Встреча выпускников

никакой, хотя бы небольшой, активности. sexytales.org Я, считай, удовлетворял себя сам — только вместо журнала с голыми тёлками было неподвижное и еле дышащее тело, позволявшее себя иметь, но не дававшее никакого стимула к активным действиям. Она никогда не брала в рот и не позволяла себе даже подрочить мой член. Я просто вставлял его, куда нужно, держал его там какое-то время и кончал на её прелестный плоский животик. Всё это занимало от силы минут десять, во время которых она не стонала, не пыхтела, вообще не разговаривала и смотрела исключительно в потолок, как будто меня рядом вовсе не существовало. Иногда мне казалось, что я трахаюсь с трупом.

Сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю, что Света просто больна, и моей вины здесь нет и никогда не было. Но тогда, мне казалось, что причина именно во мне, что я не удовлетворяю её как мужчина и всё такое. Хорошо, что это чувство прошло и не переросло в серьёзный комплекс.

Подумав с минуту, я всё-таки выбрал «Хайникен» и подошёл к Свете поздороваться.

С момента нашей последней встречи на выпускном, она сильно изменилась. Лицо опухло от бесконечных косметических подтяжек, кремов и мазей, а губы — от ботекса. Некогда стройная фигурка теперь распалась на несколько свисающих жировых складок. А венчали всё это внушительные, но опухшие груди, просвечивающиеся через тонкую тёмную ткань платья — верный признак кормления молоком. Значит, у неё есть ребёнок, а может, и не один. Против детей я ничего не имею, но зачем выставлять грудь на показ, если ею уже никого не соблазнишь?

— Привет, Света — по-простецки сказал я, отсалютовал ей бутылкой «Хайникена» и сделал из неё внушительный глоток. Паршивое пиво, да ещё и тёплое.

— Привет, Андрюшенька — ответила она. Голос у неё, в отличие от внешности, почти не изменился — он был всё таким же тягучим и глубоким. Из Светы могла бы получиться неплохая певица, наподобие Ланы Дель Рэй.

— Как жизнь? — продолжал я, попивая отвратное тёплое пиво — Как детишки? Уже большие?

— У меня нет детей — ответила она размеренно и спокойно — По крайне мере, своих.

Я немного смутился от подобного ответа, но вида не подал.

— Да я просто заметил, что у тебя... сиськи обвислые — я перестал скрывать свою неприязнь к ней — как будто детей кормила.

— Кормила — сказала она и посмотрела мне в глаза — Но не своих, а чужих детей. Я суррогатная мать, Андрей.

Относись я к ней хоть чуточку лучше, тотчас же подавился бы своим тёплым «Хайникеном». Но по — своему, я её ненавидел.

— Ну — пофигестически заключил я — надеюсь, платят хорошо, раз ты в таких шмотках щеголяешь.

Она молчала, насупившись, а я продолжал. Тормоза у меня слетели уже давно.

— Мне интересно, а как тебя оплодотворяют — заливают сперму в пизду из пробирки, или приходит чужой муж и тихо ебёт тебя, пока ты лежишь и мечтательно смотришь на звёзды?

— Андрей — наконец прервала она мою тираду — мне жаль за то, что мы встречались в школе. Это было ошибкой.

— Ошибкой? Что именно было ошибкой — то, что я должен был изображать ёбаного некрофила? Или то, что никто, кроме меня, не пытался довести тебя до оргазма? Ты вообще его испытывала когда-нибудь? Может, ты и слова такого не знаешь?

— Андрей! — Света внезапно повысила голос.

— ЧТО? — закричал я и больно схватил её за запястье — ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ, СУКА? Ты и так испоганила мне всю юность, а сейчас, как ни в чём не бывало, изображаешь из себя девочку-целочку и пытаешься выставить меня полнейшим уебаном! Знаешь, что? НЕ ВЫЙДЕТ!

Только сейчас я заметил, что в кабинете наступила гробовая тишина. Все взоры были обращены на меня и Свету. Мы были настоящими звёздами сегодняшнего вечера. И меня, никогда не любившего всеобщее внимание, это жутко бесило.

— Чего вы все вылупились на меня, а? — громко обратился я к своим бывшим однокашникам — вы то сами далеко не святые!

