Кристина. Часть 3

За окном дождь и пасмурное небо, третий день как из ведра. Для Питера это нормально, а вот для меня, не желательно. В такие дни я ем мандарины. Не знаю, просто это помогает. Смотришь на черные тучи и кладешь дольку цитруса в рот. Этот милый с детства вкус, этот волшебный, дивный вкус. И происходит магия, вдруг начинаешь видеть всю красоту разгневанных небес...

Мысль витиевато обнимала реальность, недавняя похоть превращалась в мандариновую сласть, а ливень и ветер за окном, обратились в сель, из ударов совести, химерной лжи и пульсирующей боли, все это щедро сдобрено жаром стыда. Мысли строили глыбы изо льда и камня, я с фальшивой улыбкой доедала оранжевую прелесть. Есть истина, она глубже жизненного опыта. Это истина того порядка, где рассудок бессилен. Мы беззащитны перед ее прищуром, а познание ее, как и познание любви, достигается столь высокой ценой, какую никто не захочет платить искренне, по доброй воле.

Два месяца назад, в том лимузине многое для меня изменилось. Я стала более чувственной, податливой эмоциям. Темная сторона моей натуры, стала глубже. Любовь к супругу витала надо мной, став почти осязаемой, вязкой. Появилась жесткость, которая в купе с девичьей милой наивностью, вылилась в томные потоки желаний. Лариса выполнила свое обещание и Игоря приняли на работу. Должность он получил номинальную, да и к черту, сегодня большинство живет то, номинально. Зарплата вполне не средняя и все довольны. Иногда случалось так, что я невольно встретив Вадима Николаевича, прокручивала все былое и естественно, возбуждалась. Что делать бедной девушке?! Я шла к мужу. В запертом кабинете раздвинув ножки, тихо постанывала, пока он ласкал меня язычком. В общем, на фронтах и на передовой все складывалось удачно. Проявлялись какие-то тени по поводу Ларисы, дело в том, что Вадим Николаевич уехал в командировку, но, несмотря на это, как я уже упомянула, муж был принят на работу, к тому же премию я получила что называется «лакшери». Лариса позвонив, поинтересовалась, всем ли я довольна, что еще больше подчеркнуло мои догадки. Она имела какие-то пока не понятные мне рычаги влияния в офисе холдинга.

— Привет Кристиночка! — В кабинет вошла Лариса.

— Ну как ты? Как Игорек? Всем доволен? — Знаете, бывает такое, что смотришь на человека и не можешь понять, поймать его эмоцию. Это был тот самый случай. Глаза Ларисы по-доброму улыбались, а вот губы вытянулись в улыбке-ухмылке.

— Спасибо Лариса Константиновна, все хорошо.

— Ну и отлично! — Она деланно вздернула брови и спросила.

— Кристин, а как думаешь, мне твое спасибо куда девать? — Я несколько зарделась.

— В каком смысле?

— Да без смыслов, мне хочется твоей благодарности!

— Лариса Константиновна, что вы хотите? Денег? — Она не по возрасту звонко рассмеялась.

— Деточка моя, ну какие деньги, спаси господь. Откуда у тебя деньги. — Улыбалась.

— Ну а что тогда? — Спросила я.

— Да ничего особенного, побудешь какое-то время моей собачкой, я приказала или вежливо попросила, как хочешь. Ты исполнила? Понято?

— А что делать?

— Тело у тебя молодое, красиво. Личико милое, почти детское. А порог дозволенности, высокий.

— Все поняла?

— Нет! Я не собираюсь для вас сиськи мять! Нет! — Со злостью выпалила я.

— Нет? Как нет? А фото, где ты на члене сидишь и два других надрачиваешь? Забыла? А Игорь твой под боком и с баблом? Что? Нет? Не будешь?! — Я опустила голову.

— Слушай, просто запомни, для меня ты будешь собачкой! Рабыней! Для меня! Для всех остальных, ты также великолепная и почти девственная Кристина! Будешь прилежна, я тебя повышу и милого твоего не забуду! — Лариса раскраснелась.

— Зачем вам это? — промямлила я.

— Зачем? Ты знаешь что движет людьми? Не алкоголиками или там водителями трамваев, а теми, кто выстраивает свою жизнь в согласии со своим наитием и внутренними догмами?! Теми, кто не побоялся зайти за грань? Власть! Власть! и еще раз власть!!! А так же секс, как неотъемлемая часть человеческой природы. Ты красивая девочка и мне хочется тобой попользоваться, поиграть. Но ты конечно же в праве отказаться! — Лариса засмеялась, закурила, выпустила струйку дыма и продолжила.

