Дело было в «Техасе» (воспоминания сексуального гангстера)

«Техас, Техас, как много в этом звуке
Для сердца моего слилось,
Как много в нем отозвалось...»

Дело было в середине семидесятых прошлого столетия. «Техасом» мы называли поселок Тихоокеанский, что в сотне с не большим километрах по шоссе из Владивостока в Находку. Это сейчас сей поселок захирел, так как значительно поубавилось число военных, а тогда он был столицей военно-морской базы «Стрелок», где из двадцатипятилетнего срока службы на Дальнем востоке, первые пятнадцать самых замечательных и порой суровых лет протекли в этом изумительном месте. И сейчас на склоне лет я с благодарностью отдаю дань уважения моей военной судьбе, которая тогда закинула меня с молодой красавицей женой Людмилой в этот благодатный край. Тогда база еще росла, принимая в свои ряды не только надводный, но и подводный атомный флот, усложняя мою работу по их обеспечению, так как порой приходилось выходить из трудных ситуаций на одном энтузиазме.

Но, для молодого офицера, готового горы свернуть, не было преград ни на море, ни на суше, у нас было много энергии и не только духовных, но и сексуальных сил. А вокруг было столько красоток, что голова, порой, шла кругом, не зная кого выбирать. Взять, к примеру, моего лучшего друга капитан-лейтенанта Валеру Никандрова. Я уже был в звании капитана третьего ранга и у меня в подчинении ходило более трехсот человек, из которых добрая половина состояла из замечательных женщин, многие из которых жаждали любви, так нет же, он, поросенок, выбрал мою Людку, подругу своей жены, так как говорил мне, по-пьяни, что любит ее сильнее, чем я. Когда я как-то потребовал доказательств его такой «Большой» любви, то он просто ответил:

— Как ты думаешь, чего жаждет красивая женщина от красивого мужчины? — явно намекая на себя и ее.

— Тонкой, захватывающей любви, если этот мужчина действительно красив.

— Та-а-к! Значит ты считаешь меня уродом?

— Ну, почему так грубо. Ты не урод, но и не красавец, как мичман Яркин, который уже, уверен, перетрахал добрую половину красоток в нашем шумном гарнизоне. Надо отметить, что этот мичман был действительно красив в свои двадцать семь лет. Стройный, худощавый старший инспектор автомобильной службы лихо прикладывал ладонь к козырьку фуражки размером с аэродром и вежливо просил предъявить права у нарушителя правил дорожного движения уважаемым водителем, добрую половину которых составляли красивые женщины, готовые тут же выкупить свою вину своим молодым и охочим до сексуального удовлетворения телом красавца-мичмана. Далее они удалялись за ближайший поворот и в тени прекрасного дерева, которыми изобиловала окружающая местность, они с удовольствием совершали обряд удовлетворения на дальнем сидении ее автомобиля

— Ты прав, коллега, до Яркина мне еще далеко, но и ему до меня еще расти и расти...

— Как же мичман может дорасти до офицера? — не унимался я., все более распаляя Валеру.

— Может... Если займется комплексом специальных упражнений, — невозмутимо ответил тот, начиная злиться от такой моей сексуальной неосведомленности...

— Ты хочешь сказать, что у тебя больше, чем у него, — посмотрел я на бугорок, выросший под его брюками.

— Конечно...

— И ты это можешь доказать?

— Зачем доказывать. Ты лучше у своей Людмилы спроси...

— Ну и скот же ты, Валера. Уже в открытую говоришь, что трахаешь жену лучшего друга.

— Ты не прав. Вернее лучшую из всех женщин в поселке. Она у тебя замечательная женщина. Одни ноги чего стоят! А в профиль она подлинная Нифертити...

— В чем же это выражается?

— Другая бы навеки вечные запрыгнула на мой член, бросив мужа и детей, но твоя Люда не такая. Она любит тебя, ты же не виноват в том, что твой «Петушок», меньше моего, а еще она очень любит своих детей, и никогда не уйдет от них. А наша постельная любовь — это просто шалость, забавы, если хочешь, можешь и мою Галку так же потоптать на этих же условиях, коллега..

