Вольдемар по имени Гоша

груди сквозь неё всему Свету. Заказчица присела на корточки и беспрестанно щёлкала начинавший твердеть член жениха. Жених сильно возбудился, видя такую позу фотографа. Указав рукой на кожаный диван, та предложила героям сесть на него. Невеста ни отходя, ни на йоту от сценария взяла в свою нежную ручку Гошину мужественность и стала возвратно поступательными движениями доводить его до экстаза. Делала она это хитро, порою раскрывая ручное объятие. Жених нежно укусил ушко невесты и, целуя его, прошептал: «Не бойся! Я кончу, когда нам это будет надо, а не по прихоти природы...»

По сценарию он должен был гладить симпатичный лужок своей невесты, что он сделал незамедлительно, играя своими пальцами симфонию любви. Иногда погружая один из них немного вглубь, следовало учитывать, что невеста была девственницей — это надо было делать осторожно, чтобы всё выглядело натурально.

Женщина фотограф передала фотоаппарат невесте и, ухватив член мужчины, предложила той продолжить съёмку. На лицах парочки отобразилось неподдельное изумление, они продолжали игру. Минетчица знала своё дело досконально. Она сначала облизывала головку, потом стала двигаться с бешеной скоростью. Внезапно остановившись, она поинтересовалась:

— Всё нормально? — Не отпуская член из руки, продолжая любовный бег.

— Да, да! Всё нормально! — заверила её парочка.

Невеста беспрестанно щёлкала, как другая женщина сосала у будущего мужа. Мужчина не оставался в долгу, он со всею пылкостью и страстью играл своими пальцами в пещерке любовницы. Да так ловко, что та стала стонать и конвульсивно дёргаться, получая массированные оргазмы. Губы невесты страстно целовались с губами жениха. Насосавшись вволю, фотограф забрала фотоаппарат у невесты и предложила теперь уже той заняться минетом, фотографируя их с разных сторон. Жениху и невесте туго пришлось. Сеанс длился почти полчаса. Губы у блонди начали болеть, а мужчина уже трижды кончал на сухую.

Наконец заказчица сжалилась над ними и, передав фотоаппарат невесте, с силой нанизалась на член мужчины. Тот ухватил её попочку, стал совершать акт любви с ненасытницей. Это длилось достаточно долго. Вольдемар уже начал сомневаться, что выдержит такие скачки, как старушка, наконец, обмякла, дёрнулась пару раз, ойкнула, забрала аппарат у невесты и предложила той нанизаться своей попочкой, предварительно смазав её и орган специальной смазкой.

Теперь Натали резво скакала на своём женихе. А фотографиня целовалась с женихом, фотала их с разных ракурсов. Потом они улеглись боком, встали раком. Аппарат беспрестанно щёлкал. В конце вечера, женщина попросила кончить жениха на лицо невесты. Тот уже не в силах сдерживаться, ухватил рукой своё естество, сделал три движения, залил глаза, волосы, губы и нос Натали белой жидкостью.

Уже после, расплатившись с клиентами, одетая фотографиня открыла фотоаппарат, демонстрируя, что он не был заряжен. На встроенной памяти уместилось всего три кадра. Которые, ничего не значили...

В машине Натали разревелась, повторяя беспрестанно: «Сука, сука, сука!».

— Чего это она? — подивился Степан.

— Жопа болит! — зло пояснила блонди, — и губы с языком распухли, а у тебя? — Показывая на пакет со льдом, приложенный к промежности.

— Нормально, бывало и хуже, — улыбнулся Георгий и ласково погладил белоснежную шевелюру подруги.

Нежно целуя её в висок, он предложил:

— Натуська, а поехали ко мне? Напьёмся, выговоришься...

— Как ты меня назвал? — Вытирая слёзы, спросила женщина.

— Натуська, — повторил Гоша.

Натуська улыбнулась, махнула рукой Степану: «А поехали! Напьёмся, как свиньи!»

Шофёр брякнул шефу испросить дозволения на суточный отдых. Получив подтверждение: «Пусть высыпаются. Но завтра вечером им предстоит бурная ночка», повёз их к Георгию домой...

Часть — 4

В квартире, за которую Георгий почти отдал долг, царил небольшой беспорядок. Отсутствие мебели компенсировалось распечатанными тут и там картонными коробками. Над которыми, прямо на стене были прибиты вешалки с развешанной на них одеждой.

