Малыш + Маринка =...

Страница: 5 из 6

комплименты ее телу.

— Узенькая дырочка... то, что надо... мягонькая попка...

— Ты же активистка, активно подмахивай! — со смешком сказанул Ваха, наблюдая половой акт со стороны. Марина повернула глаза в его сторону, полные ненависти и презрения. Аслан опустил бретельки ее платья, обнажив упругую девичью грудь, провел по соскам пальцами. Я вынужден был все это видеть.

— Хорошо... — прошептал Аслан, выпуская сперму на лобок своей жертвы. Федота, здорового недоумка из нашей компахи, не нужно было упрашивать. Ваха сменил его на посту, теперь он держал меня. Федот отвязал Марину от трубы и положил прямо на пол, на какой-то подстеленный грязный мешок. Опустил брюки и навалился сверху. Я видел только раскинутые ноги девушки и голый зад этого подонка. Федот ерзал на ней, охал и стонал, получая удовольствие от ее тела. Кончил он быстро.

— Сима, давай ее раком. Аслан — подержи ей руки, чтоб не рыпалась. — Ваха отдавал приказы, как режиссер кино. Но это был ужасный фильм.

Марине освободили руки и поставили на четвереньки. Я понимал, что они сделают. Сима оказался сзади, пока Аслан держал ее за руки спереди. Сима схватил Марину за попку и резко вогнал свой член во влагалище. Пошли очередные толчки, резкие и настойчивые. Жажда удовольствия и грубой страсти вылетала со рта у Симы в звуке, похожем на рычание. Марина не сопротивлялась, лишь раскачиваясь головой вперед, и ударяясь о плечи Аслана. Они облепили ее с двух сторон, и это было четвертое и самое долгое изнасилование. Наконец, Сима издал крик и спустил Марине на попку. Девушку отпустили, и она обессиленно упала на пол...

«Закончилось», — подумал я. Ваха снова заметил меня.

— Ну что, решил за нами? — с гаденькой улыбкой обратился он ко мне. — Давай, пока она еще тепленькая.

— Ты тварь, — лишь проговорил я в ответ тому, кого когда-то считал своим другом и наставником. Как давно, мне казалось, это было. — Я тебе этого не прощу.

— Ах вот как наш дружок заговорил, — весело объявил Ваханенко. — Ну ладно. Тогда вторая часть программы.

Меня сдавили в груди его слова. Эта группа еще не закончила.

— Эй, красотуха, — Ваханенко подошел к приподнявшейся на локти Марине. Она уже сорвала со рта кляп. Распущенные волосы закрыли ее лицо. — Еще с тебя причитается. Ради своего милого.

О чем он?

— Сейчас напоследок отсосешь у меня, — объявил Ваха. Прозвучало, как приговор. Только не это.

— Мразь... — услышали все. Я не узнал ее голоса, он был взвинчен и полон тоски. Это был ответ Марины.

— Не хочешь? Захочешь. Еще просить будешь... Держите как следует ее хахаля, пацаны.

Сима и Федот крепко сжали мне вывернутые руки. Ваха вдруг достал что-то из кармана. Свет фонарей показал на зажатый в руке блестящий перочинный ножик. Он близко подошел ко мне. — Или отсосешь, или он истечет кровью, — заявил Ваха, повернувшись к Марине. Та молчала.

Ваха резко разорвал мне рубашку. Надавил на грудь острием ножа. И все ж, я не боялся боли.

— Что за послание ей написать? — спросил Ваха у своих подельников.

— Напиши ка, «Малыш + Маринка = Любовь», — посмеявшись, подсказал услужливый Аслан. Знакомая фраза. Аслан всегда был Вахиной «шестеркой». Как и вся компаха.

— Отлично, — отметил Ваханенко. — Подсвети, Аслан, пусть она убедится, что я не шучу.

Аслан подвел фонарь к моей груди, и Марине все было видно. Ваха провел ножом, я сцепил зубы от острой, пронизывающей боли. Опустив голову, разглядел появившуюся кровавым следом букву «М»... Первую букву. Вытерплю ли я остальные?

— Стой, — остановила его Марина. Она, уже поднялась с пола, поправила платье и смотрела на нас. Взгляд без капли страха. — Не тронь Сашу.

— Ну вот и согласилась, — злорадно произнес Ваха. Он убрал нож, но его след в виде «М» горел на моей груди. Снова эти слова остались недописаны, мелькнуло в мыслях у меня. Ваха подошел к Марине.

