MAКСимальный БДСМ

Только Максим попытался примостить свой зад на край табурета, как строгий голос домины, заставил его вновь выпрямиться:
— Не на стул! На ковер, кошарик. Табурет для прямоходящих, а ты у нас подсебяходящий.
Б. повиновался, опустившись на драный лоскуток ткани, с легкой руки домины называемый ковром.
— Осторожней, не порань мои сухие, старческие руки своим шершавым языком. Слюней побольше, не скупись. Облизывай так, как куриную косточку ты лижешь после недельной голодовки.

Макс стал усердней работать языком, а заодно и вилять попой, ведь так и только так можно было выказать своё расположение к Госпоже. Слюнная железа так обильно функционировала, что физиономия Макса уже лоснилась от выделений и, в конце концов, он просто поперхнулся.
— Ну-ну-ну, парниша. Только жертву из себя не строй.
Макс откашлялся и продолжил лобызание.
— Как-то без души ты подходишь к столь важному действу. — Эльвира уставилась в потолок. — Что-то подзаебало меня порядком твоё фальшивое усердие. Давай-ка лучше переключайся на ноги. Они у меня сегодня, кстати, весь день трудились, по всему складу бегали на высоких каблуках туда-сюда, так что бедняги вполне заслужили вылизывание.

— Только этого дерьма мне не хватало! — подумал Макс. — Как же я это сделаю, если на дух не перевариваю снимание обуви без помощи рук?

Макс ловко обошёлся с застёжкой на сапогах. Вышло так мастерски, будто он этим зарабатывал. Но вот, со стягиванием дерматиновых башмаков вышла накладка. Из сапога вылезла подкладка, что очень раздосадовало Госпожу Эльвиру, но она не стала показывать свой дурной характер, а лишь только громко цокнула языком.

Наконец на свет божий показались крегли домины, Макс малость побледнел. Грибок стопы пугал его сейчас почти так же сильно, как чупакабра в детстве.

Конечно, у Эльвиры Федотовны не было обнаружено никакого выводка грибных спор, но промеж пальцев я бы лизнуть не рискнул. Макс предпочитал заветренную пиздятинку вешенкам, ибо в душе был больше рыбак, чем грибник. Но выбора у него не было, само не оближется, посему Б. приблизил свою физиогномию поближе к источнику заразы.
— А это что? — подумал Макс, все ближе приближая свой язык к растопыренным пальцам. — Неужели человечий ноготь?
— Что ты остановился на полпути, ханурик? Подумаешь, врос коготь. Мало ли какие чудеса и трансформации происходят с людями. Вон какие метаморфозы с ихними душами приключаются. Бывало, знаешь человека с одной стороны, а он к тебе задом поворачивается, жопой. Но это еще что. Другие, вон, собственных внуков насильничают, да в жертву Лукавому приносят.

Госпожа уже было пустилась в дутые философские умозаключения, но вспомнила про необслуженные кегли и сунула ногу Максу под нос.

Вдруг зазвонил телефон, и Госпожа побежала к аппарату. Макс был спасён. По крайней мере, на некоторое время.

— Алё-на. — ответила Эльвира. — Ты чего звонишь-то? Как? Я же сказала этому таджику, чтобы сегодня же был как штык. Что он сделал? Нарыгал? В каком отделе?

Макс ждал продолжения унизительной экзекуции, но Эльвира чрезвычайно увлеклась телефонным разговором, и уже весь провод стационарного аппарата был намотан на кулак.

— Ну, всё. Давай тогда до понедельника. И передай Капуште, чтобы убрала рыготья за таджиком. Приду-проверю.

Эльвира повесила трубку и юркнула в санузел.

— Чёрт! — послышался раздосадованный голос Хозяйки на фоне шума сливного бочка. — Надо было тебе в рот нассать! Как-то я об этом не подумала.

Б. терпеливо ждал, когда госпожа примет ванну и переоденется в домашнее. Перед этим он, естественно, занял выжидательную позицию:
И вот уже перед ним стоит в одних лёгоньких галифе его Хозяйка. Скудность наряда дала возможность Максу разглядеть мистресс как следует.

