Пусти, дядь Коль! Глава 1

ори, а то с меня же станется и рот твой заткнуть, — пригрозил дядька и я тут же притихла, испугавшись кляпа. Всегда боялась задохнуться. Прикусила губу и старалась не кричать, когда его пальцы обжигали нежные ягодицы. А ведь как приятно было всего пару часов назад, когда Тоха аккуратно просовывал руку мне под юбку, а я тут же ее убирала и грозила ему пальцем...

Дядя вошел в раж и поучал меня яростным шепотом:

— Смотри у меня, не бегай больше на дискач, пацаны не пощадят тебя, как добрый дядька, измордуют, изнасилуют и бросят в лесу!

Приговаривая так, дядя Коля методично шлепал меня по заголенной попе, бедрам и то и дело соскальзывал ладошкой между ног. рассказы о сексе Я почула совсем уж неладное и отчаянно дернулась:

— Дядь Коль, пусти, я все поняла!

Рывок отозвался жуткой болью вырванных волос на затылке.

— Ну-ну, тише, девочка, все по-порядку, — негромко ответил мне дядя Коля странным голосом. — Сначала мы тебя хорошенько воспитаем...

И с этими словами он подцепил пальцем резинку моих мультяшных трусиков и грубо одним махом стянул их до самых колен.

— Отпусти, стыдно же, дядь, ну пожалуйста, — захныкала я уже не столько от боли, сколько от стыда.

— Постыдилась бы лучше с пацанами по туалетам обжиматься! — урезонил меня дядька.

«И откуда он все знает?» — промелькнула у меня короткая мысль.

Все последующие соображения выбили из меня короткие и резкие шлепки по горящим огнем ягодицам. Когда попа моя онемела, дядь Коля спокойно приказал:

— Ноги развела! Давай-давай, слушайся дядьку, не то хуже будет.

Уже ничего не соображая от боли, я слегка раздвинула бедра. Теперь рука дяди не только шлепала всю мою попу разных местах, но и охаживала жалящими шлепками мое междуножье. Он продолжал лупцевать меня, периодически случайно соскальзывая рукой в промежность. Внезапно я осознала, что в такие моменты он уже не бьет, а будто бы гладит. И под его рукой ужасно горячо.

— Дядь Коль, ну перестань! — всхлипнула я, елозя животом по его коленкам в камуфляжных военных штанах.

— Тише-тише, девочка, дядя плохого не сделает, — приговаривал он, чередуя шлепки с поглаживаниями моей писечки. Раз шлепок, два шлепок, три — погладил шершавыми пальцами прямо там.

— Дядь, не надо... — заерзала я на его коленях, — ну все уже, я поняла, я буду хорошей!

— Будешь-будешь, куда денешься, — почти ласково пробасил дядька, — вот как закончу с тобой, будешь самая лучшая!

— Ну пусти, дядьк, пожалуйста, ты же и так уже меня выпорол — постанывала я, неосознанно ожидая, когда пройдут два шлепка и настанет третий — самый сладкий.

— Что, не гладили тебя так твои пацаны на дискаче? — хитро спросил он, задерживая свои пальцы у меня на писе.

— Н-нет, — выдохнула я, — ничего такого не было, честное слово!

— Смотри у меня, если узнаю! Все твоему бате расскажу! — пригрозил он. И с этими словами смачно плюнул на свою ладонь и снова стал гладить меня там, где уже и без того было мокро. Прямо там, где раньше я трогала себя только сама — по страшному секрету, под одеялом.

— Ааа! Дядь, ну не надо! — снова заныла я, но уже не от боли, а от горячей истомы между ног.

Шлепки закончились, и его рука уже скользила по моей писечке вверх и вниз, дразнила и мучала.

— А я разве что-то плохое делаю? — поинтересовался он. — Просто решил немного загладить вину, сурово я с твоей задницей обошелся, краснющая вся...

Я выдохнула и услышала чей-то недвусмысленный стон. Неужели это я могу так звучать?

— Вот и я думаю, что ничего плохого — подтвердил дядь Коля, продолжая наглаживать меня между половых губок. То и дело он засовывал внутрь кончик пальца — совсем неглубоко.

Я снова застонала, заерзала и попыталась расслабить затекшие ноги.

— А ну не ерзай! — прикрикнул дядь Коля. — Или ты хочешь, чтобы тебя снова лупили? — он еще несколько раз звонко шлепнул меня по самому нежному месту, где бедра переходят в ягодицы.

