Дядя Ваня

Страница: 1 из 4

— Маша, перестань на стол накрывать, дядя Ваня приехал.

Дядя Ваня — сердце пропускает удар, а потом, догоняя, делает сразу два. У папы сегодня юбилей — 45 лет. Он не любит шумные праздники, поэтому пригласили только самых близких: парочку его друзей, папину сестру Люду, да недавно появившуюся зазнобу души. Иду на негнущихся ногах в коридор. Иван Иванович со своей женой Натальей снимают верхнюю одежду, отец суетится вокруг. Поражаюсь снова и снова, какой же он красивый! Темные густые волосы чуть тронуты сединой, волевое лицо с умными и цепкими глазами, а еще губы. Разве мужчинам можно иметь такие губы? Четко очерченные, греховные, пухлые и твердые одновременно. Дядя Ваня из породы тех мужчин, которых возраст только украшает. Папа рядом с ним, кажется намного старше, наверное, из-за ранней лысины и пивного брюшка. Заметил. Цепкие глаза с лучиками морщинок в уголках проникают своей синевой в меня, пытаются читать мои мысли, понять мое сегодняшнее настроение.

— Машунь, иди, поздоровайся. Вань, она у меня такая умница, представляешь, диплом защитила на отлично.

Целую дорого пахнущую, дорого выглядящую тётю Наташу. Подхожу к нему. Ноги не слушаются, руки дрожат. Закрывает меня своей широкой спиной от остальных, целует в щёчку, а пальцы находят и сильно сдавливают сосок моей правой груди. Кусаю губы, чтобы не закричать. Это ласка так остро отзывается во мне — простреливает огнем, от груди до низа живота, сворачивается там жгучей пружиной, а потом резко расправляется, вынуждая вибрировать внутренности.

Мужское тело отстраняется, руки отпускают из своего плена.

— Умница и красавица.

Снова синева его цепких и слегка самодовольных глаз разглядывает моё пылающее лицо. Ах, так! У меня тоже есть секретное оружие, облизываю губы. Его зрачки слегка расширяются, взгляд становится жарким.

— Идёмте все за стол! — радостно кричит папа.

Этот возглас прерывает наш молчаливый диалог. Все поворачиваются и проходят в гостиную. Дядя Ваня идет сзади меня, шлепает по попе. Неслышно, легонько, но мне так мало надо, заколотило всю.

Гости шумят, двигают стулья, рассаживаясь, весело о чем-то разговаривают, а для меня весь мир сосредоточился в этих синих обжигающих глазах.

— Марья, иди сядь радом со мной, — хлопает он по спинке соседнего стула. — Расскажешь мне, как сейчас дипломы защищают.

Аплодирую внутри, какой прекрасный актер. Как же! Нужен ему мой диплом.

Дядя Ваня говорит тост, он умеет это делать, весело и по-дружески трогательно. Все смеются, поддакивают. Но я не слышу слов, только сам обволакивающий голос. Помню его немного иным — накалённым и хриплым от страсти. В ушах так и стоит: «Блядь, какая же ты горячая!» Тост сказан, все выпивают, а на мою коленку ложится рука оратора. Вздрагиваю и чуть развожу ноги. Он всё понимает, всё знает, доволен моей реакцией. Гости стучат вилками и ножами, пробуя кушанья на столе. Во мне же еда вызывает отвращение, лениво ковыряю вилкой в полупустой тарелке, ноги так и не свела вместе, вся в ожидании дальнейших прикосновений.

С чего же все началось? Как папин лучший друг стал моим любовником? Началось все с горя, со жгучего горя, вошедшего в нашу благополучную жизнь. Пять лет назад умерла мама, превратившись за полгода из красивой, пышущей здоровьем женщины в ссохшийся, натянутый желтоватой кожей скелет. Онкология не щадит никого. C ней ушло из нашей семьи счастье, да и семья тоже фактически прекратила свое существование. Папа запил, совсем не обращая на меня внимания. Я впала в депрессию... Это случилось в день поминок, на сороковой день. Дядя Ваня был радом с нами тогда, помог уложить в стельку пьяного отца в кровать. Я словно заторможенная, сидела в гостиной на диване, не понимая, как можно жить дальше без маминых добрых все понимающих и все прощающих глаз, ее ласковых объятий. Помню, он присел рядом, взял мои холодные пальчики в свои сильные руки. Каким-то шестым чувством понял, что творится у меня в душе.