Эльвира Федотовна была женщиной бальзаковского возраста в теле. Ростом она была даже ниже, чем Макс, но сейчас на ней красовались начищенные до блеску кирзачи на огромной платформе, которые делали её в два, а то и в три раза больше раба своего. Прическа у ней была, в стиле Шварценфебеля Арчи, то есть бобрик. Внизу, кстати, тоже бобрик, только рыжий. Всё в едином стиле, так сказать. Гармония и красота последних худосочных лет.

— Что-то ты какой-то взмокший. Рукоблудил тут, небось, пока я принимала водные процедуры?

Б. отрицательно мотал головой. Бисеринки пота так и слетали с его кучерявой гривы.

— Надо бы тебя просушить троху. Не нравятся мне такие слизняки и вовсе не возбуждают.
После этих слов Госпожа Эльвира ухватила Макса за ухо и поволокла в ванную комнату.
— Так как ты моя подстилка, то по всем правилам ты приравниваешься к тряпке. Сейчас я тебя выжму и высушу. Встань, болотная дрянь.
Макс послушался и выпрямился во весь свой лягушачий рост. Рёбра нагло торчали, писюн беспрестанно болтался.
— Так-с! — Госпожа сильно сжала Максовы колокольчики. — Скажи: До-ре-ми-фасоль... итить твою мать, ты куда собрался. Яйцы-то твои у меня.
Раб всеми силами пытался вывернуться, чтобы давление на хозяйство поубавилось, но Госпожа не лыком шита и чем больше выёживался Макс, тем максимальней была боль. Боясь прекращения циркуляции крови в своих семенниках Б., наконец, сдался.
— Так-то лучше, а то, видишь ли, зауродовал он. Ну-ка полезай в ванну.

Б. юркнул, куда было велено, и затих. Ванна до краёв была наполнена грязной водой с мыльной пеной.
— Видал, какая после меня водица гадкая, а теперь попробуй на язык, чтобы еще и почуять.
— Она сдурела что ли, пить грязную воду? У меня же, стопудово, заворот кишок случится! — думал про себя Макс.
Но делать нечего, а вода сама питься не будет. Б. решил схитрить, благо хитринка в его существе имелась немалая. Превозмогая отвращение, он навис над гладью нечистот. Вытянув губы трубочкой и зажмурив глаза, он изобразил кадыком глотание.
— Может тебе еще трубочку дать, сволот? Пей-давай быстрей, тебя еще сушить надо.

Госпожа ухватила Макса за жирные волосы на затылке и погрузила его голову глубоко под воду. Она это сделала настолько резко, что лицо Макса даже припечаталось ко дну корыта, называемого ванной.
— Бллбббллллблл...
Пузырьки воздуха лихорадочно вырывались из его пасти и стремились на поверхность.
— Ась, что ты там сказал? — измывалась над ним Эльвира. — Я ничегошеньки не разберу.
Б. отчаянно нуждался в кислороде, но получал только грязные нечистоты. В панике Макс дернул за леску и выдернул пробку из стока. Сделал он это рефлекторно, но это, пожалуй, и спасло ему жизнь.
— Молодец, малыш. Быстренько пьёшь. Смотри не поперхнись!

Наглотавшийся помоев раб был похож на чернослив.
— То-то ты неважно выглядишь. Надо бы тебя выжать.
Госпожа велела Б. стать на край ванны и вытянуть руки. Макс с опаской встал и выгнулся, пытаясь удержать равновесие.
— А теперь цепляйся за веревки бельевые, малец.
Макс выполнил приказание и просунул свои худосочные куцки, куда было велено.
Эльвира быстро отрегулировала натяжение веревок и принялась охаживать своего пресмыкающегося раба по бокам.
— Не держи в себе водичку, это вредно. Выжимай-давай влагу. Тужься.
Макс не сразу понял, каким образом ему следует так быстро выделить жидкость, но подсказка в форме обхвата пениса сделала своё дело.
— Сейчас я покручу вентилёк, и из кранчика водица побежит.
И Госпожа без лишних сантиментов принялась крутить рабу мошонку.
— Какой же это краник, дура, это мои яйца, твою мать! — орал про себя Б., но озвучить свои проклятья Максу не хватало духу, даже при такой дикой боли.
— Где же живительная влага, неужели краник сломался? — поинтересовалась мистресс и больно крутанула головку полового члена. — Если водичка не потекёт, то мне придётся отвинтить краник!
— Потечёт, дура, потечёт! — поправил про себя Госпожу Б.

Поднатужившись, Макс немного сикнул из озалупленной ...  Читать дальше →