Латексное искушение Селины (перевод с английского). Главы 7—9

— Аккуратней, пожалуйста!

Кое-как меня перенесли вниз по лестнице и отволокли на улицу, где грубо опустили на дно ожидавшего фургона. Звук захлопываемой дверцы окончательно запечатал меня в моей передвижной тюрьме.

Последовавшее за этим путешествие оказалось не столь некомфортным, как я ожидала, и совсем недолгим. Мы проехали всего лишь пару километров по асфальтированным дорогам, после чего фургон резко повернул и вскоре затормозил на гравиевой дорожке. Захлопали дверцы, послышались приглушённые звуки и хруст шагов по гравию, и вскоре мою переносную тюрьму снова подняли и понесли, намного бережнее в этот раз, в какое-то здание и затем в коридор по ковровой дорожке.

— Сюда, пожалуйста! — услышала я мужской голос.

Мои носильщики остановились и начали поворачиваться. В своём гробу я услышала доносящиеся до меня звуки музыки. Новые голоса, и затем, через минуту-другую в комнате всё стихло, лишь радиоведущий возвестил начало какой-то новой передачи. Пробыв в одиночестве минут десять, я услышала наконец фрау Бакстер, когда она отомкнула замки и открыла сундук.

— Ты меня слышишь, Селин? — Ещё один оставленный без ответа вопрос. — Сейчас я открою твой мешок, но мне нужно, чтобы ты крепко закрыла глаза ненадолго. Здесь очень яркий свет, и мы не хотим повредить тебе глаза.

Я сделала как мне было велено — и попалась в ловушку! Едва лишь мешок открылся настежь, как невидимые руки тут же натянули мне на голову тугой резиновый шлем! Я пыталась было сопротивляться, мотая головой, но кто-то уже затягивал на нём кожаный ремень, накрепко прихватывая шлем к моему ошейнику. Я по-прежнему ничего не видела, и к тому же во рту у меня до сих пор находился кляп! Снова я обоняла и осязала резину у себя на лице, но на этот раз страх был сильнее возбуждения. Я всё ещё барахталась, но меня уже поднимали на ноги, и после того, как фрау Бакстер расстегнула замок на моих лодыжках, я обнаружила себя стоящей на глубоком, ворсистом ковре. Необыкновенная мягкость обволокла мои босые ноги, и почему-то я сразу поняла, что ковёр неимоверно дорогой.

— А она у вас с норовом, эта Селин! — сказал низкий мужской голос с явным французским акцентом.

Я попыталась воззвать к нему по-французски, — последний раз я говорила на этом языке с мамой, давным-давно, — но это ни к чему не привело, ибо кляп заглушал меня самым надёжным образом. «Мммн... мннн!!... « — вот и всё, что из-под него прозвучала, после чего я оставила эти попытки.

— Так и есть, мистер... — Либо фрау Бакстер не знала этого человека, либо скрывала его от меня. Он не сделал ни малейшей попытки назваться.

— Вы уверены, что она нам подходит, мадам? — осведомился он.

— Разумеется; даже на этой ранней стадии, вы сами увидите, — ответила она. — При должном уходе она покажет блестящий результат.

— Повернись-ка, Селин, — прозвучал новый голос, с сильным тевтонским акцентом. — Дай-ка мы посмотрим на тебя, девочка.

Фрау Бакстер схватила меня за талию и принялась поворачивать из стороны в сторону. Вслед за этим я ощутила на своём затянутом в резину теле многочисленные руки; руки, которые щупали и обследовали меня, как она и предупреждала. Меня осматривали, точно лошадь на продажу! Я уже готова была к тому, что с меня снимут шлем и кляп, чтобы измерить длину зубов, и молилась меж тем, чтобы меня действительно не продали кому-нибудь. Мне вспоминались истории белых женщин, которых продавали в рабство. О господи! Неужели и я оказалась среди них? Страх, который охватил меня при этой мысли, подавил все мои сексуальные вожделения и заставил меня участить дыхание. Фрау Бакстер заметила это.

— Успокойся, Селин, — сказала она. — Дыши ровно. Скоро мы вернёмся домой. Тебе здесь ничто не угрожает.

