Эра бесстыдства. Часть 1: Отпуск. День приезда

— Я мужчина и это нормальная реакция на голую женщину.

— Значит ты видишь во мне женщину и хочешь меня иметь?

— Я тебя не хочу и вижу перед собой наглую пьяную девчонку! Марш спать!

Я действительно возбудился от вида молодого стройного обнажённого тела, и чтобы успокоится натянул шорты, майку и вышел на улицу.

«Хороша внучка! Чёрт бы её побрал! Так и до греха не далеко. « Ноги сами привели меня к бару и присел к стойке.

— А где ваша жена? — услышал я знакомое «... йик... «.

— Спит. Устала с дороги.

— А мне не спится. Вам тоже!

— Да, перевозбудился, знаете ли.

— Я заметила. А жена спит. — кивнула она на оттопыренную ширинку, — Может быть зайдем ко мне?

Я оценивающе оглядел женщину. Никакая она не толстушка, как мне показалось сначала. Просто круглолицая и в теле.

Опрокинул ещё пару рюмок.

— А пошли. Ты где живёшь?

— На шестом. Пошли? Может бутылку возьмём?

— У меня только десять баксов, не собирался как-то...

— И не надо. Я сама возьму.

Бутылка виски в одной руке, пухленькая женщина в другой. Хорошее начало отпуска.

Марина открыла дверь и крикнула во внутрь:

— Маша! Я не одна!

Я опешил.

— Чего замер? Проходи. — на кровати сидела черноволосая взлохмаченная, но миловидная Маша.

— Не стесняйся. Я мешать не буду. А хочешь, могу и помочь? — рука Маши скользнула по моей ширинке, а простыня соскользнула, обнажая увесистую грудь.

— Машка! Отстань! Он со мной пришёл.

— Милок! Тебя как звать величать?

— Михаил — представился я почему-то не своим именем. Глупо, но так получилось.

— Наливай, Миша. — поставила Марина на столик три стакана и фрукты. — будем знакомится.

— На брудершафт! — объявила Маша уже не скрывая свои груди.

— За присутствующих дам! — объявил я и, не дожидаясь подруг осушил стакан.

Марина последовала моему примеру и подставила для поцелуя губы. Я приложился к горячим мягким податливым губам, пахнувшим вкусной помадой. Руки женщины обвили мою шею, а прильнувшее ко мне тело затрепетала в жгучем желании.

Когда меня отпустили, я наткнулся на такой полный похоти взгляд Маши, что предпочёл схватиться за бутылку и разлить ещё по одной.

Когда мы выпили, Маша встала передо мной во всей своей кустодиевской красоте и, повалив меня на спину, впилась в губы.

... Меня изнасиловали.

Откуда в этих двух женщинах столько неизрасходованной сексуальной энергии? Мне не давали в этой оргии никакой инициативы. Меня просто использовали, и использовали, и использовали. Член падал, но его поднимали руками, губами, ртом, грудями. Не могли поднять член, в ход шли мои руки, губы, нос и снова член. Я был весь мокрый от их обильных эякуляций и от собственной спермы.

Когда они насытились и уснули, я залпом из горла допил виски, закусил киви и, с трудом отыскав свою одежду, выскользнул из номера. Одевался я уже в коридоре под понимающими взглядами случайной пары.

— Дед? Это ты? — Света не спала. — Ты куда пропал?

— Ты гуляла? Теперь прогулялся и я. Спать.

— Иди-ка в душ. От тебя женщиной воняет. Дорвался до свободы? Правильно бабушка говорила, что ты кобель. В первый же вечер...

— Не трясла бы ты тут голым задом, ничего бы не было.

— Привет! Теперь я ещё и виновата.

— Света, давай договоримся. Ты сама по себе, я сам по себе. И не приставай ко мне. И не провоцируй.

— А то что?

— Высеку!

— Вы... что?

— ВЫ-СЕ-КУ!

— Какую «сику»?

— Ты всё поняла. Отстань и давай спать.

Утром я проснулся в своей постели, но обнимая прижавшуюся ко мне спиной Свету. Торчащий член уютно устроился в её промежности. Рука сжимала девичью грудь.

Вот чертовка! Прежде чем возмутиться в слух, я немного понежился в этом положении.

— Ты что тут делаешь? — наконец, нашёл я в себе силы вытолкать нахалку с кровати.

— Ночью холодно стало, а как выключить кондиционер ты не показал. Вот я перебралась к тебе.

— Нахалка! Я ведь дед тебе, а ты ко мне голая.

— А что? Я ничего. Просто, погреться. А вот что ты? — кивнула она на торчащий член.

— По утрам у меня почти всегда стоит. Всё. Мыться и пора на завтрак.

— Можно я пока не буду одеваться?

— Можно. — хмыкнул я, а она подскочила ко мне, отвела рукой в сторону член мешающий прижаться ко мне и чмокнула в щёку.

— Чур, я первая! — побежала она в душ.

Я тоже не стал одеваться. Заправил постели. Достал из чемодана мыльно-рыльные принадлежности. Сел на кровать и стал рассматривать натёртую крайнюю плоть своего страдальца.

— Что? Досталось ему вчера?

— Тебе-то что?

— Интересно. И кто она?

— Они. Марина и Маша.

— Дед! Да ты половой гигант! А от меня отказываешься?

— Ты — внучка и, я надеюсь, ещё девственница.

— Ха-ха-ха! Девственность я потеряла в восьмом классе, дед. Дура, конечно. Но что сделано, то сделано. Так что можешь иметь меня, не беспокоясь о моём целомудрии.

— Боже, что за нравы?

— Дед, мне скоро двадцать лет. ДВАДЦАТЬ! Мне замуж пора. А ты — девственница.

Она присела передо мной и взяла член в руку.

— Да! Здорово ты его вчера. Подожди, я сейчас.

Она покопалась в своей сумке и извлекла какую-то мазь.

— Давай. Сейчас помажу и всё быстро заживёт.

Её прохладные пальцы отвели воспалённую плоть с головки, которая тут же начала наливаться и дёргаться.

— Ух ты! Какой не терпеливый! — её губы обхватили шейку члена, и он скользнул ей в глотку.

— Так лучше? — хитро посмотрела она мне в глаза.

— Мажь, а то мне ещё бриться надо.

Лёгкими нежными движениями Света нанесла мазь, скорее возбуждая меня, чем заботясь о лечении.

— Какая же ты хулиганка. Ладно. Хватит. Я пошёл мыться.

Мы спустились в холл и чинно рука об руку прошли в столовую. Большой зал со множеством столов и несколькими рядами мармитов и стеллажей с разнообразной едой, фруктами и напитками. Шведский стол.

— Тебе налить бокал вина для аппетита? — спросил я Свету.

— Можно. Белого. Тебе мяса?

Я направился к стилизованным под бочки разливочный аппарат.

— Какая молоденькая у тебя жена. — услышал я за спиной голос Марины.

— Грех такой изменять. — вторила ей Маша.

— С такими как вы можно. — парировал я и незаметно ущипнул их за торчащие соски.

— Ты к нам ещё приходи. Ладно?

— Как получится, девочки, как получится.

Тем временем вокруг Светы образовался кружок из трёх качков самодовольного вида. Очевидно, что они были навеселе, толи со вчерашнего, толи с утра поправили здоровье. Они не давали Свете прохода, громко смеясь и похабно выражаясь.

— Молодые люди, что вам тут надо? — сурово, почти зло, поинтересовался я, заслоняя от них внучку.

— А ты-то, кто такой? Папик ейный что ли?

— Даже если и так, вам то какое дело? Шли бы вы лучше отсюда.

— Папик, за свою ципу в рожу захотел. Пошли. И тебя и её отделаем.

— Ага! Во все щели! — загоготали сообщники.

Толпа загудела, но никто на нашу сторону, как это обычно и бывает, не встал. Как нас учили в разведроте, если драки не избежать, то бей первым. И я ударил. Заводила получил по яйцам и коленкой в лицо. Его опешившие друзья неожиданно для себя встретились лицами и легли на пол рядом со скрючившимся и ноющим от боли заводилой.

Не знаю, чем бы всё это кончилось, но мои ночные подруги привели откуда-то охранников, которые лихо скрутили задир и вывели из зала. Толпа аплодировала. Больше я тех парней не видел.

— Так ты, папик, у меня ещё и герой?

— Не папик, а дед. Так. Молодость вспомнил.

— А эти добровольные помощницы, те кого ты ночью парил?

— Добрые дела добром возвращаются. — кивнул я.

— Видимо, хорошо отделал.

— Видимо.

После завтрака нам предстояла встреча с нашим гидом. Инструктаж ...  Читать дальше →