Эра бесстыдства. Часть 3

— Да брось ты! — она сняла очки.

— Всё. Плывём обратно.

Поднялся ветер и поднял рябь. Пока мы преодолели половину обратного пути волны обзавелись мелкими барашками и мешали дышать, захлёстывая голову в самый неподходящий момент, сбивали дыхание. На пирс мы выбирались под аккомпанемент трёх бальных волн, бьющихся о сваи.

— Как хорошо, что ты... вы не согласились плыть дальше. — села она на край пирса, опустив стройные ноги навстречу гребням разгулявшимся волнам.

— Ничего страшного. Можно было бы выбраться на берег. — предположил я.

— И вы понесли бы меня по кораллам на руках? — усмехнулась она.

— Нет, мы дошли до велосипедной дорожки, и вы добрались до гостиницы самостоятельно.

— Какой вы прагматик! Помечтать не даст!

— С моим животом перенос тяжестей весьма проблематичен. — колыхнул я пузом. Кстати, а жирку-то здесь заметно поубавилось. Это открытие прибавило мне настроения.

Я глянул на солнце.

— Начало девятого. То-то так есть захотелось.

— У вас часы?

— Ага, солнечные.

— Такие точные?

— Дойдём да гостиницы в половину девятого, спорим?

— На что?

— На желание, конечно.

— Вы же не любите навязчивых женщин.

— Во-первых, не факт, что я хочу вас. Во-вторых, должен признать, что вы недостаточно назойливы, чтобы не захотеть вас.

— Осталось узнать, что потребую я, если выиграю?

— И что же?

— Вас как зовут, а то как-то не удобно.

— Антон.

— Сима.

— Редкое имя. Серафима. Какой-нибудь ангел-серафим у тебя не в родне?

— Если бы.

За трёпом мы достаточно быстро дошли до пляжного бара, где на электронных часах значилось:»08:28«.

— Я почему-то так и думала, что проиграю, поэтому ничего не придумала. — вздохнула она.

— Что ж, за тобой, Сима, должок.

— И чем же я должна расплачиваться?

— Как чем?! — делано возмутился я, — Собой конечно. Можно прямо сейчас.

— Ну вы и наглец!

— Не уже ли? Кажется, я с самого начала объявил своё желание.

— Я... Я думала, что это трёп. Так болтовня.

— Да бога ради. Приятно было поплавать. Пока. — я повернулся и направился к бассейну, чтобы смыть соль. Нырнул и выплыл на противоположном конце у бара. Бар был ещё закрыт, о чём говорила табличка, но бармен уже возился за стойкой. Увидя меня, он улыбнулся.

— Hi! — Кивнул я ему и показал два пальца. — Водка.

Пока я ждал заказ, Сима подошла сзади.

— Антон, вы забыли полотенце.

— Спасибо, но я не забыл. Я бы за ним вернулся. На брудершафт? — поставил я перед ней стакан с двойной порцией.

— С утра?

— А как же? Мы же только что познакомились. Лимончик? С сахаром?

Она взяла стакан и взглянула на меня, как будто только что увидела.

— А давай! — улыбнулась она и подняла локоть...

Губы у неё были нежные, отзывчивые и солёные, от них не хотелось отрываться. Я приподнял её и усадил на барный стул, втиснулся телом между ног и прижал к себе. Её голова склонилась на бок, а руки легли мне на шею. Член учуяв свежатинку, рвался из плавок и упёрся в её промежность.

— К тебе? — спросил я, почувствовав дрожь в её теле.

— Там маленькая дочка и мать.

— У меня лежбище после вчерашней попойки.

Я лихорадочно искал выход.

— Я знаю здесь не далеко тенистую беседку...

— Нет, что ты?!

И тут мой взгляд встретился со хитрым взглядом бармена, который стоял у пригласительно распахнутой двери в подсобку.

— Пойдём. — потянул я Симу за руку.

Она не успела опомниться, как я захлопнул за собой дверь и повалил её на довольно жёсткий топчан. Плавка и купальник упали на пол, и мы снова слились в долгом поцелуе.

— Только не в меня. — выдохнула она, когда я вошёл в неё.

— Договорились. Ты думай только о себе. Не жди меня и не заботься обо мне. Я хочу, чтобы ты кончила. — шептал я ей в ухо, целуя шею и шаря руками по мускулистому телу с мягкими, но объёмными грудями. — Ты знаешь, как тебе лучше всего?

