Рассказы по заказу. Монашка и сатанист

от отвращения к себе и поспешно прогнала греховные мысли, попеременно вцепляясь в мужские руки в попытке отодрать их от своего тела и колотя кулачками в широкую грудь. Неожиданно ее отпустили, и она рухнула обратно на лежанку, по-прежнему отгороженная от спасительного выхода мощной фигурой, непринужденно расположившейся на краю постели.

— Разве тебя не учили принципу непротивления злу насилием? — безмятежно улыбнулся сатанист, ощупывая ее фигурку под натянувшейся рясой.

Этот взгляд обладал почти физическим воздействием, лаская тело ничуть не слабее, чем грубые руки до этого. Паулина нервно сглотнула, чувствуя себя мышкой в лапах у голодной кошки, но, одернув одежду, гордо приподняла подбородок и сказала:

— Месье, вы ведете себя недостойно! Вы не должны прикасаться к монахиням, мы даже незнакомы, чтобы общаться, ибо господь сказал...

По мере маленькой проповеди, Паулина с восторгом чувствовала, как ее бастионы отстраиваются заново, а греховное томление, коснувшееся мельком ее тела, отступает. Ее даже не смутило, что сатанист вдруг перебил возвышенную речь:

— Кстати, а как тебя зовут?

— Паулина... — захлопала глазками монахиня, от того что в ее благочестивые речи вдруг вклинился мужской голос.

— А я — Фержи. Вот мы и познакомились. Ты говорила вначале, что если мы не знакомы, то я не должен прикасаться к тебе. Вот и познакомились! Теперь я могу тебя трогать...

И мужчина положил лапищу ей на бедро! Паулина ощутила жар, исходящий от мужской ладони, и завибрировала всем телом, ощущая, как рушится уверенность в собственной неприступности и чистоте.

— Я совсем не это имела в виду! — воскликнула она, боясь пошевелиться в опаске, что мужские пальцы примутся гладить ее бедро. — Я хотела сказать, что...

— Ладно, достаточно игр! — рыкнул Фержи и резко придвинулся, вперив безжалостный взгляд в невинные глаза.

Паулина замерла, загипнотизированная темной бездной в карих глазах, и не посмела сопротивляться, когда рука мужчины поползла вверх, подбираясь к лобку, а заодно сминая ткань и обнажая стройную ножку почти до колена... Его пальцы грубо сжимали внутреннюю поверхность бедра уже совсем близко к промежности, а монахиня все не могла воспротивиться, чувствуя себя беспомощной, отданной на растерзание варвару. Выхода не было, она была полностью в его власти! Даже закричи она, никто ее не услышит — сейчас она была единственной обитательницей западного крыла монастыря...

— Что вы хотите со мной сделать? — всхлипнула монахиня, понимая, что сатанист может делать с ней все, чего ему пожелается.

— Я тебе уже сказал — буду тебя посвящать... Тщательно и вдумчиво. А сколько для этого потребуется времени — зависит от тебя — будешь послушной, все пройдет легче и безболезненней для тебя... — а потом добавил буднично: — Раздевайся...

И сам стянул футболку. Завороженный взгляд Паулины автоматически прилип к его торсу, мускулистому, с выпирающими грудными пластинами и с рельефными кубиками на животе, и лишь через несколько тягучих мгновений она, устыдившись своего интереса к мужскому телу, поспешно отвела глаза.

Ее мысли заметались в головке: «Как он собирается посвящать меня? У него же ничего не получиться — вера моя крепка и нерушима, он ничего с ней не сможет поделать! Я удержусь от любого посягательства на свои принципы, а остальное неважно!... А?... Что он сказал? Раздевайся?». Паулина едва не открыла рот из изумления — как мужчина может просить практически незнакомую девушку раздеться? Уверенность вновь поколебалась мыслями о немыслимости такого деяния — предстать обнаженной перед мужчиной, что может быть хуже?..

Как оказалось чуть позже — может...

