Два в одном

клитор и вход в пизду, немного заходя внутрь. Саша немедленно «запела», зажмурившись от блаженства и стыда, а я продолжил буравить ее, говоря: — Вот, моя любимая, мой драгоценный зайчонок, мы уже занимаемся сексом — видишь? Я захожу в тебя, захожу внутрь — это уже настоящий секс... а потом я просто буду все глу-убже, глу-у-у-убже заходить в мою заю (я непрерывно входил в Сашу, разъебывая каждый миллиметр ее пизды)... смотри, как я глубоко уже! а зверьку не больно, зверьку о-о-очень приятно (Саша изогнулась, заурчала и стала насаживаться на меня). — Ага! Почувствовала моя зайка, почувствовала кудрявая... зайке немного стыдно, но это пройдет, скоро пройдет... ай как хорошо зайке!

В этот момент я почувствовал, что в мой живот уперлось что-то твердое. Глянув вниз, я увидел, что Сашин член снова набух и требовал любви. Я осторожно взял его — и Саша упоенно завизжала. Она стала уже откровенно насаживаться на меня, толкая меня тазом, и моя «осторожная политика» закончилась: два-три движения — и я пробуравил Сашу насквозь, до упора, провалившись в мягкий кисель в глубине ее пизды. Было ли ей больно — не знаю; в это время я дрочил ей член, мял яйца — и Саша выла, превратившись в пунцовый комок наслаждения. Скоро она кончила — кончила как женщина, взахлеб, со сладким визгом... Я продолжал дрочить ее член, но она сказала «не надо, он уже все...» Она вздыхала глубоко-глубоко, смотрела на меня во все глаза — и вдруг засмеялась: «Что, правда? Это все правда? Я женщина? Не могу поверить...» Она была полна сексом, как соты — медом, и ей уже совсем не было стыдно...

***

— До первого класса я была Александром Кудрявцевым. Я до сих пор привыкла называть себя «он», думать о себе как о мальчике... хотя я всегда чувствовала, что я девочка. Это какое-то невыразимое чувство, его нельзя описать. К семи годам стало понятно, что я явно похожа больше на девочку, чем на мальчика, да и врач сказал, что женского гормона во мне больше. Так я и стала девочкой Сашенькой, так и пошла в первый класс... Родители боялись, что у меня будет душевная травма — но я как раз была очень довольна, что ношу теперь платьица, украшения, бантики, отращиваю волосы... Я будто стала самой собой.

— Я могу иметь детей, ты не думай! я самая настоящая женщина! — запальчиво убеждала меня Саша. — Все врачи мне говорят, что женское у меня в порядке... Вот мужское... в общем, как мужчина я не могу иметь детей: слишком мало сперматозоидов, да и хилые они, вялые... Но оргазм испытывать могу и женский, и мужской.

— Это очень трудно описать. Я возбуждаюсь всегда одновременно — и там, и здесь. Но это разные ощущения: там, в женском — хочется твердого, а вот ему — Саша показала на член, — наоборот, мягкого. А заводятся они одновременно: если один, то обязательно и другой. Но мужской оргазм я могу испытать только раз в день, хоть потом он и встает... А женский — сколько угодно, я ведь все-таки женщина... Правда, я ведь женщина? У меня страшный комплекс, что я «не мышонок, не лягушка»... Знаешь, я ведь не все тебе рассказала... Самое ужасное, что я... нет, я не могу...

— Тебя привлекают женщины?

— Да, — тихо призналась Саша. — Но мужчины больше.

— А как это бывает? Опиши...

— Описать?... Ну... да очень просто: на красивую девушку у меня иногда он... встает!

— А на парней?

— На парней... сначала мокреет и щекочет ТАМ... а потом и он тоже встает! — Саша засмеялась.

— Так что же мы будем делать? Тебе нужны и мужчины, и женщины?

— А ты... ты сможешь иногда быть для меня женщиной? Я читала, что так можно... Тогда я не буду хотеть девушек.

— Ты хочешь... Хочешь, чтобы я дал тебе в попу? — Я даже вздрогнул от этой мысли. Это была моя тайная мечта...

***

Очень скоро мы были помолвлены, а затем и женаты. Моя Сашенька была потрясающей: стройная фигурка с нежной тугой грудью, покатые бедрышки, пластичные плечики, стройные ножки; очень тонкое, немного тревожное личико, похожее на милого, нежного зверька — зайчика или белочку, — необыкновенной красоты глаза, глубокие, чувственные; плавный ротик — и копна каштановых кудряшек, густых, длинных — ниже плеч, — искристых, пушистых...