— Машенька, все пройдет и наладится. Мама всегда будет с вами в ваших воспоминаниях, мыслях. Ты молодая красивая девочка. И должна ходить на свидания, учиться, радоваться жизни.

Я равнодушно мазанула по нему глазами, ответив флегматично и слегка заучено.

— Да, дядя Ваня, всё будет хорошо, всё наладится. Вы идите, мы справимся.

Он выругался матом, налил целый стакан водки. Заставил меня выпить всю до капельки и сказал: «Плачь, а то сидишь, как кукла механическая, у которой кончился завод». Водка обожгла, я долго сидела перед дядей Ваней, хлопая, как идиотка, глазами, судорожно хватая ртом воздух и пытаясь отдышаться от непривычно крепкого алкоголя. По телу распространилось тепло, которое постепенно растопило мою заторможенность, разрушило все железобетонные оковы, за которыми я прятала свою боль и отчаяние.

— Плачь, — уже мягче сказал дядя Ваня.

Словно дал мне установку, и я заревела, в самом деле заревела, прижимаясь к нему и ища в этих объятьях защиту и утешение. Дядя Ваня гладил меня по волосам, гладил по спине, нашёптывая на ушко ласковые слова... Не знаю, как всё случилось, и что тому было виной или причиной — боль, алкоголь, близость наших тел. Он целовал меня: волосы, лицо, а я неожиданно подставила губы и обхватила руками его шею. Когда красивая молодая девушка прижимается к тебе всем телом и жадно целует, трудно устоять. Страсть возникла, кажется, из ниоткуда и закрутила, как вихрь. Он не был со мной нежен, не знал ведь, что я ещё девственница. Да и не до нежностей мне было тогда. Я хотела забыться, почувствовать вкус жизни. И боль при его проникновении я восприняла как благодарность, подтверждение того, что все еще жива.

На следующий день дядя Ваня снова появился у нас. Долго ругался с отцом по поводу его постоянного пьянства. Вышел от папы злющий, бросив на ходу: «Пойдем на улицу, поговорить надо». Мы сели в его машину. Отъехали в какой-то закоулок.

— Все, что произошло между нами вчера, — ужасная ошибка, — сказал дядя Ваня. — Мы оба не контролировали себя, но я, конечно, виноват больше, потому что взрослый мужик и просто обязан был держать себя в руках.

Он много ещё чего говорил, извинялся, но смысл слов плохо доходил до моего сознания. Сидела, словно истукан, зачем-то утвердительно кивала головой, сама в это время думая только об одном: «хочу его, хочу ещё». И мои трусики были все мокрые. Самое интересное, несмотря на его извинения, на эти правильные слова, я чувствовала исходящее от дяди Вани возбуждение, а когда бросила взгляд на ширинку брюк увидела существенный бугор. От этой атмосферы возбуждения все во мне дрожало и вибрировало. Посмотрела дяде Ване прямо в глаза, он замер и замолчал. Несколько секунд ничего не говорил, глядя в мои расширенные от похоти зрачки.

— Что ж ты со мной делаешь, маленькая блядь!

Потом схватил за волосы и нагнул мою голову вниз, к своему распирающему штаны члену...

Воспоминания прерывает рука, внедрившаяся между моих раздвинутых ног. Это так неожиданно и остро, что я вскрикиваю. Гости за столом смотрят на меня. Все с недоумением и только у дяди Вани в глазах понимание и предупреждение.

— Ой, папа, мы совсем забыли про мясо в духовке! — говорю первое, что приходит в голову.

— Машенька, я смотрела, через пять минут будет готово.

Это Светлана Викторовна, папина дама сердца. Они, наверно, скоро поженятся, я за них рада, в самом деле рада, но всё чаще осознаю, что больше не хозяйка в этом доме.

— Тётя Света, вы просто чудо.

— Папочка, можно теперь я скажу тост.

Говорю, говорю, а дядя Ваня слегка поглаживает мою ножку под обеденным столом. Теку, чувствую, как влага выделяется из меня... Мы не виделись с ним две недели. Папин друг сейчас большой начальник — занятой человек. После долгой разлуки моё тело отзывается остро на малейшее движение с его стороны. Впрочем, разлука ...

 Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх