Разоблачение 6 лет спустя. Часть 2

Автомобиль моей жены аккуратно спрятан за студией.

****

Я смотрю на него, не веря своим глазам. Кровь стынет в жилах. Я не знаю, что делать. Нет, я знаю, что должен сделать. Мне нужно уехать домой прямо сейчас. Я должен совершить набег на аптечку, принять пригоршню наркотических лекарств, запить их крепким алкоголем, лечь в постель и надеяться, что весь этот день будет вычеркнут из моей жизни завтра утром.

Вот что я должен сделать.

Мне не следует продолжать расследование. Я не должен шпионить. Я не должен пытаться выяснить, почему моя жена припарковалась в этой части города, спрятав свой автомобиль за студией человека, который сделал наши фотографии шесть лет назад.

Но я больше не контролирую ни свой разум, ни свое тело. Я — пассажир в своей собственной шкуре, беспомощно наблюдающий за своей жизнью через окна моих глаз. Я смотрю, как мои руки крутят руль, а нога нажимает на тормоз. Я смотрю, как машина останавливается, аккуратно припарковавшись рядом с машиной Юли, блокируя ее возможный побег. Я смотрю, как руки отпускают руль, вынимают ключи и открывают дверь. Я выхожу из машины на воздух и хорошенько принюхиваюсь, как охотничья собака, пытающаяся выследить добычу только по запаху. На долю секунды я пытаюсь убедить себя, что аромат духов Юли густо витает в воздухе, что я действительно чувствую запах ее присутствия, прямо здесь, на этом участке, на другой стороне города, в тени лучших, более современных зданий.

Конечно, все это ложь. Я не чувствую ее запаха, не вижу и даже не слышу, хотя в этот момент я прикладываю ладонь к уху, почти ожидая услышать звуки слабых стонов и вскриков страсти на ветру. В мире тихо и неподвижно, если не считать отдаленных звуков машин, грохочущих взад и вперед по главным улицам, и шелеста мусора, доносимого легким ветерком. Почти все тихо и спокойно. Полное умиротворение.

За исключением безжалостного стука моего сердца.

Я запираю машину — мои пальцы трясутся так сильно, что я дважды промахиваюсь по кнопке, прежде чем слышу жужжание и щелканье дверей — и иду к студии. Я оглядываюсь, убеждаясь, что я один.

Здесь только я и здание.

И одаренный хером фотограф, трахающий мою жену.

В студии, похоже, никого нет. Ни движения, ни звука изнутри. Я смотрю вверх по стене здания, ища какую-нибудь тщательно скрытую точку доступа, как будто это видеоигра и там будет удобная, похожая на лестницу сетка уступов кирпичной кладки, ведущая к открытому окну. Конечно, ничего из этого. Стены простые и голые, окна закрыты изнутри и слишком высоко, чтобы до них можно было дотянуться. Мои ботинки хрустят по гравию заросшей сорняками площадки, когда я медленно и осторожно пробираюсь вдоль стены здания, ища потайной вход или любой другой секретный проход в студию. Но нет. Единственный вход — через парадную дверь. Я говорю себе остановиться. Нужно вернуться в машину и ждать. Может быть, ее машина сломалась по дороге домой и она направилась в ближайший гараж за помощью. Может быть все это совершенно невинно и моя жена не прелюбодейка.

Нет, я думаю, она не прелюбодейка. Моя жена — изменяющая шлюха.

Эти слова заставляют мои чресла дрогнуть точно так же, как мой член пульсировал раньше, глядя на фотографии и представляя, как Юля трахается на нашем диване. Неверная шлюха. Я отбрасываю эти мысли в сторону. Я не могу позволить себе отвлекаться. Не сейчас. Сначала мне нужно кое-что сделать.

Я крадусь вдоль стены здания к передней части студии. Большая раскрашенная от руки вывеска, рекламирующая студию Карлоса, смотрит на меня сверху вниз, выглядя немного выцветшей и обожженной солнцем. На улице по-прежнему тихо и пусто, если не считать меня. Я тихо иду вдоль передней части студии, кровь стучит в ушах, едва осмеливаясь дышать, мои ноги хрустят по гравию, пока я не достигаю входной двери. Это простая коричневая деревянная дверь. В двери есть глазок.

Я прижимаюсь ухом к двери и прислушиваюсь, стараясь услышать хоть что-нибудь сквозь шум пульсации крови в ушах.

