Немного позже послезавтра. Часть 4: Охота на зверя

— Именно! Нам в руки попала жирная рыбка. Похоже, что их порвал их же собственный морф. Ты медиков вызвал?

— Конечно.

— Как только прибудут — прикажи отвезти ее в госпиталь при особом отделе. Будем отжимать ее по полной!
Шеф находился в явно приподнятом настроении.

— Как быть с морфом? Имплантов у них нет, так что я не смог установить его внешний вид и характеристики. Однако, судя по оставленным на дверце следам, он невероятно силен.

— А вот это уже проблема. — Шеф задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Я отправил к тебе Петера Агарда. Вдвоем постарайтесь найти его как можно быстрее.
Нас прервал звук приближающейся сирены.

— Все, похоже, медики прибыли. Как закончим — доложу. — Я прервал связь.
Из подъехавшей машины выскочили двое. Мужчина и женщина. Даже на первый взгляд я смог определить, что они прошли процедуру добровольного морфинга. Насколько я знал, стандартный набор включал в себя повышение тактильной чувствительности, обоняния, слуха, и, как ни странно — вкуса. Последствиями оных стали немного крупноватые кисти рук, постоянная, нервирующая привычка чуть шмыгать носом, принюхиваясь, и ношение наушников, блокирующих излишние шумы. Вот и сейчас я видел, как они, подойдя к машине с женщиной, синхронно сняли наушники, и, молниеносно ощупав поврежденные участки тела, стали распаковывать сумку с необходимыми препаратами.
Женщина еще, зачем-то, срезав повязку, неумело наложенную мной, провела пальцем по ране, и слизнула капельку крови.
Я подошел ближе.

— Детектив, пятый участок, спец-отдел. Эту женщину приказано доставить в госпиталь при спец-отделе. Мужчину — желательно туда же.

— Трупы — это не по нашей части. — С полуулыбкой отозвалась девушка. — Но коронеры уже в пути.

— Простите, можно вопрос?
Она вновь повернулась. На сей раз с явным неудовольствием, поскольку я отвлекал ее от работы.

— Да, что вам?

— Вы сейчас попробовали ее кровь. Зачем?
Она удивленно приподняла бровь.

— Стандартная процедура полевого осмотра на наличие ядов, наркотических веществ, ряда бактерий и вирусов.

— А вы не боитесь?

— Боюсь? — Она прыснула со смеху. — Конечно же нет. Я, как и все модифицированные врачи, невосприимчива ядам, большинству вирусов и бактерий. Да и имунная система не позволит им причинить мне вред. Хотя что я вам рассказываю, вы же и сам, насколько я вижу, прошли процедуру морфинга. Думаю, не ошибусь, если предположу, что это что-то по военной части.

— А... Почему вы так решили?

— Все просто. — Она отвернулась к женщине, и начала колдовать над ней, поочередно вкалывая ей что-то из целой кучи ампул. — У вас изменен скелет, видно несколько заживших, явно при помощи ускоренного метаболизма и наноботов, шрамов. Когда вы показывали жетон, было заметно, что у вас так же изменена структура и плотность ногтей... И еще кое-что...

— Что же? — Заинтересованно подался я в ее сторону.

— В спец-отделы берут исключительно прошедших морфинг. В том числе и военных.
Я задумчиво хмыкнул. И ведь действительно. Все, кого набрали в новый спец-отдел, были в той, или иной степени изменены.

— Все, мы закончили. Вы поедете с нами? — Мужчина впервые подал голос.

— Нет. Я остаюсь.
Он кивнул, и, положив женщину на каталку, повез ее к машине.
Девушка сноровисто собрала все использованные ампулы в пакетик, и опломбировала его. После чего, помахав мне, побежала в машину.

— Смотрю, ты времени не теряешь? — Раздался за моей спиной низкий хрипловатый голос.

— И тебе тоже доброго дня, Петер. — Сказал я, поворачиваясь к нему.
За мной стоял здоровенный детина, почти двухметрового роста, и, наверное, столько же — в плечах. Я рядом с ним смотрелся исключительно недокормленным подростком-акселератом. Такими, как он, в 20—21 веке любили изображать в кино викингов, или «чистокровных арийцев». Даже идиотский форменный плащ, как у меня, не мог скрыть огромную грудную клетку, и руки, более всего походящие на бычьи окорока.

