Проводы

Теплую, наполненную ароматом сирени и ярким ласковым солнышком весну сменило жаркое лето с душным запахом цветущей липы, плавящимся под ногами асфальтом и неожиданными, но краткими похолоданиями и пронзительными могучими грозами, жутковатыми даже в большом городе. И, наконец, им на смену пришла осень. Время призыва в армию вчерашних школьников, не одолевших вступительные институтские экзамены.

И были проводы. Целый ритуал, обязательный для всех, кто хотел не быть, а казаться не хуже других. Нелепый, вздорный, но въевшийся в кровь и плоть обычай, подобный кукле на капоте машины, везущей в ЗАГС невесту. И никто в тот момент не задумывается, что через год-два невеста станет очередной разведенкой, а солдат, перенеся тяготы и лишения службы — вернется домой и заживет простой жизнью рядового человека.

На проводах непременно должны были присутствовать — во всяком случае, в самом начале церемонии — отец и мать будущего воина, какой-нибудь двоюродный дядь Ваня из деревни, о котором все родственники уже давным-давно забыли. Ну, и конечно же — растревоженная, взволнованная невеста, просто-таки обязанная ждать своего суженого, два года не заглядываясь на иных парней. Должны были участвовать в большой, на целую ночь, пьянке одноклассники провожаемого, приятели со двора или спортивной секции, которую он посещал. И столы в этот день и в эту ночь просто обязаны были ломиться от закуски с выпивкой. И подъезд на три этажа вокруг оказывался напрочь прокуренным и забитым бычками самых разнообразных сигарет и папирос — от «Золотого руна» и явской «Явы» до «Беломора» и «Дымка».

На проводы Вадима его школьный приятель немного опоздал. Вернее, не опоздал, а специально задержался, чтобы подойти к тому моменту, когда родители обычно перебираются к соседям, оставляя молодежь пить и общаться в своей тесной компании. Очень уж Виталику не нравились любые торжественные мероприятия с обязательными тостами, наполненными фальшивыми словами радости или сочувствия в зависимости от обстоятельств. А вот по окончании официоза вполне можно было, не стесняясь женщин и родственников, рассказать в полный голос свежий похабный анекдот, выпить, не закусывая, полстакана водки, от души полапать в танце — куда ж без них! — симпатичную девчонку, то ли соседку по подъезду, то ли дальнюю родню провожаемого призывника.

В трехкомнатной квартире к приходу Виталика дым стоял коромыслом и музыка рвала обои. Хотя народу за большим столом в центральной комнате явно убавилось изрядно по сравнению с началом гулянки. Но гостя это, пожалуй, только обрадовало. С трудом найдя место для осенней куртки на забитой до предела вешалке, Виталик прошел к пригорюнившемуся у края стола виновнику торжества, здороваясь, похлопал его по плечу, тут же налил сам себе стопку уже согревшейся, противной водки, пахнущей то ли керосином, то ли ацетоном, зажмурив глаза, выдохнул, выпил в один глоток и ткнул первой попавшейся под руку вилкой в открытую банку маринованных огурчиков. Ох, хорошо!!! Хоть и осталось во рту противное послевкусие, не убитое даже закуской.

Вот теперь, после первой-штрафной, можно было и оглядеться. За изрядно уже растерзанным столом Виталик увидел неразлучную, наверное, с восьмого класса парочку. Генка и Таня ожидаемо сидели рядышком. Девушка вяло тыкала вилкой в салат, а парень смотрел куда-то вдаль уже сильно остекленевшим взглядом. «Что-то он рано пришел в готовность», — чуток удивился новый гость. Еще вокруг стола, то и дело вставая и передавая в разные стороны емкости с закусками и большую корзинку с хлебом, суетилась немолодая для вчерашних школьников тридцатилетняя крашеная блондинка, какая-то очень близкая подруга матери Вадима или очень дальняя её же родственница, видимо, оставленная присматривать за молодежью. Хотя — за чем и за кем тут присматривать? Разве что за довольно странной компанией дружков провожаемого из секции дзюдо или самбо. Помнится, Вадим посещал и ту, и другую, не зная, на чем в итоге остановиться, да так и прождал в нерешительности до самой армии. Друзей было четверо. Коротко, почти под ноль стриженые, крепкие, плечистые, очень серьезные, молчаливые и, как показалось Виталику, совсем трезвые. Во всяком случае, только что пришедший и выпивший первую стопку парень назвать этих друзей пьяными не рискнул бы. И еще с ними сидели две девчонки, чем напоминающие своих приятелей: крепко сбитые, спортивные, с короткими волосами и угрюмыми тусклыми глазами. Одна блондинка с легкой, украшающей её рыжинкой и мальчишеской стрижкой, вторая светлая шатенка с косой челкой, постоянно падающей ей на глаза.

