Битва за Днепр. Анальная версия. Часть 3: Сиквел

Вот, вкратце, то, что она мне поведала. Часа два мы с ней болтали. Потом её соседка по комнате позвала куда-то, и мы распрощались. О повторном созвоне не договаривались, но прощались если не друзьями, то добрыми знакомыми. Соответственно, дальнейшая поддержка связи подразумевалась, как нечто не подлежащее сомнению.

Совершенно успокоенный разговором, в Киев я доехал беспрепятственно. Разрешил все дела, осмотрел образцы товара. Отзвонился партнеру, приняли решение в режиме «онлайн». По итогам совещания, я подписал договор с поставщиком, и, не задерживаясь, двинулся в обратный путь. К десяти вечера добрался до дома. Принял душ, поужинал и, утомленный непростым днем, завалился «на боковую». Маринке написал вежливое пожелание:

«Доброй ночи, красавица. Сладких снов».

Ответа не дождался, и стал засыпать. Чуть позже, уже сквозь сон, услышал, как телефон, поставленный на зарядку, отжужжал смс-ку. Если бы не знал от кого сообщение пришло — не стал бы просыпаться. Но причина имелась веская. Потому продрал глаза и прочел смс. Разочарованно отложил мобильник в сторону. Писала Таня, одна из давних подружек. Любительница активной ночной жизни. Приглашала подтягиваться в клуб на знатную «тусу», если не занят и не сплю.

Я был занят отдыхом, поэтому послал всех, мысленно, по известному маршруту, и стал возвращаться в глубокий, здоровый сон. Не вышло. Второе сообщение заставило меня вновь вернуться в сознание. «Вот это уже, наверняка, от Марины», — подумалось мне.

Прочитал. Вздохнул. Отложил телефон в сторону. Теперь уже друг тянул «по девочкам» прошвырнуться. Причем в тот же клуб, и, подозреваю, по просьбе все той же Татьяны, которая имеет на меня определенные виды. Беда (её) в том, что видов на неё не имею я. По причине того, что хотя она и недурна собой, но скажем так, кругозора не особо широкого. Пресновата, скучновата, и нудновата в общении. «Перепихнуться» — вариант то, что надо. Что мы с успехом и проделываем периодически.

Но вот на более длительное общение с этой дамой меня не хватает. Говорить ей об этом прямо мне не хочется. Такой обиды девушка не заслуживает. Поэтому я намекал ей не единожды о том, что дальше дружбы наши отношения зайти не смогут, даже если я с холостяцким образом жизни завязать надумаю. Но она мою мысль, либо не просекает, либо делает вид, что не просекает. Хотя, я больше всего склоняюсь к тому, что она просто не желает руки опускать. Упорство — качество нужное, и похвальное. Но не в этом случае.

Взглянул на часы, почти час ночи. В третий раз за ночь предпринял попытку погружения в сон. И снова та же трель. Номер Марины, наконец-то. Читаю:

«Und gute nacht zu dir, gut aussehend. Siesindschoneingeschlafen?».

«Шутница, мля», — думаю про себя. Чертыхаюсь, и лезу в поисковик, за адресом «онлайн — переводчика». Забиваю текст, получаю результат:

«И тебе спокойной ночи, красавчик. Ты уже спишь?»

Ответил, что не сплю. За немецкий язык пообещал наказать. Добавил смайл»;)«, чтобы превратно не поняла, и опять в тоску не впала. Затем встал с кровати, и на кухню поплелся к холодильнику. Ночь не принесла живительной свежести и прохлады. Воздух настолько раскалился днем, что и после захода солнца столбик термометра не опустился ниже +30 по Цельсию.

В очередной раз пообещал себе завтра же купить кондиционер, а пока спасался, чем мог. Взял баночку пива, откупорил, отпил. Ответ на сообщение пришел достаточно неожиданный:

«Если также накажешь, как вчера днем, то я только по-немецки и буду с тобой говорить;)»

О как! Недолго музыка играла, как говорится. Пишу ей:

«На дворе луна взошла, я решилась — и пришла?»

Она в ответ:

«Я стишками говорить не умею. Просто скажу, что решилась, и пришла бы. Но только не ночью. Сейчас я не смогу уйти. Девочки потом не отстанут, а Оксана точно поймет, куда меня понесло. Я врать не умею».

Мой сон, как рукой сняло. Марина, по необъяснимой причине, стала притягивать меня к себе так, будто и не было вчера ничего между нами. Познакомившись с ней поближе, я захотел её еще больше, чем накануне, когда она у меня раком посреди гостиной связанная стояла.

Лихорадочно сбиваясь с мысли на мысль, мгновенно навалял несколько строчек:

«Опять ты меня разводишь, а утром скажешь, что в бреду писала».

Она недолго думала:

«Нет — нет, не скажу! Клянусь! Мы сегодня с тобой пообщались. Я прислушалась к внутреннему голосу и поняла, что он больше не говорит, что я — мерзость. Мне было хорошо с тобой, и я хочу, чтобы было еще лучше».

Меня переполняли эмоции. Я наплевал на то, что противоречу себе, ввязываясь в длительную телефонную переписку:

«Если все, что ты пишешь, окажется правдой — я буду счастливейшим мужчиной на свете. Когда мы увидимся?»

Марина помедлила и отписалась:

«А ты завтра как работаешь? Я на ближайшие два дня полностью свободна. Подъеду, когда разрешишь. Только Сергея сразу не приглашай, если можно. Давай для начала вдвоем встретимся? Я готова к экспериментам, но постепенным».

Я был в восторге от вырисовывавшейся перспективы. Сообщил девушке, что ради такого случая освобожу весь день. Предложил заехать за ней с утра. Она вежливо отказалась, и ответила, что сама подъедет. Причину отказа уточнять не стала. А я решил не настаивать. Раз открестилась, значит, есть адекватная причина. На этом она сама предложила попрощаться до завтра. Аргументируя это тем, что соседки по комнате спят чутко, а у неё телефон громко клавишами клацает. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и «разошлись по пещерам».

Следующее утро началось для меня чрезвычайно рано. Около пяти часов в мою дверь настойчиво постучали, игнорируя огромную кнопку звонка, находившуюся на уровне глаз. Пока просыпался, понял, что стучат, не только назойливо, но еще и ногами! Я натянул шорты, и ринулся к двери, с выразительным желанием набить кому-нибудь лицо. По дороге прихватил алюминиевую бейсбольную биту, отобранную в бытность студента в пьяной потасовке формата «стенка на стенку». Заранее замахнувшись, распахнул дверь, но ударить не пришлось.

На пороге стояла пьяная в хлам девушка. Крашеная блондинка с вьющимися волосами. Это была Татьяна. Она упиралась руками в дверной косяк, чтобы не грохнуться, и продолжала по инерции долбить воздух изящной ножкой в, не менее изящной, туфельке на шпильке. Впрочем, шпилька находилась уже не на туфельке, а валялась у порога. Учитывая, что дешевые шмотки Таня не покупала, часов через двенадцать её ожидало горькое разочарование. Дорогущие туфли можно было нести на помойку прямо сейчас, не откладывая дело в долгий ящик.

Как уже было сказано, она не сразу поняла, что дверь отворена, и колотить уже не во что. Блондинка вскинула на меня стеклянные глаза, пьяно улыбнулась, и с трудом выдавила из себя заплетающимся языком:

— О! Кириленко! А я к тебе в гости... (мы с ней всегда друг друга пофамильно называли, даже в моменты интимной близости).

Затем коротко икнула, и, молча, повалилась вперед. Я успел подхватить её на руки, с металлическим звоном отбросив биту в сторону.

— Ай–ай–ай, Лобода, ай–ай–ай!!! Ты нахрена «накидалась» так, а? На кой черт приперлась ко мне в таком состоянии? — отчитывал я девушку, оттаскивая в спальню. Она лопотала в полузабытье бредятину про то, что свой адрес никак вспомнить не могла, только мой припомнила и таксисту назвала. Я уложил её на кровать, снял с ножек туфельки. Стянул через голову ультра — коротенькое, темно — синее платьице, оставив девушку в комплекте изысканного нижнего белья того же цвета, и черных чулочках. Засыпая, Таня похабно раскинула в стороны стройные ножки, мечтательно протянув еще один бредовый моветон, сбиваясь на хмельной дьвольский хохот:

— Кириленко, можешь меня трахать, но не обижайся, если я засну.

— Тьфу, на тебя, Лобода! Придешь в себя — «кодировать» повезу (я укрыл её покрывалом, и вышел в ванную за тазиком).

— Слышь, Лобода! Будет тошнить — таз около ...