— Ну что тут у тебя?
Я показал на обе машины, и ткнул пальцем в сторону оторванной дверцы.

— Морф пошалил. Женщину увезли, теперь на очереди труп. Можешь сам посмотреть, вдруг чего еще заметишь. Надо найти морфа, пока он не натворил больших бед.
Петер поочередно осмотрел обе машины, затем и дверцу. Зачем-то потрогал ее, и, что-то пробормотав под нос, вернулся ко мне.

— Да, похоже, что на сей раз зверюшка серьезная. Хотя, судя по размерам его машины, — он кивком указал на машину, где все еще находился труп мужчины, — размерами она не отличается. Передние конечности похожи на человеческие руки. Задние же — гораздо меньше пропорциональных размеров.

— И что думаешь?

— Похоже на примата, либо, морф с превалирующим генным набором примата. вероятнее всего — шимпанзе.

— Класс. Как искать будем?

— По-старинке.
Он отвернулся от меня, и, пройдя к дорожному ограждению, перемахнул через него. Открыл дверцу своей машины — и выпустил наружу собаку. После чего, подхватив ее на руки, вновь перелез на дорогу.
Собака отнеслась ко всему этому с полнейшим спокойствием.
Я уставился на нее. Крепкое тело, длинные лапы — могли бы принадлежать гончей, но унылое выражение брыластой морды, с висячими ушами-лопухами, буквально всем своим видом упрашивало оставить ее в покое.

— У тебя, надеюсь, есть документы, разрешающие морфинг пса?
Петер уставился на меня.

— Зачем?

— Он у тебя, разве, не модифицирован?

— С чего ты взял? Чистокровный бладхаунд. Вот еще не хватало — портить собаку модификациями! Я за этого красавца знаешь сколько заплатил? Так-то.

— А зачем ты его приволок?

— Предлагаешь тебя в поводке вести? Мне нос не модифицировали. Да и нюх у него всяко поострее твоего будет.
С этими словами он подвел пса к оторванной дверце. Тот шумно принюхался, и неодобрительно глянул на меня.

— Ты дверь трогал?

— Да, но не сами вмятины.
Пес, мигом утратив всю свою унылость, подбежал к машине и обнюхал вмятины на корпусе. После чего, покружив по дороге, рявкнув, побежал вперед.
Мы с Петером рванули за ним. Через пару сотен метров пес перемахнул через ограждение, и, свернув за угол здания, вновь закружил на месте. Подождав нас, он басовито гавкнул, и вопросительно посмотрел на Петера.

— Похоже, что он потерял след... Хотя нет. Морф ушел по деревьям.

— Э-э... И как ты это понял?

— Смотри сам, вдоль дороги растут деревья. Под этим — сломанная ветка. Под следующим — листья. А еще я постоянно на связи с Ричем.

— С псом???

— Я заказал и ему имплант. Сам можешь подключиться и посмотреть.
Я спешно отдал своему импланту команду на поиск и подключение. Через секунду я увидел мир глазами пса. Черно-белый, и в нем, будто мерцающая дымка, тянулся след, уходящий в деревья.

— Ну ты и маньяк... Ставить имплант, стоящий бешеных денег псу?!

— Так и пес не простой. Он со мной отслужил все пять лет, не раз выручая.

— Пять? В смысле?

— Я урожденный гражданин. Служить пошел ради льгот, и потому, что это семейное.

— Слушай, давно хотел спросить...

— Поговорить и на бегу можем. Уйдет же морф!
Мы сорвались с места, и побежали вдоль улицы.

— Хотел спросить, где служил?

— Морская пехота. Прошел частичное модифицирование по двухсотой серии. Ты же, насколько я знаю, из «сотых»?

— Да.
Я мигом потерял интерес к дальнейшим распросам. Двухсотая серия — это обычные люди, подвергшиеся морфингу на основе сотой серии. Мы же — сотые — были, по сути, тестовым материалом. Вначале нас было действительно сто человек. После ряда изменений, погибли, не выдержав, шесть человек. В ходе выполнения боевых заданий, и последующего морфинга, тем же путем за пять лет «выбыло» еще около половины. До «дембеля» дожило только четырнадцать. Двое — инвалиды. Все это я узнал, перекапывая кучи ...  Читать дальше →