В стране грез

на деревню местных шерпов, среди которых были говорящие по-английски. Оказалось, что до горы К 2 от подножья Аннапурны довольно значительное расстояние, нужно пересекать границы. Однако люди решили помочь смелому мужчине, свалившемуся с горы в прямом смысле слова, дали проводника и провизии. Уж больно впечатлил их маршрут и амбиции иноземца.
Полпути Грин продвигался с проводником, затем пошел один, благо в горных краях границы были нарисованы лишь на карте. Как ему объяснили, наименее сложный путь на Чогори — по северо-западному гребню. Семь дней, и он у подножья великой и страшной горы, один вид которой вселял ужас. Незнание оптимального маршрута на леднике и отвесных скалах добавляло сложности, но была некоторая фора во времени. Парень решил использовать его для дополнительной акклиматизации — подниматься вверх и спускаться обратно вниз на средних высотах.
… Позади семь дней прогулок с набором и потерями высоты, ночевок на леднике и в скальных расщелинах, и вот наконец пришло время решающего штурма вершины. Перепад высот ожидался немногим более двух километров, половину этого расстояния Грин разведал днем ранее на последнем акклиматизационном подъеме. Общая усталость давала о себе знать, тело было отечное, лицо частично отморожено, несмотря на использование маски. Поздно вечером он взглянул на зловещую крутую гору с диким азартом: вот что отделяет его губы от нижних губок Великой Эммы Айс! Сейчас момент истины — либо он дойдет, либо останется на леднике навеки, пути назад нет. Он не на вершину лезет сейчас, а под юбку к величайшей Госпоже!
За ночь Грин преодолел чуть меньше половины последнего броска. Чрезвычайно сложный рельеф, широкие трещины, отвесные склоны, которые надо было как-то преодолеть, отнимали остаток сил. Местами приходилось лезть по узкому гребню, практически держа его промеж ног! День оказался солнечным, но был сильнейший мороз и ветер, гипоксия тоже делала свое дело. Каждый метр пути давался с большим трудом, если бы не спортивный образ жизни с самого детства и жестокая школа полковника Лонда — парень не добрался бы и до места последней ночевки.
В определенный момент ему стало хорошо и легко, он увидел себя со стороны маленьким, целующим ножки старшей сестры Биры. Потом была тетя Ирма, затем Анна Риверс … Вот он на главной площади Крайнсполя делает куилингус Анне Риверс, какое блаженство! Стоп! Он ведь никогда не целовал Анне лоно, только ножки на выпускном вечере. Вдруг Грин понял что это не Анна вовсе, а сама Эмма Айс! …
Удар головой о лед прервал прекрасное видение. Одна кисть, которой Грин вкручивал ледобуры и держал веревки, была совсем отморожена и практически ничего не чувствовала. Еще немного, и он сам замерз бы на этом месте. Были бредовые видения на почве гипоксии и сильного изнеможения. Надо немедленно собрать волю в кулак и сделать заключительный рывок!
Грин допил остатки изотоника, доел всю еду, которая оставалась у него, выбросил все, что может не пригодиться, и рванул вверх. Через каждые пять шагов или движений он останавливался чтоб отдышаться. Первый шаг за маму, второй — за папу, третий — за Анну Риверс, четвертый — за Эмму Айс, пятый — тоже за нее! Спустя несколько часов неимоверной борьбы с собой и непокорной стихией парень оказался на подступах к вершине. Еще немного! Все! Ура! Победа!
На вершине горы Грин увидел то, чего вообще не ожидал увидеть — какого-то альпиниста. Причем одежда больше напоминала космический скафандр: из непроницаемого материала, маска с солнцезащитным стеком, за спиной двойной кислородный баллон. В таком облачении залезть на гору самостоятельно невозможно при любом раскладе, зато не страшны суровые условия этой вершины. Странный альпинист был надежно зафиксирован двумя веревками, которые крепились во льду несколькими ледобурами, даже сильный порыв ветра не снесет его с горы.
В какой-то момент Грину показалось, что это очередная бредовая картинка на фоне гипоксии, и он ударил себя по голове, чтоб прийти в норму, однако альпинист не исчез.
