Мама. (Мистико-эзотерический рассказ). Часть 1

и карканье ворон, ворвался и влетел в избушку как ненормальный с выпученными глазами — Едут! Трое! Три всадника едут в Рим! — он пробежал до деревянного стола, где у очага рядом с ним возилась его приемная земная мать — Мама! А где Урсула и Камила?! — он, громко запалившись слегка от быстрого бега, прокричал, кареглазой женщине. В старенькой, крестьянской изношенной уже до дыр длинной до пола подпоясанной простым тонким поясом из холстины тунике, прямо на голое тело, и на босую ногу. С забранными в хвост длинными и торчащими во все стороны вьющимися уже с сединой черными волосами.

— Что ты так разорался сын — Мать, аж, вздрогнула — Весь дом переполошил — Они еще спят. Кто едет?

— Всадники мама — уже спокойнее произнес Ганик — Я слышал от ребят сам едет Германик и командующий легионами Блез. Они едут в Рим. К императору Тиберию.

— Я хочу увидеть Рим — он не видел и не был с рождения в нем, хотя Ганик с сестрами и матерью жили буквально у него под боком. Он не видел римских воинов всадников. Приемная мама всегда прятала его, маленького, как кто проезжал по этой дороге мимо Селенфии и их старенького перекошенного временем крестьянского дома.

— Я не пущу тебя туда и ты это знаешь — мама ответила Ганику — Я боюсь за тебя сын мой — она отошла от печки, где варилась опять рыба, и запах стоял на весь дом — Камилла и Урсула спят еще. Ты же знаешь они еще маленькие. А ты вырос вперед их. Кто ты, я и не знаю до сих пор — она говорила высокому и здоровому широкоплечему парню, на вид лет уже двадцати девяти или тридцати. Одетому, тоже по-крестьянски в короткую до колен тогу, с короткими рукавами и сильными, мускулистыми голыми руками до самых плеч и ногами на босу тоже ногу — С того момента как нашли тебя здесь в этом доме. Твой возраст я не могу определить и не знаю, откуда ты Ганик. Сыночек мой. И я боюсь за тебя. Особенно после того как умер Митрий, твой отец.

Отец Ганика, тоже приемный уже в годах рыбак. Намного старше, лет пятидесяти с лишним, приемной его матери. Которая была сорока лет. Но уже выглядела довольно измученной от такой вот крестьянской нелегкой жизни.

Приемный отец Ганика Митрий Пул утонул в Тибре. Пошел рыбачить и утонул. Вообще не ясно даже как, но его нашли мертвым уже на берегу и похоронили недалеко от селения Селенфия. Говорят, видели даже, как он выполз на берег, но нахлебался воды и не смог прийти в себя. И вот Ганик уже выросший, жил только с приемной не родной ему матерью и двумя сводными ему сестрами Урсулой и Камилой. На самом краю своей деревни в той старой завалившейся набок избушке.

— Скоро там будут гладиаторские игры мама — он разочарованно посмотрел на неродную свою очень заботливую о них всех мать — А я не был ни разу в Риме. Ни разу не видел гладиаторов, только от мальчишек слышал о них. Говорят они красивые и сильные все как один, и есть даже школы, где их учат драться друг против друга на забаву горожан Рима.

— Я сказала, нет, значит, нет — ответила строже мама — Мама! — он упрашивал ее еще как выросший, совершенно рано, и непонятно как до возраста практически взрослого мужчины — Нет мальчик мой. Все соседи и те знают, что с тобой, что-то не так. И они смотрят на нас косо и боятся. Я тоже боюсь, чтобы сюда не нагрянула какая-нибудь стража из города или солдаты. Узнай о тебе и какой ты.

— Тем лучше если я уйду отсюда, когда-нибудь — он произнес уже серьезнее — Я уже взрослый практически.

— Ты еще ребенок Ганик — произнесла мать и подошла к своему приемному сыну — И это еще больше беспокоит меня. Просто ребенок, выросший очень быстро и не по понятным причинам. И хорошо, что мы живем на большом отдалении от остальных соседей, и они тебя редко видят и быстро забывают о тебе. Но это временно. Когда-нибудь все равно случиться что-нибудь нехорошее. И я это чувствую Ганик.