— На колени, — сквозь зубы промолвил он. Я понял, что он не оставит Марину сегодня в покое, пока не сломает полностью. До конца.

Я замер. Я ждал ее неповиновения.

— Марина, нет! — мой крик утонул в стенах подвала и ушах присутствующих. Безрезультатно. Она медленно опустилась перед Вахой на колени...

В своих самых сокровенных подростковых фантазиях мне приходилось представлять, как девчонки делают мне минет. Но сейчас сцена предстоящего орального изнасилования Марины перечеркнула все сладости пережитых некогда воображений. Ваха расстегнул ширинку и вытащил эрегированный член. Подвел его к Марининому рту, обхватил ее затылок и потянул на себя. Она не сопротивлялась, приоткрыла ротик и ввела торчащий конец вовнутрь.

Я не мог, даже боялся предположить, о чем она думала в те минуты, пока Ваханенко, толкая ей в рот членом, стонал под одобрительные возгласы своих друзей. Марина водила головой, обхватив его губами, и, казалось, стала абсолютно безучастна к происходящему. Так продолжалось время, определить рамки которого я, раздавленный наблюдаемой картиной, не смог. В какой-то момент Ваха задрожал, взвизгнул и в экстазе поднял голову вверх.

— Глотай, членососка... — прошипел он. Рука насильника не отпускала ее затылок, его член так и оставался у Марины во рту. Только капли спермы стекли по губам, когда он, наконец-то, ее отпустил.

Потом по очереди с этим же самым прошли и остальные. Двое держали меня, сменяясь, и я уже отрешился от текущего кошмара. Марина молча минетом удовлетворила всех. Сима разрядился прямо ей на лицо, глаз девушки затек от высвобожденного семени, но ей не дали его вытереть. Аслан кончил ей на голую грудь. Я видел все, не в силах оторвать глаз. Когда застонал последний, я лишь надеялся, что это уже окончательно.

— Поднимайся, — велел Марине Ваха. Он помог ей встать. Отвел к стене, своим торсом плотно прижал девушку. Одна его рука потянулась вниз под платье, нащупала у Марины сокровенную точку, другая рука — зажала ей рот. Нижняя безжалостно сдавила, ее глаза расширились от боли и ужаса, и она закричала, утопив крик в Вахиной ладони.

Мозг захотел отключиться. Я словно исчез из этого жестокого фильма...

... Пришел в сознание уже на улице, возле тира. Чернота неба с мириадами звезд подчеркнула, что время — глубокая ночь. Пацаны стояли рядом с местом, где я лежал. Марины не было.

— Что будем с ней делать, Ваха? — услышал я голос Аслана. Смысл сказанного сразу подсказал мне, что Марина — еще в подвале.

— Ваха, она на нас в ментовку заявит, — озвучил Сима.

— Не сцыте, не заявит, — спокойно ответил Ваханенко. Он курил, щелчком скидывая в темноту кусочки пепла. Его вид говорил о том, что своей цели этот авторитет — достиг.

— Да ну как не заявит? — продолжал выказывать сомнения команды Федот.

— Я с ней добазарюсь, — уверил Ваха, не моргнув глазом. — Сумею ее убедить.

— Убедить? — недоверчиво пробурчал Федот. — Как?

— Тебя интересует как? — прикрикнул на него Ваханенко. Федот заткнулся.

Все подельники молчали, словно представив что-то неизбежное, близкое и устрашающее своим исходом.

— Все по домам. На сегодня — развал, — скомандовал Ваха.

Я поднялся на ноги. В очередной раз.

— Малыш пришел в себя, — с показной радостью воскликнул Ваха. Подошел ко мне.

— Ты же никому не скажешь, — произнес он. Я молчал. Он заявил уже громко. — Ты ведь один из нас!

Я вдруг понял, но скорее почувствовал, что сейчас с ним спорить нельзя. Этот парень был, словно зверь, вырвавшийся из клетки и способный сожрать все и всех вокруг. И что тыкать ему в пасть — это верное дело быть съеденным. Съеденным окончательно.

— Да, Ваха. Я — ОДИН ИЗ ВАС!

Ваха обнял меня за плечи, и я сдержался, чтобы не ударить ему в живот, когда он был так близко. Но я думал о Маринке в подвале.

— Извини, что ударил тебя. — сказал я. Голос прозвучал уверенно.

— Это ты меня прости, брат, — ответил Ваха.

— Уходите, — приказал он всем. — Малыш, — снова ...  Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх