Долги наши

—... или проституток, — заканчивает он, — вас не интересуют деньги?

— Интересуют! — говорю я зло, — только я их не так зарабатываю!

— Ах да... Вы менеджер... И поэтому с последнего места работы вас выперли...

— Я ушла сама, — устало говорю я, — предлагайте или я пойду. Мне некогда. Надо работу искать...

— Сядьте Александра Петровна, — кивает он на покинутое мной кресло, — это была проверка. Надеюсь, вы меня простите.

* * *

Время пролетело незаметно. Когда я стала прощаться, часы показывали три. На прощание он нежно пожал протянутою мной руку, а потом, поклонившись, галантно поцеловал её. Задержав мою руку в своей, проворковал:

— Может, скрепим союз? — глаза масляно заблестели.

Слова заставили меня задрожать, а сам поцелуй вызвал такую гамму чувств, что если бы он усилил нажим, то я, скорее всего, сдалась. Уже когда я подошла к двери, он весело спросил:

— Может быть, уважила бы старика? Всё же я вошёл в твоё положение... Александра?

— Когда заработаю первый миллион, — скрывая дрожь в коленках, отшутилась я.

— Тогда мы скоро встретимся... — уверенно произнёс он.

* * *

И вот я снова в офисе ООО ****. Только на этот раз не в качестве просителя или подчинённого, а в роли директора и хозяйки! Конечно сорок девять процентов это не сто, но и на них у меня денег нет. Это аванс... Мне пришлось решать всё те же проблемы, правда, дали беспроцентный кредит. Им я и рассчиталась за штрафные санкции, с трудом выполнив заключенный контракт. Тех, кто хотел и умел работать, я оставила, другие были или уволены или ушли сами. Сама я не вылезала из офиса днями. Новый контракт, ещё один и вот я уже рассчиталась с долгами, и даже кое-что заработала. Почти все средства были пущены в оборот, остальное уходило на зарплату. Люди, видя моё старание, да ещё и подкрепленное солидной зарплатой работали на износ. В течение полугода из минусов вышли в плюс, а к концу его уже имели хорошую прибыль.

Тридцатого декабря мне позвонил Сергей Петрович:

— Здравствуй Сашенька! С наступающим!

— Добрый день, Сергей Петрович!

— Тебя можно поздравить?!

— С чем? — не поняла я.

— Ты, конечно, ещё не попала в списки Форбс, но свой первый миллион заработала!

— Спасибо, — зарделась я, — но миллион рублей я уже давно заработала! — с некоторой гордостью произнесла я.

— А кто говорит про рубли? — деланно удивился он, — долларов, милая, долларов!

— Ох! — выдохнула я.

— Что считать разучилась? Или ты меня старого «кинуть» собралась?

— Как «кинуть»? — опешила я.

— Как припоминаю, эта цифра фигурировала в этаком негласном договоре, когда мы встретились...

—... — и тут я вспомнила...

— Или всё, что было тогда, сейчас для тебя не имеет значения? — его голос неуловимо изменился, теперь это говорил не друг, а кредитор напоминающий, об оплате долга.

— Нет! Я помню... И не отказываюсь от своих слов... — и опять как тогда волна похоти и желания прокатилась по телу, — когда и где? — попыталась я перейти на деловой тон.

— Только не надо вот так... — потеплел его голос, — а то я чувствую себя насильником! Просто давай встретим Новый год вместе, и ты дашь мне шанс...

— Я... — у меня пересохло во рту, — согласна.

— Тогда, за тобой завтра в семь вечера заедут. Надеюсь, ты живёшь ещё там же?

— А вот мне... — выделяю голосом, — скромники не нравятся! — я пришла в себя, — как будто вы не знаете!

— (Короткий хохоток в трубке).

— Я буду готова в семь!

