Белая горячка

только и ждет, когда он сдохнет.

— Выпьешь?

Юрий достал из-за пазухи бутылку.

— У меня тоже есть, проходи в зал, я пойду морду сполосну, только проснулся.

Включив кран, он засунул голову под холодную воду и наслаждался ощущениям прихода бодрости.

— Миш, с закуской у тебя проблема я смотрю, я сгоняю до себя, не закрывайся.

— Валяй.

Когда он помылся и переоделся в свежую одежду вышел в зал, Юра успел вернуться и даже убрать грязную посуду со стола, вытряхнуть пепельницу и расставить принесенные из дома тарелки. Выпили по одной молча, повторили. Никто не хотел начинать разговор или не знал как его начать. Хозяин закурил и протянул пачку своему гостю.

— Вообще меня Римка, попросила сходить к тебе, боится что ты что-нибудь с собой сделаешь, ты что то и вправду, в последнее время тормоза совсем отпустил, — закуривая начал Юра.

— Если тебе не приятно, можешь идти, скажи что все со мной хорошо.

— Миш, да брось ты, как еж колючки свои ставить, мы же дружили всегда, в гости ходили к друг другу, мне насрать, что там про вас говорят, я знаю что это не правда.

— Правда Юр, в общем и целом наверное правда, только скорее всего обрастает это сейчас все большими подробностями, которые уже к правде не отнести.

— Да уж, — Юра разлил по стаканам и кивнул на груду осколков. — Это что?

— Не обращай внимания.

— Объясни тогда зачем? Если ты говоришь, что говорят правду, зачем?

— Юр, ты первый человек с кем я говорю вот просто так, и я не знаю, что говорят. Ты хочешь понять? Разобраться? Говори точнее, что именно тебя интересует.

— Говорят, ты продавал свою жену, отдавал ее за деньги, я не могу понять чего тебе не хватало, в тридцать лет ты был начальником участка, разве мало?

Михаил разлил снова.

— Может это и к лучшему. У тебя телефон с собой? А то мой где то там, — он указал на груду осколков.

Взяв телефон, он набрал номер и откинулся в кресле.

— Тань, это я. Привет. Слушай я встретил Юру, в общем я в курсе, делай так, подавай на развод, продавай дом, скотину все, хочешь по частям, хочешь все разом, забирай детей и уезжай, куда-нибудь в другой город, в другую область, слухи тебе не дадут спокойно жить. Пока вали все на меня, говори, что я заставлял, грозил выгнать вместе с ребятишками если откажешься. Жаль квартиру нельзя продать, еще не расплатились за нее. Все давай, как все уладишь приходи, я все подпишу.

Он вернул телефон и выпил.

— Знаешь, кто такие свингеры?

— Те кто меняются женами?

— Точно, мы свингеры, были свингеры, теперь вообще все можно сказать с присказкой было, — грустно заметил Михаил, — но мы встречались не только с парами, и с мужчинами и с женщинами, бывало даже собирались целыми компаниями. Я не прошу тебя понять это, но запомни никогда, слышишь никогда, мы не брали денег за секс. Запомнил? А теперь забудь, пусть все останется все как есть.

— Подожди, мне слабо вериться в это, ведь мы гуляли вместе семьями и не раз, и никогда вы к нам подобное не предлагали, да и не бывало такого, чтобы к вам какие то люди хаживали.

— А ты думаешь мы кидались на всех с предложением потрахаться? Мы искали тех кому нужно было то же самое. Вот ты говоришь, что ты не видел никого, но ты же поверил в то что Таня продавалась за деньги, стой, стой, пускай не поверил, но и не отверг этого.

— Сложно не поверить, когда вокруг все только об этом и говорят. Да уш дела.

Снова нависло молчание, они пили и думали, каждый о своем.

— Ну я пойду, — сказал Юра. — Миш, а ты... ну это, только с бабами... или и с мужиками... того.

— Только с бабами, — улыбнулся Михаил, — иди Юр, иди. Хотя обожди, сделай доброе дело, я тебе денег дам сходи купи пару бутылок и сигарет, а то мне лишний раз выходить как то не хочется.

— Конечно, не вопрос.

Принеся пакет, Юра помялся и сказал.

— Мих, кончай бухать, я конечно не представляю как ты из всего этого выпутаешься, но как то надо, с работай думаю у тебя все? Если что звони, к нам на шахту устрою, не начальником конечно будешь, но хоть что то.

Михаил сел в кресло перед откупоренной бутылкой.

Работа. А ведь с нее все и началось. Еще за день до, отмечали на участке, выполнение годового плана и это в сентябре. Зам, механик, мастера, все подпив чуть ли не в любви объяснялись. Зам, Петрович, три года до пенсии вообще заявил, думал молокососа поставили все хана, развалит последнее, ан нет и на участке порядок навел и дисциплину держит и коллектив уважает, то что людей не обижает а наоборот не боится сходить до верхов, чтоб права их отстоять или лишнюю премию выбить. Потом правда все в баню собрались, девок каких то заказали, только мы с Петровичем по домам поехали, тому уже не до баб, а я без жены на блядки не хожу, но это ж не объяснишь, подтрунивать начали, мол понимаем, кто в семье главный, поздно придешь наругает.

И вот тем же вечером на одном из сайтов знакомств, познакомился с человеком, и вроде как бы разговорились и нормально все, и фото наше отправил, обычное не интимное, таких не держим. И все, и собеседник пропал. И на работе за спиной сначала смешки, потом сплетни, а потом уже и откровенные язвительные фразочки в глаза. Тут уж либо терпеть и сносить, либо пресекать, ну и пресек, да по мордасам. И попросили по собственному. Дальше больше, такая громкая новость поползла по городу и вот уже люди осуждающие нас, объясняют своим детям, что с нашими играть нельзя, потому что их родители извращенцы и сами они такие же значит.

Дети то в папку, тоже слушать не стали такого и тоже по мордасам. И кто из нас хуже? Мы с женой или те кто творит такое, ну противно тебе не общайся, не здоровайся, отворачивайся, но дети то причем. А так получается осудили, поговорили и в баню к шлюхам, морально правильные люди. Эх, людишки.

Бутылка была на половину выпита, когда снова раздался звонок в двери.

Блин, приемный день какой то. В двери вошла жена, Михаил насторожился, опять видение.

Любимые и родные глаза, были грустные и полны слез.

— Дурачек, кто тебе дал право все решать одному? И еще и так решать? Никуда мы не поедем, а если и поедем, то только вместе с тобой, слышишь. Мы семья, и никто из нас не должен страдать в одиночку, надо вместе брать и жить, решать все вместе.

Даже если весь мир будет против, я буду за тебя, потому что ты мой муж, и я от тебя плохого в жизни ничего не видела и не слышала, а это главное и мне без разницы кто и что будет говорить.

Он встал, взял бутылку в которой еще оставалась водка и с силой бросил ее об стену. Обнял жену и уткнувшись в ее волосы, зашептал.

— Родненькая, моя как я соскучился.