От наших экспериментов у меня голова шла кругом. Я просто помешался на поисках новых, новых путей наслаждения, на новых ощущениях для Саши и для себя. Я сразу купил нам искусственую вагину и фаллоимитатор с вибрацией. Постепенно я разъебал Саше попку, и она сходила с ума, насаженная сразу на три очага удовольствия: на мой член в попке, на вибратор, которым я двигал в ее пизде — и на резиновую вагину, обволакивающую ее член (Саша сама двигала ее). Крик ее тройного оргазма — до сих пор в ушах у меня: Саша тогда хрипела в агонии наслаждения, как умирающий зверь...

После такой шоковой терапии у Саши началась аритмия, и я испугался: кажется, доза наслаждения была избыточной... Но потом мы привыкли к такому сексу.

Я ебал ее и попку, и в пизду, и в рот, делал ей минет, куни, сочетая обычный и оральный секс с нашими игрушками в разных комбинациях, и Саша истекала в бесчисленных оргазмах. Она изменилась: щеки ее порозовели, с личика не сходила томная улыбка, глазки всегда блестели... Она стала такой хорошенькой и чувственной, что мне приходилось защищать ее от всех знакомых и незнакомых парней.

Нередко мы менялись ролями: я становился девочкой Ксюшей, а она — мальчиком Сашей. Я подставлял свою попку, и она ебла меня своим членом, превращаясь в настоящего дикого самца.

Это было страшновато и запретно, но сносило крышу так, что нельзя и описать... Она разъебывала меня долго, как и я ее, — и в конце концов наши попки стали такими широкими и эластичными, что мы могли ебать друг друга без подготовки.

Гомосексуальная жилка совсем отсутствовала во мне — к парням я был равнодушен, — но анальный трах был так сказочно приятен... Сначала она ласкала мне ягодицы, пробираясь к анусу, щекоча щувствительную кожу вокруг него, расслабляя меня... Потом, когда меня затапливало особое чувство блаженной слабости и готовности отдать свою попку в ее власть, ни с чем не сравнимое — задница будто превращалась в мягкий кусок масла, ждущий ее вторжения — она вставляла мне между ягодиц и начинала толкать меня, лаская пальцами спину и бедра.

Постепенно она входила все глубже и глубже, и у меня распирало дыхание от жуткого, приторного чувства полноты... С каждым толчком я чувствовал, как превращаюсь в беспомощный, рыхлый кусок плоти, зудящей от наслаждения; я становился жертвой, добычей, которую терзал хищник...

Саша была (или был?) иногда очень жесток: в этом сексе находил выход ее мужской компонент, глубоко-глубоко скрытый в ней, и она превращалась в настоящего дьявола. Хрупкая, женственная Саша остервенело ебала меня, звонко шлепала по разрыхленной плоти, хрипела — «вот тебе... вот тебе!... я — твой господин!... давай шевелись!...» — и я подыгрывал ей, зная, что это — игра, и в ней сгорает Сашина мужская похоть.

Особый кайф был неожиданно поменяться местами: Саша вдруг выскакивала из меня (мне казалось, что я сдулся, как шарик) и говорила:

— А теперь ты меня!..

И — мы ебли друг друга во все дыры, становясь попеременно мужчиной и женщиной... Это половое безумие растворяло нас в себе, и мы уже не понимали, кто мы... В нем было что-то очень запретное, до содрогания, до щекотки в сердце — но мы знали, что никому не причиняем вреда, и совесть наша была чиста.

Постепенно я привык к тому, что я тоже — немного девочка; Саше, вопреки женским вкусам, нравилось, когда я одевался и вел себя женственно, нежно, кокетливо; любимая наша игра была — «маленькая девочка и сексуальная няня». Мы иногда даже переодевались «наоборот»: я — в девушку, Саша — в мальчика; я надевал длинный парик, Саша делала мне макияж (эта процедура доставляла нам обоим море стыдного удовольствия) — и мы шли на прогулку. Мы даже мечтали сходить в гей-клуб — в качестве двух парней — но так и не решились...

... А потом Саша родила мне двух вполне здоровых детей — мальчика и девочку — и окончательно перестала комплексовать по поводу своей двойной сущности. Мы уже и сами толком не знаем, кто из нас — мужчина, а кто — женщина... То есть — знаем, конечно, — но, когда надо, забываем.

E-mail автора: 4elovecus@rambler.ru