Учительница первая моя

Маша так глубоко вошла в образ, что по ее щеке покатилась самая натуральная слеза. Зато теперь Таня поверила и прониклась сочувствием к подруге.

— Ну не плачь, Маш. И... знаешь что? Приходи сегодня ко мне вечерком. Вина выпьем, поболтаем...

На том и порешили. Пара бутылок вина и незакрывающийся Танин рот действительно помогли Маше на время позабыть о своих душевных терзаниях. Вернувшись домой после девичьих посиделок, она даже уснула без проблем и отлично выспалась. Но следующее утро вновь заставило ее забыть про покой. Ведь сегодня должен был прийти Миша. Да еще и литература в его классе вторым уроком!

Она сразу поняла, что вести сегодня не сможет. Позвонила завучу, извинилась и сказалась нездоровой. Через час выдержала телефонный допрос Тани. Той пришлось сказать «правду», что причина ее отсутствия на работе — жестокое похмелье.

— Да ты чего? Мы ж не так много выпили!

— Это ты немного. А мне чего-то в охотку пошло. Пришла домой, а там полбутылки водки с 8 марта осталось.

— Ну ты, Машка, жгешь!

— Ой-ой, Тань, прости! Не могу говорить!, — и Маша изобразила в трубку рвотный позыв.

— Все, все! Не задерживаю. Беги.

А еще через пару часов позвонил Смирнов.

— Мария Андреевна, нас сказали, что Вы заболели...

— Нет, Миш. Мне уже лучше. Завтра выйду.

— А... сегодня?

— К вечеру точно полностью оклемаюсь. Так что приходи. И, кстати, новый очерк можешь не приносить. У меня для тебя другое задание.

Эти два часа до Мишиного звонка не пропали для Маши даром. Она, наконец, нашла решение, которое в той или иной степени удовлетворяли и ее совесть, и ее низменные желания.

* * *

Когда ближе к вечеру Миша спешил к Марии Андреевне, он проклинал себя на чем свет. Считал, что в своем последнем творении он явно перегнул палку. Попросить надеть платье покороче или новую блузку — это еще куда ни шло. Ведь таким образом он просто пытался подсказать учительнице, что не стоит скрывать свою природную красоту под скучными одеждами. И она шла ему навстречу, потому что сама понимала, что он прав. Но лапать?! Нет, она не такая и никогда не позволит ему прикоснуться к себе, только смотреть.

Женщина встретила ученика в уже знакомом зеленом платье. Только колготок под ним сегодня не было. Сердце юноши радостно забилось. Неужели это знак?

И села она вновь не напротив, а рядом с ним. Но гораздо ближе. Он даже чувствовал тепло, исходящее от нее. Они начали заниматься. Мария Андреевна вела себя, как обычно. Она была спокойна и деловита, но главное — умиротворенна, что ли. Возможно из-за этого, она казалась Мишке как-то по-особенному красивой и привлекательной сегодня. Или потому, что она каждый раз очень искренне радовалась, когда он все делал правильно. Она даже ласково потрепала его по голове, когда он справился с особо трудным заданием. Такой фамильярности раньше она себе не позволяла. И это стало для Смирнова сигналом к действию. Сделав вид, что сосредоточенно изучает указанный параграф в учебнике, он робко положил свою руку на голую коленку учительницы. Она не вздрогнула, как он описывал в очерке. Она не сделала вообще ничего. Это придало Смирнову смелости, и он медленно двинул свою руку вверх. Ноги женщины были немного раздвинуты. Ровно настолько, чтобы между ними пролезла его ладонь, и Миша воспользовался этим. Коснулся края платья, но не остановился, а пошел еще выше. Он уже ощущал жаркую близость ее самого сокровенного места. Его ладонь сделалась влажной от волнения и уже не так легко скользила по коже бедра. Но цель была так близка! Еще не много — и он прикоснется к ней. Но едва слышное «Миша, не надо» заставило его испуганно одернуть руку. Он поднял голову и пристально посмотрел учительнице в глаза. Она не отвела взор. В ее взгляде читалось столько эмоций, что Миша на какое-то время растерялся. Тревога, нежность, настороженное ожидание и что-то еще такое, что он чувствовал, но выразить в словах был не в силах. И тут им овладела отчаянная решимость.