Теперь мне стало ясно, почему после длительных отлучек по вечерам к «подруге» моя ненаглядная приходила такой веселой, нежно целовала меня и тут же тащила в кровать, видимо, чтобы как-то отмолить свой минутный грех с моим лучшим другом. Поразмыслив на досуге об этой ситуации, в которой результатом у меня на голове появились увесистые рога, я все же решил, что пусть будет так как есть, лучше уж пусть трется о тело Валеры, чем о чужое, незнакомое тело, способное наградить тело красивой женщины не только оргазмом, но и какой-нибудь проклятой половой болячкой... Поэтому как-то во время одной из общих встреч за столом я намекнул Галине, нежно прошептав на ушко, обнимая ее за талию в танце, свое не скромное предложение, Галка серьезно посмотрела в мои глаза и с упреком ответила; «Ты слишком долго собирался, мой милый друг, но лучше позже, чем никогда», и потащила меня в спальню под одобрительный кивок Валеры, ладони которого давно уже мяли ягодицы моей Людки. Мы резвились с Галкой на ее супружеской постели, с охами и ахами так, чтобы пара в соседней комнате, изматывающая пружины дивана, могла услышать и наши старания. А дальше — больше. Секс любит разнообразие. Бывало, что выпив за столом по третьей, я усаживал на колени Галку, которая заранее снимала трусики, а Валера — мою благоверную, и девочки, как заправские наездницы, скакали на наших членах, а крик обоюдного оргазма затыкали поцелуями, перегнувшись через стол, обхватив головы друг друга.

Но, такая откровенная любовь, бывает, не обходится без элементов ревности. Как-то, поссорившись Галка наговорила Валере грубостей, целую телегу, кольнув его самолюбие тем, что ей со мной лучше в кровати,. чем с ним.

Тут Валера психанул не на шутку, и предложил начальнику тыла базы, к жене которого он был тоже отнесен к категории лучшего друга семьи, мою кандидатуру в роли командира автомобильной целинной роты, расписав мои высокие организаторские способности. Меня, конечно, упекли на четырехмесячную командировку в Северный Казахстан, и Валере представилась возможность одновременно спать с двумя прекрасными женщинами. Я, конечно, не знал тогда о его проделке, но и не возражал в душе о том, что моя половина живет под плотным прикрытием моего друга — любовника моей жены.

В совхозе им. легендарного Чапаева, оказалось, что проживали и не менее легендарные женщины. Первой, которая клюнула на меня, оказалась миловидная, хрупкая блондинка — жена парторга совхоза. Он — обрусевший немец, как мне казалось, даже слегка гордился тем, что в мой номер гостиницы шастает по вечерам не какая-то жалкая потаскушка, а жена самого парторга. При встрече он вежливо улыбался и крепко жал мою руку, как верному другу. Зоя тоже относилась к числу необыкновенных женщин. Один только пристальный ее взгляд в строну любого мужика, казалось, раздевали его до гола. Но ее руки обладали поистине волшебным свойством. Они были точь в точь похожи на руки моей кузины Ларисы. Та, когда дотрагивалась своими тонкими пальцами до моей ладони, мне тут же казалось, что между ними проскакивала какая-то невидимая искра, и тело тут же начинало наливаться нежной сексуальной истомой. Я смотрел в ее голубые глаза и чувствовал, что ее губы не просто шевелятся, а явно шепчут: «Ну, что же ты мнешься, дурачок, я же уже твоя». В таком случае я опускал другую ладонь ниже ее пупка и начинал поглаживать ее лобок, явно подрагивающий под моей нетерпеливой ладонью.

Я видел, как ее глаза наполняются слезами любви, и я начинал медленно опускать ее тонкие трусики все ниже и ниже, и, когда они оказывались уже на полу, резко поворачивал девушку к столу, нагибал так, что ее нос упирался прямо прямо в скатерть и, задрав вверх юбку, пристраивался сзади. Я почувствовал, что этот прием был ее любимым, и когда мой «молодец» медленно, но верно входил в него, Лора мелко дрожала всем корпусом, а когда он достигал конца ее «туннеля, она еле шептала «Ах!» и начинала интенсивно работать корпусом. Следующий «Ах», означал бурный оргазм, и Лариса, гневно сузив ...

 Читать дальше →