Я бросил быстрый взгляд на парочку Паши и Маши и осудительно указал на них пальцем.

— Маша Голубева — та ещё шалава! Всем сосала, всем давала, даже бомжам и малолеткам! И ВСЕ об этом знали! ВСЕ, кроме Паши, её драгоценного мужа! Эй, Пашок — обратился я уже персонально к нему — а когда ты с ней целовался в первый раз, ничего во рту не чувствовал? Потому что перед этим — она у меня отсосала! И даже рот наверняка не прополоскала!

Все в кабинете продолжали подавленно молчать. Только Паша, бледный, как смерть, выбежал из кабинета. Маша была поплелась за ним, но я сильно толкнул её в спину, и она с грохотом полетела на пол.

Я быстро подскочил к ней и яростно сорвал юбку вместе с колготками, оголяя толстые ляжки.

— Она и сейчас любому за четвертак даст! Да, Машунь?

Пьяная вусмерть Маша что-то невнятно бормотала, не в состояний даже поднять голову.

— Только я тебя ебать не буду, поняла? — прошептал я ей на ухо — Пусть тебя другие трахают. Те, кому в школе не успела дать!

С этими словами я перешагнул через её бездыханное тело и вышел из кабинета. Для меня встреча выпускников прошла точно по индивидуальному плану.

***

Я ещё долго ходил по тихим и безлюдным школьным коридорам, пока окончательно не успокоился. Домой совсем не хотелось, да и ничего интересного меня там не ждёт. Поэтому я поочерёдно проверял кабинеты, пока не наткнулся на один незапертый.

Это был кабинет математики, моего самого нелюбимого предмета. Я и сейчас ни черта не рублю во всех этих уравнениях с корнями, а тогда — и подавно. Но почему-то именно меня Наталья Георгиевна, наша преподавательница, всегда вызывала к доске решать задания. Вызывала и прилюдно унижала. Хуже, чем тогда, я себя ни чувствовал больше никогда в жизни.

В кабинете было темно, поэтому я включил свет и сел за первую парту. Уставился на чистую доску, которая таковой и оставалось, когда меня всякий раз вызывали проверять домашнее задание. В те редкие моменты, когда я ощущал себя самый глупым человеком на планете, я мысленно клялся себе, что вырасту и отомщу этой старой карге, которая заставляет меня заниматься тем, что мне в жизни вообще не пригодиться. Вообщем то, так оно и было.

Мои размышления внезапно прервал звук открывающейся двери. В кабинет вошла она, та самая Наталья Георгиевна, которая мучила меня каждый божий день с понедельника по пятницу на втором по счёту уроке.

— Архипов — мягко сказала она, заметив меня. Затем подумала и добавила уже своим обычным, учительским тоном — Ты почему не на встрече?

— Там ужасно скучно — расслабленно сказал я, вальяжно закинув ноги на парту, а руки за голову — точнее, там уже весело, но всё равно не так, как здесь.

Она ещё немного посверлила меня взглядом, а затем подошла к своему столу.

— Ну и зачем ты пришёл? — спросила она с издёвкой — Мстить за школьные годы?

— Да вы просто экстрасенс какой-то — ответил я, закрыв глаза — Мысли читаете. Летать не пробовали? Или у вас метлы нет?

Она облизала тонкие губы и подошла ближе.

— Андрей, пойми, я ведь не специально с тобой так обращалась — она смягчила тон, и мне это сразу понравилось — я тебя научить хотела.

— Вы молодец. Научили — я не смотрел на неё — кого угодно, только не меня. Меня вы всё время тыкали носом в собственное дерьмо, как нашкодившего кота.

Она подошла к моей парте и облокотилась на неё обеими руками, открывая взору вырез в простеньком платье.

— Андрей, мне очень жаль, что я так с тобой с тобой обращалась — говорила она уже не как строгая учительница, а как провинившаяся ученица — Сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что была неоправданно строга с тобой. Я очень, очень сожалею.

— О, не вы одна тут сожалеете о прошлом, Наталья Георгиевна — ответил я и смерил её презрительным взглядом — вот только уже ничего не вернёшь и не исправишь. Так что вы как были стервой, так ею и останетесь.

— Нет! Я не стерва! Только не я! — она внезапно ...  Читать дальше →