Новогодние письма женщине

Но в прошлый раз даже не притронулся к ней, чтобы не опозориться, так хорошо владеет ей мой друг. А в этот раз, что-то меня понесло. Взял в руки все удивлённо затихли. Мои-то тоже не знают.

Тамарик! Я как-то рассказывал, что мой дед по маме на Колыме сидел. Вот оттуда и привёз он песню. Деда я своего ни одного, ни второго не знал. Родиться ещё не успел. А песню эту от своего дяди слышал. Мелодия потрясающая. Прошибает насквозь. Это что-то вроде «На сопках «Манжурии» или «Амурских волн». Песня-то их Дальневосточная. И слова бьют на повал. Мелодию не могу передать, а вот стихи, пожалуй, Вам напишу:

Я помню тот Ванинский порт
И крик парохода угрюмый
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы

От качки страдали ЗК
Ревела пучина морская
Лежал впереди Магадан
Столица Колымского края

Пятьсот километров тайга
Где нет ни жилья, ни селенья
Машины не ходят сюда
Бредут, спотыкаясь, олени

Прощайте и мать, и жена
И вы малолетние дети
Знать полную чашу до дна
Пришлось мне выпить на свете

Я знаю, меня ты не ждёшь
И писем моих не читаешь
Встречать ты меня не придёшь
Ну, а если придёшь, не узнаешь

Будь проклята ты Колыма
Что названа чёрной планетой
Сойдёшь поневоле с ума
Отсюда возврата уж нету

Ну и вот, что смог написал. У этой песни много куплетов. Я иногда совершенно неожиданно вспоминаю. Иногда некоторые забываю. Неважно. Тамарик! Надо было видеть, как меня слушали. Особенно Дальневосточники. У Веры Ивановны слёзы по щекам. Песня-то их. Родная. Прошибла не на шутку. Я когда закончил, стою и думаю: «Что же я наделал? Во! Праздник людям отчудил. « Надо же было, как-то обстановку разряжать. Ну и запел самую свою любимую на свете песню. А играю её и пою, не хвастаясь скажу, очень хорошо. Просто, нравится она мне. Долго репетировал. А песня эта КРАСНАЯ СМОРОДИНА — Олега Алябина. Господи! Да она же, наверное, в Интернете есть. Если раньше не слышали её, найдёте. Мне так эта песня душу наизнанку выворачивает. В ней вся моя жизнь. Ну, тут уже напряжение спало. В конце концов, отдал я гармошку своему другу. А тот сразу танцы объявил. Меня тут же Вера Ивановна на белый танец и пригласила. Разумеется под живую музыку.

Потому что мой друг может играть абсолютно всё. Он и спрашивает: «Что играть?».
Тамарик! Помните, Вы, как-то меня спрашивали, умею ли я танцевать Танго. Я тогда ответил, что умею. И сейчас отвечу так же. Я умею танцевать Танго. Может быть не совсем профессионально, но, во всяком случае, партнёршу не подведу. А, вот теперь я Вас хочу спросить. Тамарик! А, Вы умеете танцевать Кадриль? Обыкновенную русскую Кадриль. Отбросил я в сторону свой мундир вместе со всей солидностью и говорю другу «Кадриль!» А, Вера Ивановна, как топнет ногой: «Легко!». Да!!! Я в Эдинбурге расхваливал английских актрис из Кан-кана за то, что они умеют творить на своих каблучищах. Да все они и рядом не стояли, что вытворяла на своих каблучищах Вера Ивановна. Знаете, как нам хлопали? Люмики с брашков соскакивали!

Вот! Банкет ещё в самом разгаре. А я потихонечку ушёл на свой танкер. Сижу в каюте. Курю кубинские сигары, которые мне друг подарил. Чай, не мальчик, уже так хорохориться.
Трудным для меня был 2014 год. До самой смерти не забуду, как ходил за мной по палубе боцман в Аргентинском рейсе. Вот и наступил 2015 год. Что будет? Для меня этот год будет очень судьбоносным. Многое изменится. рассказы эротические В этом году заканчиваются капитанские документы. Предстоит мне долгая учёба и полная переаттестация. Смогу ли? А, главное, захочу ли? Праздник, а мысли грустные. Да и вздремнуть надо. В море выходить не завтра, а уже сегодня.

...

