Аль Андалус. Часть 2

что кто-то затирает следы. Мало того, что в моем будущем не было бы парадов с тикерными лентами, я начинал чувствовать, что оказался не в том месте и не в то время.

Депрессия, которую я чувствовал прошлой ночью, вернулась, и она усугублялась тем фактом, что у меня была еще одна неприятная обязанность. Я зашел в Интернет и начал искать адвоката по разводам.

В следующие несколько недель ситуация только ухудшилась. Я увидел ссылку на ФБР, и это напомнило мне об агенте Генри.

Я поискал его в Google и нашел небольшую новость, похороненную в Knoxville News Sentinel. Он сообщил, что федеральный служащий по имени Джон Генри погиб в дорожно-транспортном происшествии в государственном парке Фрозен-Хед. Ему было 37 лет, других подробностей не было. Это меня огорчило. Генри был порядочным парнем, который умер, пытаясь защитить меня.

Я думал, он заслуживает большего, чем усеченный некролог. Я попытался получить немного больше информации из штаб-квартиры ФБР, но наткнулся на глухую стену.

Несколько дней спустя парень, который сидел рядом со мной, высунул голову из-за угла.

— Эй, ты слышал новости? Босс нашего босса получил хорошее повышение. По всей видимости, он совершил какой-то подвиг на праздниках и теперь получает свою награду.

Я ничего не сказал, но внутри меня кипело. Насколько я знал, единственное, что он сделал, чтобы остановить ИГИЛ, — это использовать меня как приманку. А теперь его награждали?

Я думал о том, чтобы поговорить с директором АНБ о том, что происходит. Но прежде, чем я смог поговорить об этом, на Капитолийском холме возникла какая-то шумиха с Израилем. Армия обороны Израиля совершила своего рода вторжение в Сирию, и многие в Конгрессе были возмущены израильской агрессией. Когда выяснилось, что АНБ предоставило ЦАХАЛу определенные перехваченные данные, раздались вопли протеста. и следующее, что произошло, директор ушел в отставку и у АНБ появился новый лидер. Поговаривали даже об отсрочке закупки Израилем дополнительных ракетных батарей «Патриот», но в итоге сделка состоялась.

Я планировал подавать документы, используя «непримиримые разногласия», но мой поверенный сообщил мне, что Мэриленд не является штатом «без вины». «Прелюбодеяние, дезертирство, осуждение за определенные преступления, безумие, жестокость и порочное поведение — вот основания для развода в Мэриленде», — сказал он.

Какое разочарование! У меня были законные основания для развода с Джинни, но я не мог доказать супружескую измену, не раскрывая секретную информацию, и это могло бы привести меня в мир боли. «Разве нет способа развестись, не пройдя через все это?» спросил я.

— На самом деле, вы можете получить развод без вины в Мэриленде.

Но для этого вы двое должны прожить отдельно по крайней мере год, — весело сказал он мне. — А пока вы можете подать на раздельное проживание, который поставит вас в очередь на полный развод после год разлуки «.

Так я и поступил, но меня раздражало то, что мне пришлось так долго ждать, чтобы освободиться от нее.

Мне также не нравилось платить Джинни временное содержание супруга. После того, что она сделала, это казалось несправедливым, но мои руки были связаны.

Когда зима сменилась весной, мое настроение не улучшилось; во всяком случае, только ухудшилось. Я чувствовал себя все более и более изолированным как на работе, так и дома. Моя работа больше не приносила удовольствия.

Самый большой мой успех стал секретом, о котором никто не мог ничего знать. Вскоре стало понятно, что руководству я не нравлюсь, и мои коллеги начали меня избегать.

За пределами офиса была аналогичная ситуация, но по другим причинам. Все друзья, с которыми мы общались, были парами, которые привыкли общаться в парах.

Я был для них странным человеком. И поскольку никто не знал истории о том, почему мы с Джинни расстались, многие думали, что это моя вина.

В результате я много времени размышлял о своей жизни. Мне казалось, что каждый раз, когда я пытался поступить правильно, меня за это наказывали.

Я пытался защитить Джинни и позаботиться о ней. Я не ожидал, что она будет приклоняться мне за это, но следование супружеской верности было бы неплохо. Точно так же я не хотел оказаться в центре террористического заговора, но когда это случилось, я подумал, что отреагировал довольно хорошо. Мне не нужна почетная медаль, но оценка моих достижений был бы хорошим знаком.

Я все больше начинал чувствовать, что меня использовали. Джинни точно так со мной поступила. Все, что она хотела от меня, это поддержки ее, пока на неё смотрели как на уродца из цирка в школе, в колледже и после до её лечения лазером. Что ж, может быть, это было немного преувеличено — я думаю, когда-то она действительно любила меня, но скорее это была благодарность, а не любовь.

Но эти чувства у неё быстро испарились, когда ее родинка исчезла и другие мужчины начали заглядываться на нее. То же самое и с моей работой. Унизив меня новостью о том, что Джинни обманывала, мой шеф начал использовать меня как приманку для террористов. И теперь он был награжден, в отличии от меня.

В этом отношении, разве Эстер не использовала меня? Все, чего она действительно хотела, — это чтобы я решил загадку Аль-Андалуса. Когда она получила то, что ей было нужно, она вскочила в самолет и улетела домой, прежде чем я успел даже попрощаться. С тех пор я ни слова от нее не слышал.

Я знал, что это не совсем справедливо. В конце концов, Эстер спасла мне жизнь, и для этого она поставила бы на кон свою жизнь. Тем не менее, она бы не сделала этого, если бы не думала, что я могу ей помочь.

В общем, я устал от того, что меня все используют, устал оставаться в браке с изменяющей шлюхой-женой и устал работать, где меня не ценили. Я почувствовал растущее желание уйти, оставить все позади и начать сначала где-нибудь подальше, где ко мне никто не предъявлял претензий. И как только я попаду туда, я поклялся поставить себя на первое место. Я провел слишком большую часть своей жизни, пытаясь делать что-то для других людей; теперь пришло время делать себя и свою жизнь.

Старый я был бы в ужасе.

— Не делай поспешных действий. Ты должен помогать другими, — объяснил бы я.

Пошло всё к черту! Несколько раз в жизни я принимал важное импульсивное решение, и все шло хорошо. Теперь я собирался принять еще одно важное решение, которое казалось мне правильным. Если кому-то это не нравится, ввернуть их.