— Нет-нет! — запросила пощады я, — дядь Коль, не надо, пожалуйста!

— Вот то-то же! — удовлетворенно крякнул он и продолжил массировать мою набухшую писечку. А затем наклонился ко мне, и я почувствовала его колючую щекотную бороду на своей нежной шее. А следом и его согревающее дыхание. И ужасно волнительные касания его языка на своем ушке. Вторую руку он все еще предусмотрительно держал в моих волосах у самых корней, чтобы не вырвалась.

Меня стало уносить на волнах кайфа. Я забилась в его руках, заскулила.

Он довольно хмыкнул и продолжил бережно и невесомо трогать колючим и горячим ртом мою шею, лопатки и плечи. Его пальцы у меня на письке ни на секунду не прекращали меня ласкать.

— Ну и к чему было вырываться, глупенькая, — приговаривал он. — Дядька же знает как лучше...

Он совсем загипнотизировал меня этими уговорами и монотонными, но жутко горячими нежностями с моей писей. Потому, когда его рука на секунду исчезла, я притихла и выпятила попу, ожидая продолжения.

— А давай-ка мы теперь вот так... — пробормотал он. Переложил меня животом на сеновал, молниеносно подстелив свою майку. Лег сбоку. Просунул руку мне под живот и продолжил натирать мою письку.

— Ах-хааа, оо-ох... — стонала я, не соображая пьяным мозгом, чем мне грозит новая диспозиция. Теперь дядя Коля нависал надо мной сверху. Его вторая ладонь все еще грела мой затылок словно бы он заранее знал, что я начну вырываться когда...

— Ай, ты что, дядь Коль, не надо, пожалуйста, не надо! — запищала я.

Но дядька быстро зажал мой рот ладонью, мокрой от моих соков. Теперь он лежал на мне сверху и вдавливал в сено. Я почувствовала запах пота взрослого сильного мужика.

— Надо, девочка надо. Тебе же только что все очень нравилось...

— Мммм! — замычала я в ужасе. До меня только что дошло — сейчас этот здоровенный дядька станет меня натягивать на свой хер. А девчонки в школе говорили, что это жуть как больно в первый раз даже с пацаном, у которого прибор толком не вырос...

— Тише-тише, хорошая моя, — приговаривал дядь Коля, успокаивая меня, словно буйную кобылку, — он отпустил мой загривок и продолжил теребить между набухших губок, просунув руку под меня. Его живот давил мне на спину.

Когда я выбилась из сил мычать и брыкаться, он убрал руку с моего рта и дал отдышаться.

— Не смей орать, а то получишь! — напомнил он, кто хозяин ситуации.

Я воспользовалась тем, что рот мой снова был открыт и взмолилась:

— Дядь Коль, ну не надо, пожалуйста, только не засовывай мне, у тебя он наверно ужасно большой, а я еще никогда...

— Тихо будь! — шикнул он на меня, — дядька знает, что делает. Уж лучше я тебя уму-разуму научу, чем какие-то пацаны сопливые... — он забряцал пряжкой ремня и спустил штаны.

Писечка моя и без того была очень скользкой, но дядька еще разок смазал меня слюной. Я задрожала от этой грубой ласки и страха. По ногам побежали мурашки.

— Ну пусти, дядечка, я буду себя хорошо вести... — заплакала было я, но тут он снова прикрыл мой ротик ладошкой и стал неспешно с толком и расстановкой пропихивать в мою дырочку свою крепко торчащую палку. Его хер все лез и лез внутрь меня, это длилось, казалось, вечность.

«Целая дубина!» — в ужасе подумала я — «Он же меня порвет...»

Он то всовывал мне поглубже, то вынимал, постепенно раздрачивая мою щелочку и продолжая потирать меня подушечкой пальца там, где было так приятно. А затем снова милосердно перестал зажимать мой рот. Я тут же заныла:

— Больно, высунь, дядь Коль, пожалуйста, ну высунь его!

— Будешь знать, как перед дядькой в таком виде расхаживать! — хрипло отвечал он, дыша мне горячо и сладко на ушко и задвигая в меня свой корень до самого сердца.

— Вытащи, ну прошу тебя, дядь, я никому ничего не скажу, — заливалась я слезами от ужаса и жара, что расползался из промежности по всему телу.

Все ...  Читать дальше →