Телепорт. Часть 10: Единолюбцы

— Да, папочка. Обязательно будет повод. Я больше чем уверена, мой родной, что будет и не один. — Привыкая к лёгкому обнажению, она, следуя раскрепощённости Юли, ходила в одних плавочках, сейчас больше жалась обнажённым бюстом к супругу, повиснув на его шее, разрезая остриём соска его сознание, ковыряя юношеские воспоминания.

Отхлебнув большой глоток вина, Иваныч подставил губы Марине. Радуясь хорошему настроению супруга, она поцеловала его, слизав капли алкоголя. Взяв его за руку, повела в море, плеснув в лицо воды, громко по-девичьи засмеялась. Играя в юность, побежала от него. В несколько шагов супруг нагнал её, развернув лицом притянул к себе, поцеловал.

— Тебе хорошо, любимая?

— С ним... ? Не так как с тобой, любимый, не так. Я и Юля будем делать очень важные вещи. Для тебя, мой хороший. Тебе может быть больно как физически, так и душевно. Перетерпи пожалуйста, мой родной.

— Для тебя, моё солнце, всё вынесу, всё приму. А если боль будет разбавляться такими моментами как сегодня утром...

— И вечер, и ночь... Пойдём сейчас... , я уже хочу.

Не давая ему усомниться, повела его в дом. Зайдя в душевую, разделась сама и стянула его плавки. Ополоснув тело от солёной воды, опять же ухватив за руку, повела в свою спальную.

— Ложись на спину. Ну пугайся...

Марина покрыла супруга своим телом, целуя в губы, до боли всасывала их, затем впившись вампирским засосом в шею, оставила чёткий след. Продолжая тереться возбуждёнными сосками о его волосатую грудь, ладонью захватила вялый орган вместе в кокушками. Предвкушая первый минет, начинала постанывать от собственного возбуждения.

Мужчина неспособный возбудиться физически, вслушиваясь в ласки супруги, эмоционально воспрянул духом. Закрыв глаза, он вернулся в молодость. Картины одна возбудительнее другой мелькали в зрительной памяти. Вот, в ночь перед его уходом на службу в армию, Марина стоѝт одетая в тонкий халатик. Это происходит в маленькой коморке, снятой у старушки, в печи потрескивают дрова, всполохами сквозь расколотую дверцу освещают любимую женщину. Обнажённый Костя полулёжа на кровати рассматривает подружку, начавшую вертлявое движение телом, раскидывающее подол одежды. Марина сильнее вертится, подол освобождаемый от захвата пуговицами, разлетается, открывая взору хэбэшные трусы с выбивающимися из-под краёв белья тёмными волосами. Халат отлетает в полумрак, теперь уже груди неподдерживаемые лифчиком разлетаются в стороны. У Марины закружилась голова, она хохоча падает на партнёра, соски прорезают его грудь.

Вот именно те «ранения» сейчас всплыли в его голове. В ту ночь, Марина, ёрзая по его телу, отвела край трусиков в сторону и коснулась о головку вульвой. Влажный жар влагалища всосал пенис в себя. Сегодня... , сейчас его пенис опять оказался всосанным...

Марина этого никогда не делала. Хотя понимала, что значит «пососать», даже без кавычек. Она в детстве сосала карамельный петушок. Вчера всасывала срамные губы дочери. Губы она всосала, как обычные уста и всё. А тут что делать? Просто поместить в рот? Но какие-то мысли подсказали ей сомкнуть губы и создать во рту вакуум. Подержав пенис несколько секунд в таком положении, ощутила увеличение органа щеками и языком. Вынула его изо рта. Да, определённо член стал больше, но ненамного... и ненадолго. Пенис опять потерял массу. Повторная манипуляция с сильным разряжением во рту накачала орган кровью до угрожающего удушением размера.

Константин, удивляясь наполнению органа, поглаживал любимую по шёлку волос, по бархату кожи на плечах и спине.

Марина устав сосать, откинулась в сторону, наблюдала как любимый пенис опадает. В голову пришла шальная мысль. Женщина быстро и сильно накачала орган кровью, затем передавила его у корня кольцом пальцев.

— Кость, ты видишь это? Смотри, смотри, какой красавец.

— Вижу... Тебе не противно?

— Нет, любимый не противно. Я сделаю всё от меня зависящее чтобы он опадал только после того как ты кончишь в меня. Я... на... всё... пойду. Слышишь, родной? На всё! Сосать буду по несколько часов в день...

