Трофей. Часть 3

проследила взглядом за удаляющимися по берегу мужскими спинами. Девочка сзади прижалась к её спине, схватила за руку:

— Спасибо, госпожа, спасибо вам...

Девушка повернулась.

— Как тебя зовут?

— Мика. Меня поймали в столице. Госпожа Рива обещала попросить, чтобы я стала рабыней, когда подрасту.

— Зачем?! — Роксана едва не выдернула руку, уставившись на девочку с огромным удивлением.

— Рабынь с ошейниками не обижают, они под защитой господина Дагора. У них всегда есть место в шатре, еда, и одежда.

— А ещё они обслуживают его по первому зову?

— Господин Дагор добрый... и красивый, — смущенно сказала девочка, — но госпожа Рива сказала, что я ещё маленькая.

«Добрый, как же», подумала Роксана, вспоминая порку. Почему-то это вспоминалось гораздо ярче изнасилования в первый день. Хотя он действительно привлекательный, по-своему, по-мужски. Она помнила сильные, тяжелые руки, твердое тело. И синие пронизывающие глаза. И ведь слишком сильной боли он не причинил... Не думать об этом.

— Можно, я останусь с вами? — попросилась Мика, — я боюсь, они уже второй день за мной охотятся. Раньше мне удавалось убежать, или спрятаться. А тут они меня поймали...

— Ну, оставайся... Ты стирать умеешь?

Вечером Роксана сидела у женского костра с миской похлебки. Рядом Мика наворачивала уже вторую порцию. Девочка выстирала и заштопала её платье, а сама принцесса за день узнала несколько лечебных трав, перетирала их в ступке, и училась делать лечебные настойки. Она решила, что уж лучше займется чем-нибудь более подходящим благородной леди, чем будет готовить еду на всех.

Доев, Мика свернулась у её ног, засыпая под более-менее ровный гомон разговора. Роксана днем заставила её вымыться, тщательно расчесала волосы, и добыла ей одежду поприличнее и поцелее. Сейчас девушка тихонько перебирала пушистые волосы Мики, и размышляла.

Она успела обойти лагерь, и убедиться, что падение дисциплины оказалось не настолько сильным, чтобы её выпустили за границу лагеря. Внутри за ней присматривала Рива, а теперь таскалась ещё и Мика, а за определенной чертой обязательно раздавался возглас часового. Хорошо ещё, мало кто знал её в лицо.

Чтобы сбежать, ей нужна лошадь, а ещё лучше — чтобы кто-то прикрыл побег, хотя бы пострелял в погоню. Вариантов можно придумать несколько. Например, соблазнить кого-нибудь из молодых воинов, убедить его отобрать её у Дагора. Но, во-первых, она не хочет никого здесь соблазнять, а во-вторых, у неё не так много времени. Даже если Дагор не продаст её никому, он скоро получит её сам. Да, несмотря на всю злость и раздражение, девушка понимала, что долго против него не продержится. Уже сейчас у неё возникают мысли «а зачем так сопротивляться», так что сбежать нужно было до его возвращения.

Чтобы начать уходить из лагеря с травницей, тоже понадобилось бы время. От старухи сбежать было бы просто, но Роксану не выпустят без приказа Дагора, а он не ошибется в её мотивах.

Стемнело, когда женщины отправились в свой шатер. Рива позвала Роксану:

— Не будешь же ты вечно жить в фургоне с награбленным.

— Я не хочу пока спать, — Роксана надеялась попытаться улизнуть ночью. Слишком мало времени до возвращения Дагора.

— Твоя Мика уже спит, хотя бы её уложи.

«Она не моя», хотела было огрызнуться принцесса, но промолчала. Дело даже не в том, что она спасла девочку от изнасилования — с кем не бывает. Она взяла девочку с собой, кормила, одела. Она дала девочке убежище... хотя какое убежище может дать похищенная и обесчещенная женщина... нет, надо будет отдать Мику Риве, а та со временем передаст её Дагору. Наслушавшись за вечер женских разговоров, Роксана начала понимать, почему они так спокойны и веселы. Они в безопасности, о них заботятся. Некоторые из них влюблены. Он для них — добрый хозяин... Девушка тряхнула головой. По крайней мере, её не будет мучить совесть, когда она оставит Мику ему.

Обо всем этом принцесса думала, ведя сонную девочку за руку в женский шатер. Им постелили в углу, дали теплые одеяла, и Роксана накрыла девочку и подоткнула одеяло, чтобы её не коснулся прохладный ночной воздух. Широко зевая, Мика повернулась на бок, и спросила:

— А ты почему не ложишься?

— Я лягу позже. Спи.

— Не уходи без меня, — детские глаза смотрели совершенно серьезно, как будто она точно знала намерения Роксаны.

Роксана поняла, что ей что-то мешает соврать, и просто набросила одеяло на голову девочки:

— Спи давай.

Пока та выныривала, девушка уже отошла.

Остальные женщины переговаривались, укладываясь — они вместе целый день, и непрерывно говорят, сколько же им надо, чтобы наговориться? — и она вышла из шатра и свернула в ближайшую тень.

Над головой сияло звездное небо и яркий, четкий месяц, вокруг потрескивали костры, негромко звучали голоса — часовые перекликались, кто-то ритмично скрипел в траве. Роксана вспомнила свои ночи во дворце — точно такие же, как дни. Всю жизнь в стенах, небо только кусочком из окошка, лошади — только вымытые с шампунем, с дамским седлом, не дальше парка. Люди, живущие по книжкам про этикет, как и она ещё совсем недавно.

