Пятница

Долго меня уговаривать не пришлось и я, присев перед ней на колени, прошелся языком по лобку, слизывая капли, затем по щели вагины и углубил в неё кончик языка. Ноги её разошлись, давая мне полный доступ. Но стоило мне припасть к вульве губами она сжала ноги.

— Нет, не надо. — отстранила она мою голову.

— Ба! Ты чего? Он так классно целует! Я вон, почти сразу кончила.

— Не сейчас, ладно? — погладила она меня по голове.

— А там, — я кивнул на промежность Веры, — шампанское вкуснее! Но у нас еще и в бутылке немного осталось. Это для женщин, а себе я налью водочки. За нашу сладкую Веру!

Некоторое время ушло на перекладывание закуски по тарелкам и произношение хвалебных од повару, всё той же Вере.

Второй тост за главу семейства — Софью, как выяснилось, строгую, но справедливую. С последним я бы не согласился, но вслух возражать не стал, а поднялся и подойдя к этой распутной, но такой привлекательной даме, обнял её и страстно поцеловал в губы. Целовалась она также страстно и умело, как и делала минет.

— А вы, сударь, хам! Лезете с поцелуями к мало знакомой женщине! — и она отвесила мне шутливую пощечину. — Но спасибо, не каждый день меня целуют молодые мужчины. — Её рука прошлась по моим гениталиям. — Саша, налей еще по рюмашке.

Я забулькал в подставленные рюмки, но обошел рюмку Любы, и та ущипнула меня за ягодицу.

— Мам! Он мне не наливает!

— И правильно делает. — сказала Софья, — Водку тебе пить ещё рано. Если хочешь, возьми в холодильнике настойку.

Любу как ветром сдуло, но через пару минут она вернулась с пузатым, почти полным графином, и усевшись за стол плюхнула в фужер солидную порцию красного напитка. Клюква, догадался я по запаху.

Тем временем слово взяла Надя и рассказала какая у неё хорошая, но несчастная мать, которой, после изнасилования, пришлось одной растить и её и её дочку, потому что она, дура малолетняя, отдалась мальчику и родила в двенадцать лет. Да! Семейка. Выпили. Снова налили.

— Теперь я, я скажу? — Встала с полным бокалом в руке Люба. — Все вы мои самые любимые, самые хорошие. Я вас очень люблю и хочу, чтобы вы быль здоровы и счастливы. А ещё я хочу, чтобы к нам почаще приходили мужчины. Не перебивайте! Да! такие как он, добрые и нежные, а не пьяные! — Она многозначительно глянула на мать. — Саша... , но не дядя же? Я хочу выпить за Сашу! Вот!

— За тебя, Сашенька! — Подняла рюмку Софья.

— А, что? — Опять подскочила Люба, — Саша, будь нашим любовником! А? Не справишься что ли?

— Любочка, тебе хватит пить. Глупости начинаешь говорить. Сядь.

— Почему глупости? Баба Софа аж помолодела, лет на десять, светится вся. Баба Вера живот подтянула, а когда он её лизнул, чуть в обморок не упала. А ты, ма? Задом виляла, рубашку сняла, на член не запрыгнула, но соснуть не отказалась. А сама я хоть сейчас для него ноги раздвину. Он мне нравится! — и больше ничего не говоря, она села верхом мне на колени прижавшись лобком к моему животу, благо член болтался на шесть часов, и поцеловала меня в губы. Я только развёл руками.

— Выросла девочка, выросла. — Софья допила из рюмки. — А ведь правильно она всё говорит. Все мы, Саша, при твоём появлении голову потеряли. Каждая по-своему, в меру, так сказать, своей испорченности. Редко в этом доме бывают адекватные мужчины. Вот ты не испугался четырёх голых баб, а другие при виде одной бегут. Какой уж тут секс. Кекс без яиц. Тебе мои девочки понравились. Я вижу. Может уделишь нам толику внимания. Нам многого не надо. Немного внимания, немного ласки. Детей нам не надо, ни от тебя, ни от кого другого. Спиральки у всех, кроме Любы, молода ещё о сексе думать. Денег и подарков тоже не надо, вроде и так не бедствуем. Подумай? А? Или у тебя есть кто?

Я чувствовал себя в идиотском положении. Мне на полном серьёзе предлагали стать семейным любовником. Ни главой семейства, ни многоженцем, а любовником сразу всех женщин семейки. Я сидел голый, с голой малолеткой на руках, с членом, упёршимся в ложбинку её задницы, в окружении её голой матери и бабушек. Чудовищная порнография! И самое ужасное во всём этом, это то, что я был готов согласиться. Видимо водка хорошо легла на ранее выпитое пиво.