Ганик поцеловал приемную мать. Она ему опять напомнила кто он. Но кто, он не знал, и не знала, ни она, ни сводные сестры, ни его покойный рыбак отец.

Ганик видел странные сны. Странные и настолько четкие и ясные, что сам их не мог объяснить.

Он видел себя почти постоянно бредущим по какой-то неземной пустыне. Сплошной бесконечной и бескрайней пустыне. Почти все время в одном и том же эпизоде и месте. Подымающим под собой босыми своими ногами с ее поверхности песок и пыль.

Этот сон он видел с самого малолетства. С разницей ощущений себя в них от десятилетнего мальчишки еще совсем до уже вполне взрослого молодого лет тридцати мужчины. Именно в этом возрасте он начал видеть эти сны и видеть ее. Странную. Бредущую чуть поодаль от него в оборванном в подоле истрепанного рубища платья. Еще не шибко старую, вполне привлекательного вида черноволосую женщину, которая даже общалась с ним в тех снах и называла его своим сыном.

Раньше она была моложе, когда он был совсем маленьким. Когда она оставила его в избушке рыбака и его жены, и он странным образом запомнил ее тогда гораздо, более молодое лицо. Так ему казалось.

Но прошло, не более, пяти лет, и вот она уже несколько изменилась. Изменилась в его тех странных снах и стала несколько старше, но по-прежнему называла его своим родным сыном и клялась в любви к потерянному ребенку.

Кто она? Кто эта женщина? Называющая себя его матерью?

Он рос слишком быстро для человеческого ребенка. За пять лет он вымахал в почти взрослого здорового не обиженного здоровьем и силой мужчину. На вид лет тридцати. Но был внутри, как, ни странно мальчишкой лет пятнадцати. Прошло немного совсем лет, а его возраст был еще как у мальчишки. Выглядел Ганик уже как взрослый лет тридцати мужчина и внезапно остановился на этом. Не взрослея и не молодея. Странно это было как-то. Опередив в росте и физическом развитии своих сводных десятилетних сестер близняшек, которые были старше его тогда, когда он появился неизвестно откуда у них дома. Совсем практически еще грудным малышом и вырос за эти пять лет во взрослого мужчину. Пугая самих сестер и приемных обоих родителей. И вот они сейчас его сестренки еще лет двадцати молодые совсем кучерявые с русыми и черными волосами девчонки, с синими и карими игривыми глазами, а он уже почти взрослый мужчина. И это за какие-то пять лет.

Старый рыбак его приемный отец, до того как погиб, прятал его с его приемной матерью даже от соседей. Всем потом говорили, что он от умершей сестры его жены. Но те все равно видели, как Ганик рос. Ото дня ко дню физически выправляясь в красивого молодого сильного физически и довольно крепкого и здорового мужчину. Даже местные молодые деревенские по берегу Тибра крестьянки. Двадцатилетние пылающие любовными страстями и фантазиями девицы. Стали приставать к Ганику со своей любовью. Хотя он не понимал еще, что это такое. Он был внутренне по разуму еще лет пятнадцати. Совсем мальчишка. И не понимал, всего, чего хотят эти резвые на выданье и необузданные в плотских желаниях по отношению к нему крестьянки. И мама его приемная всегда отгоняла их от него. Она заботилась о нем, понимая все и то, что он был странный в развитии и необычный ребенок. Она Сильвия так ее звали, понимала, что Ганик появился не просто так и он не был даже совсем человеком и когда-нибудь все изменится, и он измениться в корне его судьба. Но до этого момента она берегла его, как и своих дочерей. Он был ее хоть и приемным, но единственным теперь сыном. Сыном одинокой теперь крестьянки.

Ганик хотел сам не знал чего, но это чего тянуло его за собой. И его любопытство еще ребяческое любопытство и желание помочь своей приемной семье стало его заботой. Он мечтал вытянуть свою эту приемную семью из того места где они были и помочь хоть как-то улучшить свою крестьянскую жизнь.

Он рвался в Рим. Он знал, он чувствовал, что там его ждет судьба. Неизвестно еще какая, но интересная судьба. Что-то тянуло его туда. Туда где он еще не был ни разу, но очень хотел.

***

На каменной дороге из крупных больших булыжников появились всадники. Целая группа всадников в блестящих военных ...  Читать дальше →