А ещё Роксана вдруг вспомнила про свою свадьбу. Сбежав, вернувшись к отцу и своему положению, она получит и прежние обязательства, и отказаться ей не дадут — это испортит её репутацию. И вдруг девушку пробил холодный пот при мысли, что она окажется на всю жизнь связана с жеманным и глупым человеком, который никогда — вообще никогда — не сможет даже понять мир вне стен дворца...

Роксана невольно обернулась. Ей захотелось вернуться к Мике, лечь рядом, позволив теплому детскому тельцу прижаться к её спине, и заснуть. Просто перестать сопротивляться, и позволить Дагору изменить её жизнь...

Ну а дальше? Ну он вернется, поставит её на четвереньки голой...

По всему телу прошло возбуждение. Не так.

Вернется Дагор, снова начнет дрессировать её, и рано или поздно своего добьется. Да, если думать об унижении в общем, а не о конкретных действиях, которые её так возбуждают, получается куда лучше.

Так вот, вернется Дагор, и у неё не останется выбора. Поэтому лучше уйти сейчас. Даже плохой выбор — лучше его отсутствия. В конце концов, не вечно же она будет принадлежать своему статусу, тем более, после свадьбы статус повысится. Нелюбимый муж — да полно, сколько счастливых пар она видела за свою жизнь? И ничего, живут. Она возьмет власть в свои руки, и не даст держать себя в башне. Дел в мире полно.

Так Роксана преодолела минутную слабость, и осторожно, крадучись, двинулась в сторону от центра лагеря. Первого часового она заметила, когда он повернул голову на изданный ею шорох. Вся ночь была полна шорохов, но он заметил именно её. Девушка замерла. Прошло несколько минут, прежде чем он успокоился, и перестал прислушиваться. Медленно и очень тихо Роксана отодвинулась, и попыталась обойти его, но вскоре наткнулась на следующего. Он подошел посмотреть, и нашел её.

— Ты что здесь шарахаешься?

— Гуляю, — огрызнулась Роксана, — занимайся своим делом.

Почти до рассвета она бродила по лагерю, но не смогла найти способ убраться незамеченной. Хотела отвязать и напугать лошадей, чтобы удрать на одной из них, пока остальные поднимают суматоху, но коновязь тоже сторожили.

Наконец, уставшая и разбитая, Роксана вернулась к женскому шатру, и хотела проскользнуть внутрь, когда услышала за шатром вздох и еле слышный стон.

— Я заберу тебя себе, — прошептал тихий мужской голос, — никто не коснется тебя, кроме меня...

— А если тебе не разрешат?

— Да почему бы мне не разрешили, разве не для того мы захватывали женщин, чтобы они рожали нам детей?

Роксана чуть выдвинулась из убежища, и увидела их — парочка, лежащая на плаще между шатром и фургоном. Молодой парень целовал шею и грудь девушки, стащив расшнурованное платье до пояса, она выгибалась ему навстречу, запутавшись пальцами в его волосах. Его жадные руки мяли белую грудь, и девушка стонала, когда он сжимал пальцами розовые соски. Он взял сосок в губы, и девушка вновь застонала, невольно двигая бедрами. Он скользнул рукой по её ноге, задирая юбку, и запустил руку между её ног.

Роксана очнулась от странного оцепенения. Она была охвачена воспоминаниями, и взбудоражена.

— Подожди, — девушка сжала колени, — я боюсь...

— Всё будет хорошо, — он разомкнул сжатые ноги, встал между ними на колени, быстро стягивая рубаху. Девушка смотрела широко раскрытыми глазами, тихая, покорная.

Роксане казалось, удары крови в её голове должны отдаваться по всему лагерю. Она начала было отодвигаться, но позади послышались шаги — часовой шел по лагерю. Девушка замерла.

Парень уже снял штаны, обнажив стоящий колом член, и склонился над девушкой. Она напомнила Роксане оленёнка своими большими глазами и беспомощностью. Он лег на неё, и она тихо вскрикнула. Он начал целовать её, ритмично двигая бедрами между её широко раскинутых ног, Роксана видела её пальцы, вцепившиеся ему в спину.

Принцесса стояла неподвижно, боясь вдохнуть. Парень двигался быстрее и резче, девушка под ним постанывала и попискивала. Когда они стали совсем шумно дышать, и точно бы ничего не заметили, девушка ускользнула в шатер.

Она прокралась между спящими женщинами, и легла рядом с Микой. Девочка не проснулась.

Сердце колотилось так, что о сне не могло быть речи. (Эротические рассказы) Грудь ныла от желания прикосновения, кожа ярко ощущала одеяло, между ног горело. Девушке казалось, любовь и страсть окружают её, и только она вне этого мира нежности и страсти. Память возрождала ощущения от рук Дагора на её теле, и — внутри её тела, отчего там и сейчас всё сжималось в сладком спазме. Пальцы бесполезно мяли постель. Что ему стоило жениться на ней по всем законам!

И брать каждую ночь...

«Кто бы меня ему отдал», подумала Роксана неожиданно трезво, «дикарю, отказавшемуся признать власть Ландрии». Плевать, взял бы сам...

Так он и взял сам, напомнил рассудок, чем ты недовольна? Тем, что он пытается приручить и совратить тебя вместо того, чтобы насиловать каждую ночь и проверять еду на яд? Ты себя-то видела со стороны, кому такая жена нужна? Злая и холодная, только и радости, что красивая. А любить не умеешь.

И что теперь? — спросила Роксана саму себя. Дождаться и броситься на шею при встрече?

Вариант не без приятностей, конечно... Ну проведет она с ним ночь. Ну две. Потом наступит очередь другой рабыни, которую он будет ласкать и любить. А она будет ждать, и все будут знать её как «девку Дагора». Приручил, значит.

Роксана сжала зубы. Не дождется.