— Раб мой, это не сон и не видение. Я сама лично прилетела на эту гору, чтоб увидеть финиш первого человека, который прошел через три испытания Лонда. Ты думал, я только в кабинетах могу сидеть?!
От радости и счастья Грин чуть не потерял рассудок. Он кинулся в ноги своей Госпожи и стал целовать холодную пластиковую обувь скафандра обмороженными губами. Парень даже не заметил, как на морозе язык и губы примерзали к холодному пластику, он отрывал их и целовал снова, не обращая внимания на обильно идущую кровь. Еще немного, и сознание покинуло его…
Очнулся Грин на полу в комфортном вертолете. Он был в снаряжении, и казалось, никому до него нет никакого дела. Рядом на диванчике сидела Госпожа. Афина Мартис и полковник Лонд помогали ей избавиться от тяжелого снаряжения-скафандра.
— Ну что, молодец, мой раб! Ты сделал то, что еще ни кому не удавалось, даже Демирису. Вскоре ты сможешь осуществить свою мечту, но вначале тебя надо подлечить и привести в порядок, в данный момент твой вид жалок. Сегодня мы будем в Крайнсполе, тебя доставят в мой санаторий, где подлечат и отмарафетят должным образом.

12
Прошел почти месяц пребывания в санатории, после чего израненное тело воина Грина было приведено в должный вид, чтоб не стыдно было показаться перед Госпожой Эммой.
Вот, наконец, настал этот день, и Грин в покоях Великой Госпожи. Демирис и Афина остались позади дверей. По непонятной причине с ним рядом еще был один раб из близкого окружения — Чарли Юн. У последнего не было такой физической формы, но он отличался незаурядным умом и принес очень много пользы корпорации. Зачем он вообще тут нужен? Неужели Грину придется делить Госпожу с этим Чарли?! Размышления Грина прервал голос Эммы.
— Чарли, ложись на пол, голову набок!
— Зачем, Великая Госпожа?
Эмма лежала расслабившись на шикарном диване, на ней был легкий белый полупрозрачный халатик, ножки босые. Алый лак переливался на ногтях рук и ножек. Хрустальные босоножки стояли на полу.
На лице Госпожи появилось недоумение.
— Я не поняла, в чем дело? Ты решил мне перечить?
Чарли упал на колени и зарыдал как ребенок.
— Нет, Великая Госпожа! Я все сделаю, что хотите, но не умерщвляйте меня, умоляю! Как я смогу обожать Вас если буду мертв? Вы самая лучшая, самая добрая, не умерщвляйте!
Эмма была просто взбешена.
— Ах ты гнида! Я в близкое окружение такую мразь допустила! Твоя жалкая жизнь тебе дороже моего желания и воли? Тысячи рабов, которых я не допускала так близко, с радостью жизнь отдали чтоб потешить меня, а ты . . .
У Эммы не было слов, она босая вскочила с дивана. Чарли же упал на пол всем телом, закрыв свою голову локтями со всех сторон. Он стал издавать истошный вопль как женщина. Вид его был жалок и противен. Грин взглянул на него, потом на Госпожу вопросительно. Эмма же щелкнула пальцами и в покоях появились Демирис и Афина.
— В «искусственный ад» эту мразь! Самую мучительную пытку устроить, чтоб как можно дольше не сдыхал и терпел!
Легким движением Демирис взял Чарли за шею своей огромную ладонью, и потащил из покоев.
Раб впился глазами в ступни Эммы и попытался рвануться к ним, но вырваться у него не получалось.
— Поздно, гнида. Ты был удостоен чести отдать свою жизнь для исполнения моей воли, но она тебе дороже оказалась. Будешь подыхать медленно и мучительно несколько лет, как и другие мрази как ты!
После этих слов лицо Чарли побелело, а тело обмякло. По всей видимости, он потерял сознание. Демирис вынес его из покоев, но через десять секунд вернулся обратно.
— Эта мразь мертва, Великая Госпожа. Видимо от страха издох, или от позора.
Эмма еще сильней разозлилась, не должен он был умереть так безболезненно. Это надо же — так близко подпустила такое ничтожество.
Трое рабов как по команде упали на колени перед Эммой. Демирис первым начал речь.
— Госпожа, не гневайтесь так, не стоит он этого. Умертвите нас троих прямо сейчас, чтоб ...  Читать дальше →