Она взяла мою руку, нежно гладя её другой рукой. Это, и её слова, возымели должный эффект. Мне хотелось посмотреть в глаза этим людям, чтобы хоть как-то повлиять на них, чтобы они хоть как-то посодействовали моему освобождению. Разумеется, все эти надежды были тщетными. Наконец меня оставили одну, и осматривавшая меня троица отошла куда-то в уголок, переговариваясь шёпотом. Когда они вернулись, меня медленно повернули вокруг, после чего потрогали и пощупали ещё немного.

— Я всё ещё не уверен, мадам Бакстер, подойдёт ли нам эта девочка, — сказал француз. — Нельзя ли посмотреть на неё поближе?

— Разумеется! — с готовностью отозвалась фрау Бакстер.

Я ощутила её пальцы на пуговицах платья у меня на спине и автоматически подалась вперёд, не желая, чтобы меня раздевали. Сильные руки схватили меня за плечи, и несмотря на то, что я продолжала вырываться, против трёх своих тюремщиков у меня не было ни единого шанса. Очень скоро платье упало к моим ногам, после чего я почуствовала, как шестигранный ключ просовывают в пряжки моей сбруи, и вскоре она также покинула моё тело.

— Стой смирно, Селин! — пролаяла фрау Бакстер.

Я ощутила её руки на шнуровке моего корсета, и поняла, что вслед за этим меня разденут окончательно. Неужели мне предстоит оказаться перед этими людьми совершенно голой?!

Внезапно я вспомнила свою наспех составленную записку, которая до сих пор лежала в ящике моего стола. Даже если бы я и смогла пронести её сюда, никакой пользы это бы не принесло. Когда моя комбинация присоединилась к кучке резины у меня возле ног, никакой холодный сквозняк не коснулся моей кожи, но соски мои тут же напряглись, и под своей глухой резиновой маской я густо покраснела.

— Вы, как всегда, правы, мадам Бакстер, — сказал француз. — Пожалуй, мне пора уже научиться доверять Вашим инстинктам в таких ситуациях, а не моим. — Все трое рассмеялись, после чего француз произнёс: — Ну хорошо, пусть теперь Селин увидит свет солнца.

Я зажмурилась на ярком свету, когда ремень вокруг моего горла ослабили и маску сняли с моей головы. Пока я моргала, пытаясь освоиться с изменившимися условиями, невидимые руки возились с ремешками моего кляпа. Я стояла лицом к огромному окну, выходившему на зеленеющий парк; порывшись в памяти, я попыталась вспомнить, где в нашем городке может находиться такой парк, и не смогла. Видимо, это было частное владение. Моих похитителей нигде не было видно, и мне пришлось сначала повернуть голову налево, а затем направо, чтобы увидеть всех троих. Кабинет был роскошно убран, и моя нагота казалась здесь странной и неуместной. Вновь я засомневалась: уж не был ли это и впрямь какой-то дурацкий розыгрыш? Что я могла здесь делать, особенно затянутая с головы до ног в глухую резину? Тут француз, стоявший вместе с фрау Бакстер справа от меня, заговорил.

— С добрым утром, Селин. Тебе нравятся мои сады?

В нашем городе было всего три огромных дома, которые могли разместить рядом с собой такой парк, но я по-прежнему не имела представления, где нахожусь.

— Умоляю Вас, сударь, — зашептала я, — скажите: зачем я здесь? Что вы хотите со мной сделать?

— Этого тебе пока что не нужно знать, дорогая моя, — мягко произнёс он.

Только теперь, глядя на него в упор, я увидела свисающий с его пояса предмет, который заставил меня застыть на месте. Это был кнут, всего лишь около метра длиной, но с его крепкой, обтянутой кожей рукоятки свисало множество кожаных хвостов. Штук двадцать, или того больше.

— Отвернись-ка от меня, Селин, — тихо произнёс он, но я словно приросла к месту, в ужасе при мысли о том, что как только я отвернусь, эта кожа прикоснётся к моему обнажённому телу! Фрау Бакстер схватила меня за левое запястье и без каких-либо усилий развернула меня лицом к себе. Но кожу у меня на шее уже защекотало в тягостном предчувствии, и я непроизвольно выгнула спину.

— Нет-нет, Селин, не сейчас. Ты ещё не готова, дорогая моя. Если, и когда, ты захочешь отведать моего кнута, ты не будешь от него пятиться, но напротив, будешь страстно ждать его поцелуя.

В этот миг что-то внутри меня словно прошептало мне на ухо:»Это правда, Селин. Это ...  Читать дальше →