок.

— Да! — выдохнула она, нагибаясь вперед под моим напором и опускаясь грудью на стол.

— (Резко выдохнув), — я содрал с нее рубашку и упал на колени, лобызая открывшееся мне лоно и прелестные ягодицы. Она застонала еще сильнее, вжимаясь грудью в стол. А я уже языком повторял вчерашние процедуры меж ее ног.

— У-у-у... — она застонала, пытаясь приподняться выше, открывая мне лучший доступ к ее прелестям.

Лаская ее, я снял халат, встал у нее сзади, а потом, смочив слюной, член ввел его внутрь.

— Ох-х! — вырвалось у нее...

Я буравил ее с такой мощью и силой, что посуда, стоящая на столе, дребезжала и двигалась. Она стонала, подмахивая моим движениям, вцепившись в закраины стола. Мои руки мяли её ягодицы, разводя их в стороны. Каждый мой вход в нее сопровождался возбуждающим хлюпаньем. Она текла!

Между двумя раскрытыми для меня розовыми булочками виднелось сморщенное колечко ануса. Я намочил указательный палец и, приставив его к анусу, надавил. С неожиданной легкостью он провалился внутрь.

— Да! — она застонала, — и туда тоже!

— ? — Не переставая делать фрикции, я ввел в ее попку еще один пальчик, разминая сфинктер.

— Давай. Хочу... — она чуть не плакала.

— Получай! — С восторгом прорычал я и поменял место проникновения.

— Ох! Как это... здорово...

— О да! — Мой член свободно скользил в ее анусе, а руки терзали ягодицы.

— Ух-х, — ее затрясло в оргазме. Плавное колыхание ягодиц сменилось подергиванием. Она грудью ползала по столу не в силах вырваться из моих рук.

— Кончаю! — завопил я, минут через пять интенсивного «массажа» попки. Меня затрясло в спазмах, а ее тело вторило моим движениям. И мы оба стонали, временами срываясь в крик!

Опорожнив пополненные за ночь запасы, я прижался к Кате, пытаясь восстановить дыхание. Она то же замерла. Потом пошевелившись, с чувством произнесла: «Ну, ты молодец! Женщине продуху не даешь! Опять надо идти мыться. Да и тебе стоит. Давай вставай, пошли. У нас много работы. Ты не забыл, что мы идем в гости... «. Я с трудом встал, неохотно отрываясь от нее. Мне казалось, что если я отвернусь, то она исчезнет, а это все окажется сном. Хорошим, приятным, но сном.

Мы, немного пошатываясь, двинулись к ванной комнате. Когда я попытался зайти в нее вместе с ней, она отстранила меня, и весело глядя, сообщила: «А Вы, молодой человек, моетесь во вторую очередь!». И увидев мой негодующий взгляд, пояснила: «Если пойдем вместе, то мыться мы будем часа два. А у нас дел по горло! Так, что подожди... «. Она зашла внутрь, и я услышал как она, напевая, щелкнула задвижка, а потом полилась вода.

Я стоял в коридоре, представляя, как она там встает под плещущиеся струи. Выдавливает на руки гель для душа и наносит его на кожу, потом моется, попутно лаская свои прелести... У меня от этой картины опять встал, и я готов был сломать дверь, чтобы помочь ей в этом деле... С трудом стряхнув это желание, я, тяжело вздыхая, поплелся в комнату за бельем.

Когда я вернулся, душ был уже свободен. Из кухни донеслось: «Мойся быстрее, потом завтракать. Мне еще в парикмахерскую, и за подарком надо!». А потом началась кутерьма. Несмотря на которую, я при любом удобном случае ластился к ней. А она отшивала меня: «Хватит! Надо дело делать, а не... «.

Когда же я надоел ей своими домогательствами, она села на стул и, усадив меня, напротив, сказала:

— Давай прекращай эти глупости!

— Почему? — удивился я. — Тебе не понравилось?

— Не в этом дело... Давай подождем до вечера... И... мне очень понравилось!

— ... — Я молча кивнул, любуясь объемными выпуклостями ее груди и аккуратной ложбинкой между ними.

— Ну вот. Её лицо зардело. Ты опять за своё, — посетовала она, поправляя приоткрывшийся халатик, одетый после душа.

— Я хочу тебя, — пробормотал я.

— Знаешь, — она вздохнула, — я здесь, и никуда не денусь, но дело есть дело... — она протянула руку и погладила мою.

— Но они могут под... — она не дала мне закончить.

— Не могут! — повысила она голос. — Мы идем в гости! А вот ты вполне до вечера продержишься.

— Ладно, ладно... — я поцеловал ее в щечку, — ты успокойся...

— Разговор окончен! — с нотками раздражения сказала она, — и успокойся, времени мало.

Дача

Такси остановилась около въезда в сады. Дальше нас не пустили, несмотря ни на какие уговоры. И даже предложенный презент не смог ничего поделать. «Пойдем пешком!» — резюмировала Катя, и мы сквозь узкую калитку вышли на дорогу. Интересная наверно была картина. По жаре, под палящим солнцем шагает парочка: Она в вечернем платье на высочайших шпильках и я, в тройке обвешанный пакетами. Это хуже чем дорога на эшафот скажу я вам!

Уже через пять мину наше пыхтение стало чередоваться с некими нецензурными выражениями в адрес именинницы, садового начальства, не удосуживавшегося положить на дороге асфальт, и солнышка, жарившего как в Африке. Потом раздался дикий крик. Катя провалилась каблучком в сырую почву. Пока я помогал достать туфельку из грязи, то услышал такое... «Когда мы дойдем, ты мне не мешай! Я поставлю ее раком и этой штукой отимею во все дыры...», вещала она. Кстати, вчера вечером и сегодня утром данного предмета, который она хотела применить, я на ее теле не видел. А исследовал я ее вдоль и поперек. Да и подобной склонности в отношении женщин она пока не проявляла.

Но все кончается и мы, наконец, пришли. Хозяйка встретила нас у калитки с круглыми от удивления глазами.

— А куда это вы так вырядились? — съехидничала она.

— Да ты же сказала одеться ...