— Я люблю Вас, Мария Андреевна!

— Я знаю, Миш. И мне приятно. Но...

— Да знаю я все, что Вы скажете! Вы учительница, я ученик. И отношения между нами невозможны! Но почему?! Мне уже 18, я скоро заканчиваю школу. И мне плевать, что Вам — 26...

— 27, — тихо поправила Маша

— Какая разница, если я люблю Вас?! Разве это препятствие? Все препятствия — у нас в голове!

— Может быть. Но они все же есть. Ты должен понять.

— Я понимаю. Я все понимаю. Я не понимаю только, почему Вы делали все это?!

— Это была ошибка, Миша. Люди ошибаются.

— А если не ошибка? Если Вы все дали правильно, а сейчас — неправильно?! Откуда Вы можете знать?

— Я и не знаю. Но, может, ты найдешь ответ?

— Нашел уже.

— Правильный ответ, Миша. Я не знаю, как ты это сделаешь, но я знаю, как помочь тебе найти его.

— Вы о чем?

— Я не зря просила тебя перестать писать. И не потому, что мне не нравилась игра, которую мы затеяли. Я не имею права этого говорить, но признаюсь, что эта игра мне нравилась.

— Тогда... ?

— Дослушай меня, пожалуйста. Ты хорошо пишешь, но ты стоишь на месте. Не обижайся, но у тебя очень узкий творческий диапазон. Поэтому тебе сейчас нужно не писать, а читать. Вот... , — она подала ему лист бумаги, — Я подготовила для тебя небольшой список классической литературы. Здесь «Мастер и Маргарита», «Отец Сергий» Толстого, «Жерминаль» Эмиля Золя, «На Западном фронте без перемен» Ремарка, «Олеся» Куприна, ну и так далее. Всего 8 произведений. Может показаться, что подборка бессистемная, но, поверь, отобрано все со смыслом. Надеюсь, ты его поймешь... , — сказала она и почему-то покраснела.

Он взял листок и дочитал его до конца: «Воскресенье», «Старик и море», «Египетские ночи». Кое с чем он уже был поверхностно знаком. Достаточно, чтобы понять, что список на первый взгляд действительно довольно странный.

— Изучи это список внимательно. И ты поймешь, что я на самом деле думаю о наших отношениях.

— Но тут много... Мне к экзаменам нужно готовиться. Я не успею.

— Не нужно торопиться. Может даже к лучшему, что это займет у тебя много времени. Возможно, за это время ты изменишься сам, и...

— Я не изменюсь!

— Все течет, все изменяется.

— Хорошо, я прочитаю... , — сказал он после паузы, но Маша уловила в его словах недосказанность.

— Что ты хотел спросить?

— Мы... мы больше не будем заниматься?

— Будем. Но если ты пообещаешь мне кое что.

— Что угодно. Я каждый раз жду, лишь бы снова увидеть Вас!

— Вот этого самого моя просьба и касается. Мы продолжим занятия, если ты пообещаешь больше ни слова не говорить о любви. И не будешь пытаться, скажем так, сблизиться со мной больше, чем подобает учителю и ученику. Только в этом случае...

Дослушивать Смирнов не стал. Он вскочил и выбежал из квартиры.

Но уже на следующий день сам подошел к Марии Андреевне после уроков и сообщил о своем согласии. До экзамена оставался ровно месяц. Занимались они уже ежедневно, но больше не было ни коротких юбок, ни расстегнутых блузок, ни прочего баловства. На голове Марии Андреевны теперь по-прежнему «красовалась» букля, и даже чудовищные очки прочно заняли свое место на переносице. Все что осталось — это полные тоски и любви глаза, которыми Миша смотрел на учительницу.

После ЕГЭ по русскому и до того момента, как стали известны результаты, они вообще практически не виделись. Зато, когда Смирнов с изумлением узнал, что набрал 88 баллов, он уже не мог бездействовать. Юноша купил букет из роз и сам пришел к учительнице домой. Она встретила его тепло, приняла цветы, порадовалась вместе с ним высокой оценке и даже напоила ученика чаем. Но все время держала ...  Читать дальше →