Ничего.

Я протягиваю руку и хватаюсь за дверную ручку, заставляя свою руку оставаться твердой и не дрожать. Поворачиваю ручку.

Дверь не заперта.

Я толкаю дверь, осторожно, медленно, очень медленно, молясь, чтобы она не скрипела. Она не издает ни звука. Дверь отворяется на бесшумных петлях, открывая небольшую тихую приемную. Пластиковые стулья. Обрамленные фотографии свадеб и модельных съемок. В настоящее время она пуста. Я делаю шаг внутрь, напряженно прислушиваясь.

По-прежнему ничего. Может быть, здесь все таки никого нет.

Комната небольшая, тщательно обставленная. Современный деревянный пол и белые стены. Такое место, где можно подождать, пока он распечатывает фотографии в другом кабинете.

В дальнем конце маленькой комнаты есть две двери. Я на цыпочках пересекаю комнату, заставляя себя выдыхать через рот длинными, медленными выдохами, и прикладываю ухо к первой двери.

Потом я что-то слышу.

Не из-за двери. Сверху. Звук скрипящей мебели по деревянному полу.

Я не один. Кто-то еще определенно здесь со мной.

Я тихонько хватаюсь за ручку и тяну. За первой дверью находится кладовка. Ничего интересного. Я подхожу ко второй двери и осторожно открываю ее достаточно широко, чтобы заглянуть в щель и вижу большую фотостудию без мебели. Стойки софитов у дальней стены. Большие, красочные листы задних фонов. Я толкаю дверь до конца и вхожу в комнату.

Это широкое, открытое пространство. Вокруг расставлено несколько предметов интерьера: стулья, столики, подушки — все, что можно использовать в качестве реквизита для фотосессии.

Я замечаю еще одну дверь в дальнем углу комнаты и тихо продвигаюсь к ней, стараясь не издавать ни звука на деревянном полу. Внезапно я останавливаюсь, принюхиваясь. Вокруг витает странный, знакомый запах. Его я знаю очень, очень хорошо.

Духи Юли.

Скрип мебели на верхнем этаже заставляет меня поднять глаза и уставиться в потолок. Мое сердце проваливается в желудок, поглощенное кипящей, пузырящейся кислотой гнева, боли и шока.

Пожалуйста, Боже, если ты настоящий... не позволяй этому случиться. Не дай мне застать их вместе.

Я пересекаю комнату и подхожу к двери в дальнем конце. Теперь мое сердце бьется о ребра, как будто пытаясь пробить дыру в груди. Мои руки стали тяжелыми, как свинец. Мне требуется вся моя сила, чтобы дотянуться и толкнуть эту дверь. Она бесшумно распахивается, открывая деревянную лестницу на второй этаж.

Теперь я слышу что-то еще. Кого-то еще. Я слышу женский смех, за которым следует звук другого голоса, приглушенный и неразборчивый, но определенно мужской. Затем резкий, внезапный вздох восторга. Вздох, который я знаю очень, очень хорошо. Я сам слышал его много раз. Его издавала моя жена все те годы, что мы были вместе. Этот звук она издает, когда я нежно целую ее в расщелину женственности. Звук, который она издает, когда я игриво шлепаю ее по голой заднице. Звук, который она издает, когда я вынимаю свой член из нее, как только наши занятия любовью подходят к окончанию.

Последний пазл встает на свое место, и мой мир рассыпается в прах. Моя жена трахнула фотографа в день нашей свадьбы. С того дня моя жена продолжала трахать фотографа как минимум раз в месяц. И сейчас она наверху, задыхается от восторга, когда ее любовник прикасается к ее телу.

Я стою неподвижно в течение этого долгого, ужасного момента, полностью застывший и неспособный сделать следующий шаг. Я пытаюсь убедить себя, что это была не моя жена, а другая женщина. Может быть, у этого фотографа есть девушка, и это одно большое недоразумение, и моя жена никогда не трахала его, не сосала его член и не позволяла ему кончить ей на лицо. Все это одна большая, сумасшедшая путаница.

Моя правая нога отрывается от земли и движется вперед, на нижнюю ступеньку. Вверх или вниз? Остановиться или идти? Человек я или мышь?

Я должен знать. Я уже зашел так далеко. Это может разбить ...