— Отпусти, мне уже больно...

— Прости, любимый, замечталась.

— Мне понравилось. Это тебе Юля подсказала?

— Да, она. Только не научила. Сказала, что они с Димкой таким занимаются.

— Я слышал от мужиков, что сейчас так любятся. Чему ещё она может обучить?

— Массажу простаты. Доверишься ей?

— А это как?

— Сказала, что пальцем в жопе...

— Она будет... ? Нет не разрешу... Стыдно ведь.

— Юля сказала, что для нашего блага нужно. Она только один сеанс проведёт, а дальше я сама. Ведь я не знаю где и как. Вдруг что-нибудь пораню.

— Больно, наверное? Сосать приятнее... Ага, если можешь.

Опять разряжение во рту, опять накачка пениса кровью, движения головой, скользя сжатыми вокруг члена губами, с желанием как можно больше массы охватить вакуумом. Опять неприятная боль в оживающей плоти.

— Хи. Я чо придумала...

— Чо?

— Не обидишься? Перехвачу верёвкой его у корня и... потрахаемся. Но ты наверно не сможешь кончить.

— Хорошо. Только недолго. Ага?

— Не сегодня, любимый. Спрошу у Юльки, что она скажет.

— Стыдно ведь.

— Чего постыдного то? Это ведь для твоего здоровья. Считай её врачом. Ведь есть мужчины гинекологи и не чо... Я правда к мужчинам не ходила... Чтобы не возбуждаться.

— А если бы я был гинекологом? Пошла бы?

— Ты же муж, пошла бы конечно.

— Марин, я ведь толком твою щёлку не рассматривал. Давай сейчас посмотрю. — Несколько десятков лет позабыты, сейчас Константин является подростком Костяном.

Гуттаперчевая женщина легко охватила ноги под коленями и полностью раскрыла промежность для обзора. Гладковыбритая вульва, поблёскивая местами бледным, местами ярко-алым перламутром влаги, вывернулась всей красотой наружу. Тонкий ободок синеватого оттенка по краям малых губок, полукружиями охватывает внутреннюю нежность.

— Ой, как интересно. Давай... Гляди... — Марина вспыхнула эротической игрой, как сухой порох, забывая об истинном возрасте, перевоплотилась в девочку-подростка. Указывая пальцем на части органа говорила о чём знала. — Вот основная дырка. Пизда по-мужски... Ссым отсюда, вот маленькая дырочка. А вот тут у нас, у женщин, точка сладострастия, похотник называют в народе, а учёные клитором. Ещё секилем или сикелем, у всех по-разному. У некоторых женщин он с фалангу мизинца... Ага, как хуёк... Наверно стоѝт тоже. У меня и у Юльки маленький, считай нету... Знаю и всё... Не скажу... Ладно, ладно, не обижайся... , лизала я у неё письку, а она у меня.

— Слышал я что бабы ебутся меж собой, думал ещё — как это происходит. Понравилось?

— Это конечно не мужчина, но оргазм доставляет. Лизни... , пожалуйста.

Константин бросил на неё озорной взгляд, отточив копьё-язык, остриём коснулся слизистой оболочки. Ему понравился вкус, лёгкий стон жены, приподнявшей таз выше. Изготовив язык-лопату, приложился им основательно, всей плоскостью органа. Краснота влагалища затрепетала в возбуждении, выдавила влагу. Тонкий аромат женской нежности пленил мужчину окончательно, полизывая губки, пытался влезть языком вглубь щели.

Марина постанывала в предвкушении оргазма, подмахивала попкой в моменты касания языка со стенками вагины. Никто не говорил мужчине о необходимости воздействия пальцами — он осторожно погрузил указательный перст в мягкость органа. Пары фрикций хватило для Марины — она придавила голову супруга к влагалищу и едва не утопила любимого в брызнувшей струе секрета.

— Обоссалась? — Марина мгновенно отошла от оргазма, испугавшись необычного окончания.

— Нет! Не из уретры полилось. Из пизды.

— Много налилось?

— Так чуть-чуть. Я успел вылакать... Просто неожиданно.

— Дай я твои губы оближу. Хочу попробовать на вкус.

Она облизала ему уста. Чувствуя натяжение тетивы-возбуждения,...  Читать дальше →