Проводы

уже часа два. И ведь не тянет. А тянет еще выпить... Он подхватил с пола бутылку, глянуть, что в ней осталось. И неожиданно удушливый винный запах заставил подкатиться к горлу все, что парень успел съесть и выпить за сегодняшний вечер. Он вскочил, лихорадочно зажимая рот рукой, изо всех сил сдерживая внезапную тошноту.

Дверь в туалет была заперта, ну, да, там же Танька сидит, значит — в ванную. Он все-таки успел, не уронив ни капли на пол. И хоть желудок был практически пустой, блевал Виталик долго и как-то смачно, с удовольствием освобождая от ядовитой дряни молодой организм.

Успокоившись, он посидел немного на краю ванны, делая глубокие вдохи и выдохи, потом тщательно прополоскал рот, умылся и обтерся первым попавшимся полотенцем. А выходя в коридорчик, увидел стоящую в тени полуоткрытой двери в центральную, большую комнату Татьяну. Оглянувшись на шаги, она быстро приложила к губкам указательный палец.

Виталик, стараясь ступать осторожно и тихо, подошел и заглянул через плечо девушки в полутемную комнату. Там было удивительно многолюдно, видимо, к спортивным друзьям Вадима прибавились еще и их друзья. Там теперь было человек десять, стоящих вдоль стен и у громоздкого, полупустого буфета. Праздничный стол с закусками и бутылками они передвинули к окну, освободив место на бежево-пестром паласе, семейной гордости хозяев. И на этом паласе, широко раздвинув слегка согнутые ножки, лежали совершенно голенькие, ставшие похожими друг на друга, как близнецы, две подружки спортсменов. Под попки им кто-то подложил свернутые куртки. А между ног девушек стояли на коленях обнажившиеся до пояса снизу парни и лихо, быстро и энергично вколачивали свои члены в предоставленные для этого дырочки. Все действо происходило как-то обыденно, по-деловому, без суеты и чувственности. Вот один из парней встал, отряхивая с конца капли белесой густой жидкости. Его место тут же занял другой, быстро стянул до щиколоток спортивные штаны вместе с трусами, опустился на пол и, слегка опершись одной рукой на женскую коленку, ловко направил член и вдавил внутрь влагалища блондинки спущенную туда предшественником сперму.

Выражение лиц девушек было спокойно равнодушным, принимающим групповое развлечение, как должное и уже неоднократно пройденное в жизни. Блондинка, расположенная поближе к дверям, тупо разглядывала потолок, то ли выискивая трещинки на побелке, то ли просто таким образом коротая время между заменой партнеров. Шатенка выглядела также безразлично, вот только лобок у нее, как приметил Виталик, по сравнению с подругой, был начисто выбрит, и на нем тусклыми пятнами выделялись свежие и подсохшие уже капельки спермы. Девушки лежали смирно и расслабленно, пребывая где-то совсем далеко отсюда, и только небольшие упругие грудки их изредка подрагивали в такт деловитого и размашистого движения партнеров.

— Виталик, мне страшно, — прошептал Таня, лихорадочно впиваясь ноготками в ладонь парня. — Давай уйдем отсюда, проводи меня домой.

— Ага, ладно, — тихо кивнул он в ответ.

За сумкой девушки и непочатой бутылкой вина им пришлось заглянуть в комнату, где продолжал безмятежно спать Генка. Его в этой жизни до самого утреннего похмелья ничего уже не волновало. Потом Татьяна долго и неуклюже искала на вешалке при входе свою куртку, стараясь это делать тихо, боясь привлечь внимание тех, кто продолжал получать извращенное удовольствие в центральной комнате.

Но, наконец-то, они с невыразимым чувством облегчения вырвались из продолжающего шуметь подъезда и присели на ближайшую, чуть влажную и ледяную по ночному времени лавочку.

— Дай и мне! — потребовала девушка, увидев, как Виталик достает из кармана сигареты и спички.

— Ты же никогда не курила? — удивился он. — По школе еще помню.

— Это раньше. А сейчас бывает. По пьяни или вот — как сейчас. А что это у тебя за «гвоздики»? — поинтересовалась она, вертя в пальцах коротенькую «Краснопресненскую».

— Да отец купил аж два блока, — пояснил парень. — Вот я и присел «на хвост». А чего? Вполне себе нормальные, на вкус не хуже явской «Явы».

Конечно, до «Явы» этим сигареткам было далековато, да и покрепче они были изрядно. Татьяна с непривычки с трудом одолела половину, отбросив недогоревший окурок в густые кусты за спиной.

А потом они долго гуляли по ночному притихшему микрорайону, вокруг своей школы, возле бетонной громадины кинотеатра, среди стандартных коробок домов. Разговаривали мало, лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Присаживались на холодные неуютные скамейки, пили прямо из горлышка охладившееся и ставшее не таким противным вино. Дважды они заходили в пустынные гулкие подъезды, и Таня сноровисто, привычно и, кажется, с удовольствием освобождала Виталика от скопившейся спермы и неизвестно откуда берущегося возбуждения. К концу их прогулки её носовой платочек совершенно засопливился от свежего белка.

Наконец, они добрались до квартиры девушки.

— Спасибо, — сказала она, сосредоточенно выискивая в сумочке ключи.

Родители её, разумеется, давно и спокойно спали, уверенные, что их дочку с проводов доставит в целости и сохранности практически официальный жених. А вышло-то вон как... Хотя и к взаимному удовольствию.

Уже вставив ключ в замок, Татьяна повернулась лицом к Виталику и вместо стандартного: «Спасибо» сказала:

— Ты знаешь, чего я больше всего там испугалась? Я вдруг представила, что лежу на месте этих самых девчонок. Такая же равнодушная, как снулая рыба. Смотрю на потолок и считаю про себя: «... третий... четвертый... пятый... « А они все суют и суют по очереди. Как в какую-то бездушную куклу с дыркой. И мне так жутко от этого стало...