Одна Любовь на всех. Часть 8

отвлекся и повернул голову на звук шагов. Челюсть у него отвисла, слюни потекли вниз стремительным потоком. Похоже, хвастливого обладателя большого члена женщины демонстрацией своего тела не часто баловали.

— Это... того... — только и смог произнести невнятно толстяк.

— Люба, ты, что ли, вернулась? — не отрываясь от процесса, рассеянно поинтересовался хозяин дома.

— А кто же еще? — удивилась в ответ девушка, не обращая внимания на жадный, нахально щупающий груди и бедра взгляд Босса. — Чак, твой приятель никогда голых женщин не видел?

— Почему ты так решила? — оглянулся, наконец, и осчастливленный полчаса назад парень. — А, так ты голая. Тебя, конечно, не видел. Или я что-то не знаю, а, Босс?

Он несильно ткнул приятеля в бок острым кулачком. Толстяк, будто очнувшись от длительной спячки, встряхнул коротко стриженной головой и невнятно промямлил в ответ:

— Нет, ну, просто, как-то... неожиданно это.

— Ты же знал, что я у Чака живу, — пожала плечами Люба, даже не подумав одеться, и присела на измятую кровать. — А дома хожу, как мне нравится. Ну, и Чаку тоже. Да, милый?

Не ожидавший такого подвоха парень даже слегка покраснел сперва, но потом взял себя в руки, откашлялся и все равно хрипловато произнес деревянным голосом:

— Конечно, дорогая.

Вышло это настолько неестественно, наигранно и — не к месту, что блондинка не сдержалась и захохотала, откинувшись назад, выставив на всеобщее обозрение юные соблазнительные грудки. Теперь краснеть уже начал толстячок. И гораздо интенсивнее хозяина. И тут его безжалостно добила Люба.

— Понимаешь, Боссик, — нарочито сладким, умильным голоском произнесла она. — Мы с Чаком только что так славно потрахались, что я даже забыла с собой в ванную взять халатик...

Толстячок подпрыгнул на жалобно загудевшем под ним стуле, схватился рукой за щеку, потом за затылок, в итоге отвернулся через силу от голой блондинки и сказал неуверенно:

— Слышь, я может потом еще зайду, ладно? А сейчас уже пора...

Куда и зачем ему пора, Босс не смог бы сказать и самому себе. Сейчас его обуревало единственное страстное желание: побыстрее выскочить за дверь и прямо на лестнице, в уголку, подрочить свой якобы длинный член и спустить на подъездную стену струи просящейся наружу молофьи.

... — Ты думаешь, у меня теперь всегда так будет? — встревожено спросил, укладываясь спать, Чак. — Ну, чтобы с пальчиком в заднице.

— И откуда я могу знать? — пожала плечами Люба. — Я ж не доктор по задницам. Просто мысль дурная в голову пришла, вот я и попробовала.

— А если так, то, может, я, как бы сказать, ну, голубой? — все никак не мог успокоиться парень. — Гей какой-нибудь латентный.

— Какой же ты гей, если тебе мальчики не нравятся? — резонно возразила блондинка, поудобнее устраиваясь на своей подушке.

— Мальчики не нравятся, — твердо заверил собеседницу Чак и вновь засомневался: — Но и девочки до сегодняшнего вечера тоже не нравились.

— А сегодня понравилось?

— Еще бы!

— Ну, значит, завтра повторим, и все сразу видно будет, — резюмировала Люба. — Ты же не против повторить?

— Только «за»!!! — оживился паренек.

— Тогда спи давай. Мне с утра через полгорода на работу тащиться. Это ты тут на дому чего-то шаманишь, а мы — люди простые...

Как это ни странно, спала в этот раз Люба крепко, без сновидений и шаловливые свои ручонки к гениталиям Чака не тянула. Во всяком случае, он ничего подобного не заметил. Впрочем, и хозяин дома в эту ночь спал, как убитый.

... перед самым обедом, встретив Любу в коротком коридорчике между кабинетом мужа и служебным туалетом, Инга сильно прижала ее к стене и, тиская молодую грудь через сизый привычный пуловер, поинтересовалась со странными интонациями в голосе:

— Похоже, у тебя все наладилось дома? С утра сияла, как хорошо проебанная сучка.

— Наладилось, — кивнула блондинка, едва не растекаясь по стене от жадных прикосновений любовницы. — И было такое дело, потрахалась вчера в кайф.

О том, что она сменила двух ревниво дебильных работяг из провинции на одного московского хипстера, Люба жене начальника не стала рассказывать. Сперва, чтобы не сглазить удачу, а потом решила, что все эти её личные дела — и неурядицы, и успехи — отношений с брюнеткой не касаются.

— Надеюсь, на наших субботних планах это никак не скажется?

Инга еще сильнее сдавила грудь юной любовницы. «Ага, да ты, кажись, ревнуешь!» — подумала с легкой ехидцей Люба, но ответила, чуть играясь, нарочито невинным голоском:

— Конечно же, нет.