Эль-21. Глава 7: Осознание и единство

— Да чтоб вас разорвало, тупые бараны! — раздался яростный голос Ёрловой из интеркома. — Вы, суки, вообще на счет смотрите!?

«Нет», — мысленно ответил я, с трудом фокусируясь на турнирной таблице.

Результат нашей группы показывал минус двадцать восемь очков. Примерно на тридцать меньше, чем у кого угодно. Но мне было глубоко плевать. Выигрыш, проигрыш — все едино.

Черт, я был до того выбит из колеи вчерашним известием, что забыл даже о своих собственных проблемах, а Диана пытается требовать от меня сфокусироваться на чем-то еще!? Да мне глубоко начхать, кто сегодня заберет победу! Один хрен никакой награды или наказания не будет.

Я с трудом сфокусировался на занятии, пытаясь уж совсем не клевать носом. То есть уделять хотя бы немного внимания творящемуся в округе. Но — не помогло. Очередной короткий обмен молниями и нас всех перебили. Опять.

И мне было глубоко плевать. Все мысли были где угодно, но не тут. Отыграемся как-нибудь в другой раз, а сейчас — я хотел лишь поскорее добраться до финала сегодняшних занятий.

Ромунов спокойно объявил окончание и мы всей группой побежали переодеваться в спортивную форму для визита к Соколовой. Спортзал уже не воспринимался как нечто совсем ужасное, но все еще заставлял содрогаться от мыслей об очередной паре часов под окриками лейтенанта.

— Эй, Макс, проверь почту? — бросил я через плечо, пытаясь аккуратно выскользнуть из боевого комбинезона.

— Ага, ща! — верзила прервал свой процесс раздевания на половине — одна рука все еще была внутри зеленой кожи — и полез в кармашек рядом с головой койки, вытаскивая оттуда кпк.

Культурист быстро клацнул несколько кнопок, в то время как я нетерпеливо притоптывал ногой в ожидании. Пытаясь мысленно подстегнуть громилу, но не решаясь вслух и слова сказать.

— Сегодня — никаких визитов, — недовольно скривился лысый мужик, запихивая миниатюрный компьютер обратно.

— Да чтоб вас... — гневно бросил я, стягивая с себя комбез.

«Никаких визитов»... Звучало как гребанный приговор. Означавший что придется оставаться в этом подвешенном состоянии аж до завтра! Или когда там разрешат посещения?

Я и сам не понимал, почему меня так сильно зацепила эта весть. Наверное, было что-то в лице пилота, который принес нам новости с местного фронта.

Большая часть боевой группы не вернулась назад. Оставшись на поверхности Ковчега. Хотя подробностей курсантам, конечно же, никто сообщать и не подумал. Стоило сказать спасибо, что вообще из вежливости сообщили об исходе, вспомнив о какой-то эль двадцать первой, про которую Роман с Тиной пару раз упомянули своим сослуживцам.

Подробностей, конечно же, ноль. Весьма туманно обрисовав ситуацию даже не столько словами, сколько одним лишь выражением лица да могильным тоном.

Но с тех самых пор я ходил сам не свой. Забыв обо всем на свете. С трудом вспоминая сочувствовать Максу и Валерке, которые с парочкой опытных пилотов успели сдружиться гораздо больше меня. Я-то почти сразу после знакомства связался с Настей и как-то почти и не общался со старшими братьями по оружию...

Я просто не мог выкинуть мрачное лицо пилота из головы. Его глаза, в которых не было даже блеклого желания улыбнуться. Его донельзя серьезная морда. Губы, которые тусклым тоном говорят: «Ребят, там была бойня. Большая часть боевой группы вообще не вернулась...»

Все занятие Соколовой я провел в какой-то полудреме. Уши с большим трудом слышали очередную команду, глаза на автомате подмечали что делают ближайшие ко мне люди и тело устремлялось вслед за всеми. Почти что не нагружая мозг тщетными попытками привлечь хоть к чему-либо внимание.

Я действовал на автопилоте, ведомый теми крохами что мелькали перед глазами и постоянными тычками от Маргариты, прекрасно понимавшей, что сейчас твориться в моей голове. В основном потому, что у нее внутри клокотало нечто похожее, хотя и не столь сильное.