— Да, давай, откажись и все к херам! И муж и работа! Знаешь, не рекомендую со мной спорить и уж тем более для тебя опасно быть не благодарной мне.

Я на секунду прикрыла глаза. Представила последствия отказа. Перспектива неприятная, к тому же все вскроется, не отмоешься. Что ж будь что будет! К тому же мысль о дальнейшем «пользовании», будоражила.

Наверное, стоит описать Ларису более подробно. В свои 42, она выглядела вполне ничего. Блондинка, оттенка «шардоне», собирала волосы на затылке, в строгий хвост, что придавало ей властный оттенок. На мероприятиях же, напротив, распускала волосы, становясь изящной и грациозной. Когда она закрывала свои карие глаза, проступали морщинки по бокам, придавая тот особый шарм — леди с жизненным опытом. Умеренная и даже скупая улыбка, почти не обнажала белоснежных зубов. Одевалась чаще в рубашки с длинным рукавом, первый две-три пуговки (бюст 3 размера) всегда были расстегнуты или блузу с галстуком, поверх зауженный пиджак. Юбка чуть выше колен. К обуви Лариса относилась особенно внимательно, исключительно бренд, средняя или высокая шпилька.

— Хорошо, я согласна, что от меня потребуется? — Я смотрела ей в глаза.

— Пока ничего особенного, продолжай жить как и раньше!

— Ну, хорошо, спасибо Лариса Константиновна. — Я с облегчением выдохнула, стало легко, но как-то пусто. Чувства были не понятны, как если бы прыгать с парашютом и хочется и страшно. Не прыгать — благоразумно, прыгать — а какой в этом смысл? Сложно.

— Только трусики тебе более не к чему. — Произнесла Лариса, улыбаясь.

— Вообще не надевать? А дома? (продолжай жить как дальше, смешно).

— Если только я тебе скажу надеть, поняла?

— Поняла, не буду надевать.

— И еще. — Произнесла Лариса.

— Для тебя я «Госпожа», естественно наедине или с кем-то введенным в курс...

— Хорошо. — Я опустила глаза.

— Что хорошо?!

— Да моя госпожа, я поняла вас...

Все это было странно и немного липко. Опасливо, но приятно. Я почувствовала себя глупой девочкой, хотелось обидеться и заплакать, это будоражило.

— Так что сидишь, снимай трусы!

Лариса закрыла дверь на защелку. Я послушно встала, приподняла край сарафана и подцепила трусики-панти, спустила до колен. Волна возбуждения прошла по телу. В голове шумело. Я посмотрела на Ларису, она плотоядно улыбаясь, кивнула головой. Трусики упали на пол.

— Раздвинь ноги.

— Да госпожа. — Мой голос дрожал.

Присев на кожаное кресло, развела ноги. Как всегда тщательно выбрита, лишь изящная полосочка на лобке. Я текла, губки вагины набухли, призывно открывшись. Наверное, сейчас я готова сделала все что угодно, лишь бы меня имели...

— Потекла. — Лариса довольно улыбалась.

— Сними сарафан и подойди ко мне. — Ее голос был мягкий, но очень уверенный. Сняв одежку, подошла.

— Встань на колени. — Лариса подняла юбку.

— Сними с меня трусики и подай мне. — Выполнила.

Лариса смотрела на меня сверху-вниз, это возбуждало. Она раздвинула ноги, шикарные ноги, туфли кремового цвета на высокой шпильке остались на ней. Опустив руку, она стала ласкать себя, смотря мне в глаза.

— Лизать!

— Да моя госпожа. — Я прильнула к ее влагалищу, поцеловав, стала ласкать языком клитор. Пососав губки, запустила язычек глубже.

— Глубже, язык поглубже, постарайся же, девочка.

Я как могла, засунула язык во влагалище и стала напряженно им играть. Возбуждение дикой силой билось во мне, требуя выхода. Лариса, запрокинув голову, стонала. Еще через пару минут Лариса стала кончать, прижав мою голову руками, громко застонала и обмякла. Придя в себя, произнесла.

— Одевайся.

— Госпожа, а как же я?

— А ты никак, ты только ...