Вырванное сердце

ВТОРНИК. Собачка.

В этой комнате всегда тихо и чисто, уютно и пахнет корицей. Я прихожу без четверти шесть и раздеваюсь донага в прихожей. Снимаю плащ, сапожки, блузу и юбку. Снимаю колготки или чулки, затем белье. В верхнем выдвижном ящике прихожей лежит черный ошейник из мягкой кожи. Я надеваю его на шею и там же в прихожей устраиваюсь на теплый коврик-подстилку. Я собачка и я жду своего хозяина.

Он всегда приходит ровно в шесть, и я встречаю хозяина тыкаясь мордочкой ему в колени, в ладони. Если он в хорошем настроении, то присядет на корточки и потреплет меня за густую черную гриву, улыбнется, скажет добрые слова, позволит облизать его руки, может достанет из кармана и протянет вкусную конфету. Ах как же я благодарна ему за все, какой неподдельной искренней любовью я его люблю, моего хозяина.

Бывают дни, когда хозяин в дурном расположении духа, тогда он может отвесить мне оплеуху или грубо оттолкнуть ногой. Тогда лучше не злить его и притихнуть на своем коврике. Подождать когда он остынет и сам позовет меня. В такие моменты я тоже благодарна ему. Ведь в этой квартире я всего лишь собачка, которая должна знать своё место.

Однажды, и это было всего лишь один раз. Он пришел с друзьями, все они были изрядно выпившими. Людей, пришедших с хозяином удивило и развеселило мое присутствие в его квартире. Они смеялись, тянули ко мне свои руки, пытались потрогать, погладить, схватить. А я не знала, что мне делать, по привычке уткнуться хозяину в ноги или притихнуть на своей подстилке, вжавшись в нее. Мне было страшно и неуютно, я дрожала и глядела на всех затравленным взглядом. А хозяин веселился вместе с другими, хвастался мной. Потом он поманил меня, заставив подняться на задние лапки, и высоко поднял руку, в которой держал сладость. Он хотел, чтобы я подпрыгивала, пытаясь зубками поймать угощение. Каждая моя неудачная попытка (он все время поднимал руку еще выше) вызывала взрыв хохота у его друзей, а я даже не могла прикрыться от этих едких взоров. Много унижений я перенесла в тот вечер. Эти люди сидели на диване, пили пиво и забавлялись надо мной. Бросали мячик, чтоб я приносила его в зубах, отдавали разные команды, которые я выполняла. Я ведь дрессированная собачка, мой хозяин занимается со мной.

Когда все ушли, у меня было стойкое чувство, что хозяин предал меня. Но потом, позже я поняла, что это было лишь испытание. Испытание на мою верность. Ведь я вернулась через неделю в ту же квартиру, в обычное время и к моему удивлению хозяин был уже дома. Я вернулась и тем самым поступила правильно, я доказала свою преданность, что бы ни произошло. Собаки не предают, они просто не умеют этого делать.

Хозяин встретил меня у порога и сразу обнял. Он гладил мои волосы и извинялся, за тот случай и обещал, что больше никогда не повторит подобного. Он сожалел, и я чувствовала это. Знала это. Тогда он подхватил меня на руки и отнес в постель. Он сам снял с меня одежду и надел ошейник. Он гладил меня и был безмерно нежен. Он все время пытался заглянуть мне в глаза. В тот миг я знала, что нужна ему. Он кормил меня с ладоней всякими вкусностями (ах если б вы знали какое это наслаждение облизывать ладони хозяина). А потом он позвал меня гулять. На мне был лишь плащ на голое тело и туфли, а к ошейнику он пристегнул кожаный поводок, петлю которого надел на правое запястье. В машине, когда хозяин крутил руль или переключал передачи поводок натягивался, заставляя меня тянуться за ним и я ощущала этим тесную связь с хозяином, знала что принадлежу ему, что я его собачка.

Он привез меня в безлюдный лес и показал чудесную поляну, поросшую высокой травой. Хозяин разрешил мне избавиться от одежды и обуви, отстегнул поводок и позволил мне резвиться на этой поляне. Он и сам играл со мной, бегал, катался по траве. А когда мы лежали, выбившись из сил и тяжело дышали, он снова гладил мои густые волосы, и говорил нежные слова и угощал конфетами.