Женщины поднялись из-за стола и со зловещим видом двинулись ко мне. Видимо и им дала водка, выпитая в такую жару.

— Я в принципе не против, но думаю, что для начала неплохо бы, так сказать пройти тест-драйв. Вдруг я вам, как мужчина, совсем не подойду, или вы мне... , в чём я сомневаюсь. — поспешил я сгладить ляп.

— Чур, я первая! — сунула Люба руку к члену и стала направлять его головку в своё узилище, но тщетно. Мой размер ей явно был ещё велик. Может быть она и умудрилась бы натянуть себя на мой зеб, но сокрушительная затрещина смела её с насиженного места.

— Мала ещё соплячка! Иди со свечкой потренируйся! Распустилась совсем!

— Я уже взрослая! Мать меня в этом возрасте уже родила!

— Так у тебя ещё ни разу месячных не было, а всё туда же — взрослая!

— Ну и что? Я его всё равно хочу. Пусть он станет моим первым мужчиной, а не какой-нибудь сопляк в подъезде!

— Да! дочь, в этом ты права.

— Надя! Ты что? Белены объелась? Она же ещё ребёнок! Он же порвёт её в клочья!

— А я потихоньку.

— А меня, здесь кто-нибудь спросит? Хочу ли я стать извращенцем? Я не хочу из-за её похоти лезть на нары.

— О! милый! Статью ты хоть так, хоть эдак уже схлопотал. Так что не парься, хочет девочка стать женщиной с тобой, так гордись этим. Ложись-ка ты лучше, милок, на пол. Сейчас мы будем проводить, как ты сказал? — Потянула меня за член Софья.

— Тест-драйв.

— Вот-вот, именно его. Но начнём мы всё-таки с Веры, сегодня её день. — и она подтолкнула меня ей на встречу.

Глаза светятся, щеки горят, полуоткрытые губы призывно блестят, руки кокетливо прикрывают интимные места. Богиня. Я подошел и обняв припал к её губам. Руки шарили по незнакомому телу, купаясь в бархате складочек её кожи, сжимали упругие тяжёлые груди, теребили соски, скользили по ягодицам, сжинали их в кулаке, ныряли в промежность, раздвигая влажные от желания губы. Я нащупал её возбуждённый клитор и немного поиграл им. Она застонала и стала выскальзывать из моих рук на пол. Я испуганно оглянулся. Все улыбались.

— Ага! Нашёл её слабое место. — Кивнула мне Надя.

Тогда я понял, почему она не дала мне поцеловать её туда, когда я слизывал с неё шампанское. Теперь она от этого не уйдёт. Я широко раздвинул её ляжки и поочерёдно целуя их внутреннюю поверхность стал приближаться к её вагине. Когда я добрался до паха её уже трясло. Я аккуратно раздвинул розовые губка, блестящие от соков вожделения и прошелся по ним языком. Стоило мне коснуться клитора, острым клювиком, торчащим из приподнятого им капюшона, как она выгнулась мне на встречу и застонала. Быстрые движения языка привели её в экстаз, а два пальца вошедшие в её влагалище завершили дело. Она забилась в оргазме, прижимая моё лицо к своей мокрой вульве.

Когда она успокоилась я отвалился в сторону на спину, вытирая мокрое лицо.

— Да ты, парниша, вульволюб! Уже вторую так до оргазма довёл.

Софья встала над моей головой расставив ноги и демонстрируя мне щель с удивительно длинной темной бахромой срамных губ. Рука сама потянулась к этому, похожему на петушиный гребешок, образованию. Я раздвинул тёмную мякоть и добрался до розовой сочной мякоти её вагины. Скользнул по ней в поисках клитора и нашёл. Это был не бугорок, не клювик, а маленький пенис с розовой головкой, ствол которого напрягался, вздымая за собой мясистый капюшон, переходящего в длинные по̀лы плаща с тёмной бахромой по краю. Это было красиво. Я потянул её к себе, и она встала надо мной на корточки. Языком я едва доставал до её губ, а носом тыкался в клитор. Эта игра возбуждала нас обоих. Член, который валялся на бору встрепенулся и почти сразу утонул в чём-то тёплом и влажном. Я некоторое ...  Читать дальше →