— А что, миленько! — сказала Наташа, и со всего маху завалилась на огромный матрас, лежавший на полу, временно исполняющий обязанности кровати.

— Зато на кухне всё нормально, — сказал Гоша. Он скинул всю одежду и, закутавшись в халат, прошествовал в ванную.

Через секунду там появилась девица с охапкой вещей, запихнув их в стиральную машину, она полезла в ванную под душ к парню.

— Осторожно! Вода холодная — простудишься, предупредил напарник.

Самый раз! — Сказала Натусик и, прижавшись, встала под струи холодной воды, — помоешь меня? — нежно поглаживая плечо мужчины, захлопала огромными ресницами девочка-кукла.

— И оботру, и на ручках в кроватку унесу. Потом накормлю, напою и спать уложу, — чмокая в симпатичный носик, пообещал Георгий.

— Ой, как здорово! — захлопала в ладоши Барби, — Ну, давай... только вот без этого, поскучнела она, — правда, болит всё...

— У меня, тоже, знаешь, не сахар, — показывая фиолетово-красную штучку, торчащую у него между ног, объяснился Гоша.

— Ладно. Проехали... Ну, а что тогда стоим? Яйца мнём?! Девочка не умыта, не вытерта, не обогрета, не нако... , — заткнулась девочка, запечатывающим её губки поцелуем.

— Щас я те устрою! — хватая мочалку и начав стегать ею по сладким булочкам пылко и нежно парень.

— Гошенька! Ну, хватит уже! Перестань драконить! Правда, же все дырки саднят! Обещал же помыть свою девочку, а склоняешь её... , — надула губки блонди.

— Ладно, ладно, прости... , — Георгий зашампунил руки и начал ими поглаживать белоснежные волосы, прочерчивая волнистые дорожки в пене.

— Блядь, он точно меня выебет, — не понятно к кому обращаясь, сказала Наташа, — ну какая деваха вытерпит такие издевательства? Ты знаешь, что ты сволочь? — спросила она любовника.

— Знаю, — ответил сволочь, переходя к шейке девахи, — а дозвольте Наталья Батьковна грудям Вашим беленьким совершить омовение?

— Дозволяю Вольдемарушка, — дозволила Наталья Батьковна.

Вольдемар, осторожно поглаживая груди беленькие запененными руками, пропуская соски меж пальцев, круговыми движениями совершал их омовения. Наташа закатила глаза, поставила руки на плечи мужчины и томно вздыхая, тараторила без умолку:

— Сука, сволочь! Гадина! Да, чтоб ты сгорел, что же ты делаешь ворог окаянный! Ни стыда у тебя не совести! Подохни, гнида!

Вольдемар, слыша такие ласковые речи, улыбался. Намылив хорошенько мочалку, он продолжил умывание своей женщины. Та стенала и даже, кажется, решила всплакнуть, как любовная экзекуция была закончена. Хорошенько вытерев обмякшую деву, мужчина, обернув её в халат, отнёс на ручках на импровизированное ложе. Быстро сполоснувшись, Георгий прошествовал на кухню и занялся настоящим мужским делом...

Повытаскивав всё из холодильника и настенных шкафов, мужчина включил: кофеварку, две плитки, духовку микроволновку, хлебопечку и мультиварку. Где-то что-то жарилось, где-то размораживалось, варилось, разогревалось, тесто месилось, пока мужчина мыл, чистил, натирал, разделывал, шинковал, резал, мешал, взбивал, солил, перчил, сластил...

Налив себе рюмочку коньяка и, закусив солёным огурцом, кулинар заскочил в ванную и, докинув свои вещи в стиралку, включил её, чтобы не простаивала без дела. Свет начал периодически помигивать, не выдерживая адской перегрузки. Бытовые приборы позвякивали на разные голоса, пели мелодии готовности.

Водрузив на огромный поднос всяческие салаты, кофе, вина и крепкие напитки с соками, великолепный Гоша, тихохонько прокрался в комнату, где раскинувшись по диагонали на импровизированной кровати, дрыхала прелестная куколка Барби. Совершенно голая, скрыв свои прелести ногами и руками, она по-детски сложила ручки под щёчку и умильно подёргивала губками и носиком.

Осторожно поставив поднос в метре от кровати, кулинар на цыпочках, чуть ли не пятясь задом,...  Читать дальше →