— Да проснись ты уже, — в который уже раз за занятие ткнула мне под бок локтем Марго.

Я скривился от боли и оглянулся. Курсанты стояли ровной шеренгой, а Соколова обводила тяжело дышащую колонну злобным взором, уперев руки в бока.

— Обезьяны, слушать сюда! — рявкнула лейтенант, без особого труда залив всю округу своим голосом. — С сегодняшнего дня у вас в расписании будут небольшие окна для индивидуальных занятий! Иными словами — в эти часы будете заниматься тем, что лично вам нравится больше, макаки! Кого поймают за попыткой сачкануть — лично прослежу за тем, как вы будете пару дней драить сортиры зубной щеткой! Всем ясно, слизнюки!?

— Так точно, товарищ лейтенант! — громко, хором ответили курсанты. Уже не раз обжегшись на попытках чуть сбавить обороты — Соколова легко могла впарить еще несколько десятков отжиманий, после чего повторить свой вопрос.

— Полный список доступных занятий найдете на своих кпк! К завтрашнему дню — чтоб прочитали все до единого! Сейчас же, обезьяны, отправляетесь по следующим координатам! — лейтенант вытащила за кармана шортов свой мини-компьютер и клацнула несколько кнопок, выведя на одну из стен списки, кому и где надлежит скоро быть. — Бегом, слизнюки! Чтобы через пять минут были на месте!

Я пробежался глазами по двум самым большим рядам фамилий, но своей не нашел. Машинально отметив, что Маргарите надлежит прибыть в какой-то «зал развития аналитических способностей».

В последней, самой маленькой группе, было всего пять имен. Я на автомате отметил несколько знакомых, но глаза прочитали «Первая поточная аудитория» и я уже сорвался с места.

Быстро добежать до жилого модуля, вытащить кпк. И, сверяясь на ходу с картой станции, бегом до места. Радуясь тому, что вся эта гонка помогла хоть ненадолго отвлечься от своих мыслей — невозможность переложить на кого-то ответственность и просто бежать следом сыграла свою роль, заставив мозги хоть немного встрепенуться.

Я бегло скользнул взглядом по поточной аудитории. Примерно три десятка больших столов, высокими ступеньками восходящих к дальней стене. Около входа — небольшая кафедра с установленным рядышком креслом и столиком с графином воды. Вполне уютное преподавательское гнездышко.

В поточку можно было плечом к плечу затолкать, наверно, человек двести пятьдесят, а то и все триста! Но сейчас — помещение выглядело практически пустым.

Всех немногочисленных студентов можно было по пальцам пересчитать — едва ли полтора десятка. Что заставило меня удивленно моргнуть пару раз и ненадолго выйти наружу — проверить номер на двери в попытке убедиться, что я попал именно туда, куда надо.

Но нет, никакой ошибки. Я вернулся в зал вслед за небольшой группой забежавших внутрь курсантов и, пробежавшись глазами, нашел себе подходящий уголок с самого краешка третьего ряда. Привычно усевшись туда, где, как подсказывал мне опыт со студенческих лет, была нейтральная преподавательская зона. Достаточно близко, чтобы слышать, но достаточно далеко, чтобы не мозолить лишний раз глаза.

Курсанты потихоньку прибывали. Кто-то — небольшими группками по три-четыре человека. А кто-то — как и я, в гордом одиночестве. Рассаживаясь по большому залу тут и там, редко когда выдавая свое стремление усесться хотя бы по трое — чаще одиночками.

И, вслед за очередной забежавшей внутрь группой, вошел Ромунов. Дверь за его спиной, стоявшая до этого нараспашку, мгновенно закрылась, отрезая все пути наружу.

Капитан уверенной походкой направился прямиком к кафедре, на ходу вытаскивая кпк и подключаясь к местной системе динамиков.

Я же тем временем окинул взглядом пустые ряды. Даже с учетом всего забежавшего народа в помещении было где-то с полсотни курсантов. Или, может, чуть больше. Сидевших за столами, как и я, с непонимающими лицами от того, где они вообще оказались.

— Для тех из вас, кто видит меня впервые, я — капитан Ромунов, — представился между тем инструктор. — И давайте-ка вы не будете изображать недотрог, салаги — все живо расселись на ...