* * *

Ещё долгие десять минут я сидела в кресле, не в силах встать и понять где я. Нет, я не была девственницей или «монашкой», и той наивной дурочкой, которая шла к нему на собеседование как на плаху. Все мои лучшие контракты, можно сказать, были подписаны в спальне! Да и сама я не чуралась коротких интрижек. Но этот рафинированный циничный самец со своей притягательностью и обходительностью привлекал меня как огонь мотылька... Тут не шёл разговор о бизнесе... Скорее о благодарности ученицы своему учителю и ещё что-то непонятное мне... За всё это время я его ни разу не видела, хотя его бесплотный голос несколько раз раздавался в телефоне. Он в своей насмешливой манере давал мне совет в трудных случаях или разъяснял обстановку. Как это понимала я, он был неким диспетчером, согласовывавшим и объяснявшим политику наших «безликих» акционеров... Сколько таких фирм и контор он курировал можно было только догадываться, а кого представлял лучше было не задумываться. И я твердо знала, пойди я против, от моей, так называемой независимости, не осталось бы и следа, а сама я трудилась дворником, если я её еще и нашла такую работу...

* * *

Я не люблю Новый год и Дни рождения. Странные праздники. Да к тому же они показывают, что ты сама стала старше... Возможно, умнее, но приблизилась на один маленький шажок к старости... Этот же праздник я желала, жаждала, с нетерпением отсчитывая часы и минуты, когда увижусь с ним. Ни о какой любви речь не шла, но вот как женщина я хотела, чтобы этот мужчина-самец обладал мной и распоряжался моим телом!

Тридцать первого декабря в семь часов вечера раздался звонок телефона, и чужой голос сообщил:

— Александра Петровна! Машина около вашего подъезда.

— Выхожу, — воскликнула я и, накинув шубку, выбежала из квартиры.

* * *

— Вот мы, наконец, и одни, — произнёс он, усаживая меня в кресло, — что будешь пить Саша? Коньяк, вино, шампанское?

— А газировка есть? — со смешком спросила я.

— Кола, Пепси...

— Буратино, и желательно из стеклянной бутылки...

Его брови приподнялись, и он вопросительно посмотрел на меня.

— Неужели нет? — делано удивилась я, — а я думала, что вы про меня знаете всё! — подразнила его.

Выдержав паузу, Сергей Петрович спросил:

— Какого производителя выберешь Сашенька?! — и открыл бар, заставленный стеклянными бутылками газировки «Буратино» с разноцветными и разнокалиберными этикетками.

Я довольно прыснула.

— Вы что их сюда со всей России собрали?

— А что в этом такого? Если любишь, надо использовать лучшее!

— На ваше усмотрение, — смиренно говорю я, а саму разбирает нервный смешок.

Налив в фужер газировки он подошёл и протянул его мне. Когда я отпила глоток и поставила его на столик, Сергей Петрович мягко взял мою руку и, развернув её ладошкой кверху, нежно поцеловал, потом ещё и ещё... Я, замерла даже не пытаясь отдернуть руку. Его поцелуи словно парализовали меня. Стало жарко и душно, как будто у меня внутри разгорался огонь. Во рту стало сухо и я только и смогла застонать...

— Знаешь... А ведь у тебя сейчас самые благоприятные дни для зачатия... — тихо произнёс он, глядя мне в глаза.

— И... — я приоткрыла рот, пробежавшись языком по вмиг пересохшим губам, — ты хочешь, что бы я родила тебе ребенка?

— Вопрос не в этом... Хочешь ли ты от меня ребенка, зная то, что я никогда не буду твоим мужем... — четко по слогам произнёс он.

Я растерялась. А он наклонился и впился в губы как страждущий от жажды. Когда, мы разорвали поцелуй, он потянул меня к себе и, указав на неприметную дверь, добавил:

— Там в душе есть всё, для любого твоего решения... Иди, ополоснись, я скоро к тебе присоединюсь!

* * *

Открыв дверь, я тут же зажмурилась от яркого света. Он отражался, преломлялся, играл во множестве зеркал на стенах в позолоченных и хромированных поверхностях. Зажмурившись от неожиданности, сделала шаг вперед. Тепло и свет обволакивали, ласкали тело и душу. Беспокойная весь вечер я вдруг почувствовала умиротворение и благодать. Где-то на грани слышимости заиграла спокойная музыка. Улыбнувшись, я открыла веки и огляделась. Помещение, похоже, было даже больше гостиной, из которой я сюда попала....  Читать дальше →