С наступившим, Сережа! Кончился этот год, год страшных потерь, но и год удивительных встреч. Мы совершенно разные люди Сережа, но есть какие-то непостижимые совпадения, меня это ошарашивает. В горе бывают пустые слова утешений, а бывают слова-картины, которые душу уводят от печали, вот с Вами я и путешествую, мне кажется, что даже голос Ваш слышу. Про Ванинский порт и мелодию знаю, и частично слова, но совершенно по-другому прочла незнакомые куплеты, спасибо. Про КРАСНУЮ СМОРОДИНУ не знаю, поищу. Могу ли я кадриль? Знаете Сережа, я — не хвальбушка, но могу, вернее могла многое, потому как тело мое очень созвучно партнеру, если доверяю, то проблем нет, плюс «зажигалка», я своим темпераментом однажды на банкете известного академика в цыганочку втравила, на видео засняли, мне долго восторги высказывали. А Вы-разнообразно талантливый молодец, правда, не льщу, от души на Вас радуюсь! И очень Вы хорошо про праздник написали, что, впрочем, как всегда.

Какой будет этот год? Думаю трудный, но и в горе, и в радости есть люди, с которыми душа отогревается, мне жизнь это так показала, у меня ощущение, что я воевала, так было трудно, и не победила я, хотя делала невозможное, но как помогали друзья и близкие! У меня столько нежности в душе к хорошим людям. Вы написали о переменах и там фраза: захочу ли я. Я поняла со всей ясностью: жить надо не по велению, а по своему хотению, сказки не врут. У меня все спят, съехались дети, очень меня берегут и бояться за меня, но я выкарабкиваюсь потихоньку, Вы меня многому учите Сережа, сами того не подозревая, и очень Вы утешительны для меня, за интегралы спасибо, Я очень хочу Вам счастья, не знаю какого, но чтобы жить Вам было интересно, и чтобы, не смейтесь только, Вас не обижали люди и жизнь. Пусть все проблемы станут прошлогодними, и здоровья, здоровья, здоровья!

...

Вот и закончилась Новогодняя сказка. Пора и по домам. Простились мы с моим дальневосточным другом, и каждый на свой танкер. Мой борт внешний, мне и отходить первому. Швартовые отдали. Всё. Поехали! Начал я циркуляцию, то есть разворот, тут и дальневосточный танкер отвалил от причала.
По связи команды сыпятся. Доклады проходят. Лоцман чётко ситуацию контролирует, рекомендации толковые даёт. Идёт работа. Обыкновенная рутина.
Я уже хотел ход дать и гут бай Норвегия, но тут что-то под сердце толкнуло. Взял рукоятки и на «СТОП» перевёл. Танкер замедляться начал. А дальневосточники уже тоже от причала отошли и развернулись у нас за кормой. Я до конца и сам-то ещё не понял, чего хочу, а друг мой понял всё и сразу. Тут же вышел на связь по радиостанции:
— Саныч! Начинаем. Обе полный вперёд.

И оба танкера стартанули одновременно, пошли, набирая ход.
Тут уж манёвр всем понятен стал. Лоцман подходит ко мне:
— Господин капитан, то, что вы задумали, может быть очень небезопасным.
А, что мне ответить:
— Господин лоцман, прошу не волноваться. Всю ответственность я официально беру на себя.
А чего её брать, ответственность-то. Она и так целиком лежит на мне.
А танкера уже разогнались. Полным ходом идут. Тамарик! Вот, что я Вам скажу. Когда супер танкер идёт по фьорду, зрелище потрясающе завораживающее. От его утробного урчания скалы береговые дрожат. Силища немеряная. А тут сразу два супера идут в кильватер. В кильватер это, когда форштевень одного, то есть нос, прямо в транец другого, то есть в корму.
Тут опять мой друг на связь выходит:

— Саныч! Рукоятки до упора и забыл! Моя Звёздочка мощнее твоей Птички. Я сам дистанцию контролировать буду.
И смотрю штевень Звёздочки уже над транцем Птички нависает. А ход-то полный. Даже у меня коленка дрогнула. Коленка дрогнула, но глаз-то профи. Ох и силен капитан дальневосточный! Манёвры, как по шаблону. И рулевой у него надёга. Звёздочка, как влитая на курсе лежит. Я руки с рычагов не снимаю. Рукоятки подушечками пальцев чувствую. Поворачиваюсь к боцману. Я его ещё на отходе к центральному манипулятору поставил. А тот ржёт. Меня аж взорвало:
— Смотри у меня! С курса хоть на нитку, враз на двадцать сантиметров короче сделаю!
— Саныч! Я же понимаю. На нас вся Европа смотрит, — И ржёт.