Впрочем, Виталик сюда пришел вовсе не за тем, чтобы рассматривать гостей. Кто он им, и кто они ему? Он налил вторую, выпил теперь уже с меньшим отвращением — уже привык, что ли — и наклонился к уху Вадима, перекрикивая Бони М, чтобы рассказать, чем генсек отличается от чемпиона мира по шахматам. Как известно, шахматист ходит «е-два, е-четыре», а генсек «е-два, е-два»... Виновник торжества, кажется, даже не заметил ни нового гостя, ни рассказанного им анекдота, уныло клюя носом в скатерть. «Черт, какие тут рюмочки маленькие», — подумал Виталик, наливая третью, но тут поймал на себе взгляд Татьяны. Она с легкой укоризной смотрела, как парень готовится выпить. А тот улыбнулся в ответ и слегка помахал свободной от рюмки рукой, видно, под влиянием собственного анекдота изображая приветствие престарелого генсека. Девушка понимающе засмеялась, потом вздохнула и тут же ткнула кулачком в плечо сидевшего рядом Генку, мол, обрати внимания на меня, а не только на рюмку.

Выпивши, как показалось по третьему заходу, уже вполне добротную водку, но в этот раз не закусывая, Виталик отправился вон из квартиры — перекурить. И увидел на лестнице, наверное, с десяток взрослых и не очень мужчин и парочку женщин, старательно и неторопливо дымящих разнообразными сигаретками. Достав свои «Краснопресненские» Виталик устроился у стеночки. Никого из собравшихся в подъезде он не знал и даже подумал сперва, что проводы Вадима — не единственный праздник сегодня в этом доме, но потом разглядел в табачном дыму отца провожаемого призывника, и все встало на свои места.

Возвращаясь в квартиру, в дверях гость столкнулся с Вадимом, который покачиваясь, то и дело хватаясь за стенки, прошел, не заметив, мимо него и дальше — куда-то вниз по лестнице. «Ага, — догадался Виталик. — Там же, кажется, его безответная любовь живет... Вот стерва, даже на проводы не пришла, а всего-то на пару этажей подняться».

Немногие из друзей-приятелей Вадима знали, что тот уже больше года страдает по соседке по подъезду, девице веселой, разбитной, и при этом не признающей сверстников-"малолеток». Ксане нравились мальчики ближе к тридцати, а то и вовсе дяди за сорок, рядом с которыми она выглядела юной и невинной девочкой. рассказы эротические Ну, насчет юной в полные девятнадцать можно было согласиться, а вот невинность свою девушка потеряла давным-давно, как бы, не пяток лет назад, если верить дворовым сплетням. А им Виталик почему-то верил, уж больно похоже было на правду то, что рассказывали об этой девчонке шепотком и с оглядкой.

А в застольной комнате уже не было Генки и Тани. Родственница Вадима, пробираясь к выходу — видать, тоже на перекур — махнула рукой, и сквозь гремящую музыку парень смог разобрать только: «Туда... повела... быстро сломался... пусть полежит... « Оставаться за столом с серьезными спортивными друзьями виновника торжества Виталик не очень-то хотел. Было в этих ребятах что-то неприятное, злое и жестокое, что ли, отвращающее от общения с ними малознакомых людей. Вот и родственница призывника, похоже, потому и сбежала из комнаты, а не просто пошла покурить на лестницу. На скорую руку, быстренько накатив пару рюмок теперь уже холодненькой, из другой бутылки, водочки и чем-то салатообразным зажевав её, парень бочком протиснулся к выходу — надо пойти глянуть, как там Генка. Все-таки вместе учились, хоть и не ...