— Нет. Не знаю. Сильней. Ещё. Да. Глубже. А-А-А! Да! Да! У-У-У! — кажется я нашёл её «болевую» точку и принялся всячески истязать её, пока она с воплем не впилась мне ногтями в спину и не задёргалась подо мной. Люблю я этот момент. Чувствуешь себя суперменом. Ноги её безвольно раздвинулись и делай с ней, что хочешь.

— Я расплатилась за проигрыш?

— Частично. Я же не кончил.

— Ты же сам сказал...

— Это потому, что в тебя кончать нельзя. Да не волнуйся ты так. Я и так доволен.

— Но как же так?

— Да никак. Пошли, а то на завтрак опоздаешь. Мать с дочкой, наверное, уже волнуются. Ушла на море и до сих по нет.

— Да, да. Пошли. — заторопилась она, натягивая непослушный мокрый купальник.

— Я тебя ещё встречу? — спросила она, чмокая меня в небритую щёку на прощание.

— Если захочешь.

Сима торопливо, почти бегом скрылась в здании.

— How much? — спросил я у бармена.

— No! Нет! — и показал мне на мобильник. — Porno! Good. Many money!

— Вот, засранец! I am look?

Он протянул мне телефон. Я включил запись. Темновато. Картинка нечёткая. Лиц почти не видно. Но сколько экспрессии! Я даже поразился своему темпераменту, и член одобрительно дёрнулся. Так себе запись, ничего, кроме действий и криков не разобрать. Я вернул мобильник, а бармен уже наливал мне виски. С паршивой овцы...

Я выпил и пошёл в номер, идти в плавках в столовую мне совесть не позволяла, хотя... ?

Номер опустел. Все простыни смяты и в пятнах, на столе груда посуды с объедками. Будет чем Киссе заняться. Я с трудом нашёл шорты, майку и спустился в столовую.

— Антон! — замахали мне, и я подошёл к столам, сдвинутым буквой «П».

— Ты куда пропал? Тут тебе такую поляну накрыли, а ты ходишь не знамо где!

— Кто накрыл?

— Катя-Катерина. Кто же ещё? Ты бы видел, как она летает.

— Я-то тут причём? Я её и не трогал почти. Это ребятам спасибо сказать надо. И потом, она ведь не повар. Откуда столько изысков?

Я оглянулся на окно раздачи. Усатый шеф-повар, улыбался и тряс сцепленными руками над головой.

— Наверное и повару кусочек секса достался. — в слух подумал я, усаживаясь за стол и наваливая себе в тарелку шедевры поварского искусства.

— Я тут припасла бутылочку. — поставила на стол пятилитровую бутыль Вероника, — Говорят, что вкусное. Ребята, разливайте. Я конечно обижена, что меня вчера все бросили, хорошо, что наш слонёнок с вами не пошёл, а то бы мы с Верой и Валей голодными остались. Кстати, а где они? Ладно, видимо ещё спят. Всем налили? Так о чём это я, ах да! Антону до отъезда осталось... где-то часов сорок, то есть день и ночь. Вот мы с девочками и предлагаем устроить нашему главному искусителю не забываемые проводы и начать их прямо сейчас, чтобы на всех у него времени хватило.

— Вы меня, что убить хотите? Нет мои милые. Мне вчерашнего хватило. Лобок мне стёрли до дыр. Давайте как-нибудь без остервенения. Вероника, ты может на меня в обиде за что-нибудь?

— Я? Конечно! Совратил честную женщину, продал, как шлюху, молодым магнатам, которые одели и обеспечили меня по гроб жизни. И при этом совершенно перестал обращать на меня внимание! Обидно! Знаете ли!

— Так, с Вероникой всё ясно. Этот огонь обиды действительно необходимо угасить. Кому я ещё насолил?

Поднялся гвалт. Женщины на перебой пытались доказать друг другу, кто из них имеет большее право на перепихон со мной.

Под шумок я встал из-за стола и пытался улизнуть, но неожиданно столкнулся с Симой и её семейством.

Мать, женщина лет пятидесяти с хвостиком, ухоженная и судя по нижней губе, избалованная, сухощавая, но не худая, а на лицо, если бы не выражение брезгливости, довольно приятная. Одета, как на приём к королеве, и это утром, в столовке, в такую-то жару. Смешно. Что она из себя корчит?

Дочка. Я почему-то думал, что дочке Симы, лет пять, ...