И то... Глянул кругом, такой эмоциональный подъём, что воздух плавится. Команды исполняются бегом. Все службы отрабатывают на раз. У всех глаза горят. Даже Дима, повар наш, поднялся на мостик лоцмана кормить, а сам в белоснежной поварской куртке, и пуговицы в два ряда золотом сверкают. И глаза горят!
Орги с береговых склонов нам руками машу. Ещё бы! Такого и не видели никогда. Только безбашенные русские подобное придумать могут. Идут в кильватер два русских супер танкера по фьорду. Яркий свет прожекторов. Мощь колоссальная. Два российских флага на гафеле. Идут нос в корму. Дистанция не больше сотни метров. А в этих ста метрах вся Россия с нами от Петербурга до Владивостока. Даже солнышко не утерпело. Несмотря на полярную ночь, выглянуло на мгновение из-за горизонта посмотреть на нас.
Два часа хода по фьорду. Два часа тяжёлой морской работы. Два часа напряжения. Два часа гордости за державу!

Тамарик! Я никогда не был романтиком. Всегда к своей работе относился, как тяжёлому труду. Но, удивительное это чувство, когда стоишь на крыле капитанского мостика, палуба под ногами дрожит и втягиваешь ноздрями морозный воздух, замешанный на солёных брызгах. Вот бы написать про это. Хороший рассказ мог бы получиться. Только нельзя. Если береговые начальники узнают о нашем таком судоводительском хулиганстве, нас с моим коллегой просто изнасилуют.
Вышли из фьорда в открытое море два русских супер танкера. Погудели друг другу. «Балтийская Чайка» налево, Скандинавия слева, на Санкт-Петербург. «Звезда Востока» направо, Скандинавия справа, на Мурманск. Свидимся ли ещё когда-нибудь? В море пути редко пересекаются.

В Мурманске дальневосточники отстоятся, дождутся первого каравана и по Северному морскому пути. Достанется мужикам. Ничего! Ребята крепкие. И капитан у них надёжный. Пробьются к Беринговому проливу. А, там делов-то. Пару месяцев Тихий океан пополоскать с его морями и вот он, родной Владик. Переживаю за них. Удачи желаю. И завидую. Я за свою жизнь два раза этим маршрутом прошёл. Пошёл бы и в третий раз. Да, видно, уходят мои годы. Кто же меня пустит по Сев мор пути?
Тут и лоцманский катер показался. Надо с норвежским лоцманом прощаться. Подходит он ко мне. Я уже приготовился услышать дежурные фразы и ответить также. А он протягивает руку и говорит:
— Господин капитан! Благодарю за доставленное профессиональное удовольствие.
Я даже не нашёлся, что ответить. Слаб я стал на эмоции что-то в последнее время. Старею, наверное.

...
Сережа, не могла сразу ответить, несколько раз перечитывала. Это так сильно написано, меня дрожь пробирает, эмоционально, на очень высокой ноте. Вы говорите, что мог бы хороший рассказ получится, так он и получился, только не хороший, а очень сильный, пробивающий душу! Мне очень жаль, что нельзя напечатать, я просто вижу все, музыку слышу в словах. Вы — большой и человек, и писатель, и художник! Потом еще почитаю, и еще напишу, а сейчас легкого рейса и спокойной вахты!!!

...

Тамарик. А может просто взять и опубликовать нашу Новогоднюю переписку. И будь, что будет. Но для этого мне Ваше согласие нужно.

...

Сережа, я на все согласная, дело не во мне. Я за Вас тревожусь. Может слегка изменить декорации: имена кораблей, порт приписки и переместить во времени, например ненароком отметить конец прошлого века. Впрочем учить ученого, только портить. Вы же умный и осторожный, когда надо. Может я очень восторженная, но после Вашего рассказа у меня такая гордость, что мы с Вами одной крови! Вот есть такие мужчины в наших серых буднях, безбашенные, не для выгоды, а для души, порывистые. Ну, в общем такие, каких не бывает! Решаете Вы, не хочу Вас провоцировать, но и занудствовать не хочу.