Оба этих случая навсегда запомнились мне.

Но вам, наверное, хочется понять, кто я и с чего все началось. Что ж. Устроюсь на коврике поудобнее, прислушаюсь: кажется, шаги хозяина еще не слышны, положу мордочку на сложенные рядом лапки.

Это началось, когда в моей жизни случился алый период. Нет, не черный, как это принято называть: черная полоса, а именно алый. Черное — это лишь когда блуждаешь в беспросветных потемках, а алый, это когда тонешь, тонешь в крови своих чувств, безысходности содеянного. Тонешь и захлебываешься собственной кровью. Когда каждый миг умираешь, но смерть не спешит к тебе, наслаждаясь твоими муками.

Конечно, я во всем виновата сама. В один миг разрушив все что имела, разбив свой хрустальный замок одним неловким движением. Семья, дети, дом. Все превратилось в осколки. Я не хочу погружаться в подробности, скажу лишь, что из-за моей безалаберности чуть не погибли мои дети, после этого я была лишена родительских прав и направлена на лечение от алкоголизма. Двух моих двойняшек забрали и увели в чужой дом, к чужим людям. Я лишь успела второпях всучить им свое сердце, и оно волочилось за ними по грязной земле, оставляя на ней алый кровавый след. Наверное, теперь я представилась вам тварью, которая живет под забором и питается объедками. Но при всем при этом у меня два высших образования, собственный бизнес, регулярный доход. Просто у каждого свои пороки и каждый совершает свои ошибки. Вот и я потеряла самое дорогое, что у меня есть!

После случившегося я долгое время посещала психолога, скорое для проформы, нежели для восстановления душевного равновесия. Но в один из дней моего лечащего врача не было на месте, и меня вместо полного коротышки с глазами навыкат принимал другой специалист: высокий, худощавый, на нем был коричневый пиджак и джинсы. Глубоко посаженные глаза пронзали взглядом, а залысины придавали какой-то холодности и мудрости.

Он задал стандартные вопросы, я выдала стандартные ответы, а затем он спросил, не желаю ли я поехать в другое место и продолжить терапию там. Я согласилась, я вообще на все тогда соглашалась. рассказы эротические Он привез меня в эту квартиру, приказал полностью раздеться, достал и надел на шею кожаный ошейник и сказал, что каждый вторник я буду приходить сюда и буду его собачкой. Сказал, что это поможет мне. А затем он начал меня дрессировать. Слушая его вкрадчивый голос, мне хотелось выполнить любую его команду. Если бы он приказал разбежаться и прыгнуть в окно, я бы даже не задумалась. Когда я делала успехи, хозяин угощал меня, когда делала плохо, он лупил меня кожаным поводком. Я была счастлива стать его собачкой. Вот и вся история. Кажется, я слышу его шаги. Пора!

ЧЕТВЕРГ. Дрессировщица.

Вы когда-нибудь приручали Цербера? Даже не тигра, не льва — с теми справляются хорошие дрессировщики — именно цербера. А мне удалось приручить. Сама не знаю как это вышло, да наверное просто не стремилась к этому целенаправленно, а когда осознала, кто именно ползает у моих ног и ест с рук — приняла как данность. Конечно, порой холодок пробирает под кожей, зная ЧТО это за человек, и какие безумия он творит у себя в кабинете на вполне законных основаниях, но этот холодок страха быстро сменяется вулканом страсти, что разливается лавой внизу моего живота, когда я чувствую свою власть над этим... животным. Человек, который одним движением может свернуть мне шею и обстряпать все как несчастный случай, который одним рапортом может испортить жизнь и судьбу мне, да и вообще практически любому человеку. Этот майор каких-то там спецслужб, широкоплечий атлет, боксер, с лицом и руками испещрёнными шрамами, сломанным носом несимметричной формы, этот человек, который одним взглядом может заставить поперхнуться, вот он, валяется сейчас передо мной словно половая тряпка, и я... Я! — вытираю о него ноги.

Когда же это ...