Но сначала монахиня, ощущая, как румянец унижения и смущения заливает щечки, села на колени и стянула рясу через голову, покорно представ перед требовательным взглядом голой, только барбетт по-прежнему укрывал голову. И вот тут-то она поняла, насколько это непросто — обнажиться перед мужчиной. Девушка, конечно, прикрылась ладонями, но взгляд, шарящий по ее телу, словно обладал физическим воздействием, и она задрожала от унижения и какого-то непонятного томления. Фержи рассматривал стройное тело совершенно по-хозяйски, как будто покупатель — вещь, выставленную на витрину, придирчиво выискивая недостатки, чтобы, в конце концов, стать полноправным обладателем... Но это было еще не все! Взгляд Паулины вдруг зацепился за нечто огромное, толстое, увитое венами... Неужели это?... Неужели сатанист полностью разделся?... И теперь с какой-то насмешкой демонстрирует свое восставшее, чудовищное в своей величине, а заодно отвратительности, орудие?... Паулина еще помнила, как скользили пальчики настоятельницы по этому стволу, но тогда это казалось нереальным и находилось далеко, на расстоянии нескольких шагов... А теперь этот ужасающий половой орган — тут! Его можно коснуться, всего лишь вытянув руку. У девушки перехватило горло в спазме, то ли от того, что зрелище было противоестественным и отвратительным, то ли от того, что ей вдруг ни с того ни сего захотелось именно этого — вытянуть руку и коснуться пальчиками этого воплощения мощи и неприкрытой силы...

«Нет, это невозможно!» — сказала она себе, отвергая всякое удовольствие от созерцания члена, а потом едва не застонала от пронзившей ее догадки — посвящение будет состоять в том, что ее изнасилуют! Она зажмурилась от ужаса и страха перед такой перспективой, но потом вспомнила, как настоятельница их учила: в случае изнасилования нельзя позволять себе расслабиться и получить удовольствие, необходимо сохранять «несломленность жертвы», и тогда духовно она не будет считаться опороченной! Ну, это легко! Он не сможет заставить ее насладиться своими грязными приставаниями и своим порочным орудием! Этого не произойдет никогда! Если господь хочет испытать ее таким образом, что ж, ей придется пройти через все это!

Испытание не заставило себя ждать: Фержи привстал и со словами: «Бербетт тоже надо снять» принялся стаскивать головной убор... Легкие светлые волосы рассыпались по белым плечам, но Паулина почти не обратила на это внимания — огромный член вдруг оказался в такой близости, что, еще пару сантиметров, и он коснется кончика груди! И снова возникло иррациональное желание податься чуть вперед, и самой коснуться багровой раздутой головки сосками, в которых возникли какие-то непонятные тянущие ощущения! К облегчению монахини, пораженной собственными порочными желаниями, мужчина быстро отстранился, едва барбетт улетел в угол. «Это просто шок, — убедила себя она, вжимаясь лопатками в стену. — Люди в стрессовой совершают безумные поступки, или, например, могут бегать со сломанной ногой. Со мной происходит примерно то же самое!».

Но дальнейшие события, понесшиеся вскачь, повергли монахиню в совершенную прострацию. Для начала Фержи несколько секунд беспрепятственно рассматривал ее прелести, пока она, наконец, не спохватилась и не прикрылась руками, поднятыми ранее в безнадежной попытке не дать сорвать с себя барбетт. Но потом мужчина сказал:

— Ну, что ж, посмотрим для начала, насколько ты готова к посвящению.

И девушка задохнулась от ужаса, потому что он придвинулся и принялся по-хозяйски ощупывать ее тело! Мужские руки, казалось, были повсюду — потрогали плоский живот, прошлись по бедру и, наконец, сдавили ягодицу так, что Паулина взвизгнула от боли. Все было, как в дурном сне, — мужчина, похожий на дьявола, она, абсолютно голая и беззащитная, да еще ко всему прочему движение лапищ по шелковистой коже кажется не отвратительным, как было бы должно, а странно приятным... Монахиня с отчаянием забилась в мерзких объятиях, но мужчина был гораздо сильнее... Стало только хуже, потому что мужские пальцы добрались до груди, чтобы стиснуть упругую плоть, а потом и вовсе бесцеремонно стиснуть розовый почему-то затвердевший сосок. Девушка могла только бессильно хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, настолько ей безжалостно и болезненно выкрутили ...  Читать дальше →