Ночь любви

Когда я еще учился, в нашу самую обычную школу в 9 класс перешла девчонка из хорошего лицея, ее звали Ева. Она стала изгоем, за исключением одной подружки ни с кем не общалась, даже не знаю почему. Мальчишки, в том числе и я, дразнили ее и обзывали, возможно потому что она была немного полная, но не сказать чтобы очень толстая или отвратительная, к тому же на лицо она была очень даже хорошенька — светленькая, большеглазая, ямочки на щеках. Да и фигура, честно говоря, мне ее нравилась. У нее была талия, попка большая, ляжки немного толстоваты, но это было не очень страшно. И в целом девчонка она была неплохая, добрая, сразу было видно. Но ее конкретно чморили, теперь я понимаю из-за чего — она была не такая, как все, умная, серьезная, и какая-то взрослая, чужая, со своими интересами.

Школу мы закончили, уже 10 лет прошло, и я случайно наткнулся в соцсетях на ее страничку. Я давно ее не видел и сначала не узнал — такая красивая она стала. Похудела, хотя на некоторых фотках было видно, что круглую попку она сохранила, и на лицо стала просто бесподобна. Я узнал, что она замужем и живет заграницей. Видно было, что сытой жизнью живет. Вся такая ухоженная, утонченная, с очаровательной улыбкой. Я предложил ей дружить и она — надо же — согласилась. Не таила давних обид. Иногда я заходил к ней посмотреть ее фотки, мне нравились они. Таких женщин у меня никогда в жизни не было, ничего серьезного за 27 лет я так и не попробовал. До сих пор не работал, ничего не закончил, болтался по улицам с районскими пацанами и пил пиво вечерами. Телки мои все были с улицы, такие же неустроенные, как я. Конечно, в таком обществе трудно было встретить достойную женщину.

Так я тайком посещал, глазел на ее страничку, пока однажды она не написала мне:

«Привет, как дела?»

Видимо, деликатно намекала — мол, че надо? Я что-то ответил, не помню, пару раз мы чуть-чуть попереписывались, и на этом все кончилось. На разных языках мы говорили. Да и что я мог ей рассказать? В общем, заглохло все, так и не начавшись. Но иногда я думал о ней, продолжая рассматривать ее фотки, скопированные с сайта на комп.

Однажды мы с пацанами зимним вечером шарились по улицам и пили пиво, как обычно. Было часов 8, но темно было как ночью. Мы стояли в сосновой рощице за старой школой, там обычно все наши районские собирались, курили и пили, обсуждали баб. Вдруг за рощицей показался чей-то силуэт в свете единственного фонаря. Пригляделся — женщина. Невысокая, в шубке, торопливо семенит на каблуках. В руках мобильник держит. Я присмотрелся и вдруг с удивлением узнал в ней Еву. Что она тут делала? Она ж заграницей давно жила. Но это точно была она. Не знаю, зачем, только я попросил пацанов напасть на нее в шутку и отобрать телефон, а я вроде как потом должен был появиться. Зачем я это придумал, сам не знаю, дурак наверное.

Трое парней окружили ее и начали задирать, потом один из них выхватил ее мобильник, и тут она сделала то, чего я вообще не ожидал — набросилась на него, как дикая кошка, и принялась бить его камнем по башке. Двое других принялись грубо оттаскивать ее, хватать за руки, орали что-то. Я испугался, моя тупая шутка обернулась какой-то херней, и я поспешил к ним.

— Эй, хватит, вы че? Отпустите ее, это ж шутка. — заорал я, подбегая к ним.

— Сука бешеная, всю башку Юрке раскроила. — ругнулся Леха, тот, что держал Еву теперь.

— Ну все, стопэ, пацаны. Валите. — велел я, и подошел к Еве, когда они ушли.

— Максим? — удивленно воскликнула она, узнав меня. — Ты что тут делаешь?

— Вот, это твое. — протянул ей телефон.

— Ты их знаешь? Они напали на меня. — кричала она.

— Успокойся, это была шутка. Это мои кореша, я их попросил разыграть тебя. — признался я.

— Ты что, дефективный? — надменно бросила она, отряхивая шубку. — Так и живешь, как 10 лет назад, и мыслишь теми же категориями. Отсталый.

Вот умела же она одними только словами так опустить, что потом обтекаешь и слова сказать в ответ не можешь.

— Прости. — тупо промямлил я.

— Это не смешно! Мне нельзя нервничать, все могло закончиться очень плохо из-за твоей бессмысленной шутки. Я беременна. — сказала она с укором.

Блин, мне так стремно стало, не знал что сказать. Ощутил себя дебилом последним. Снова невнятно извинился и тут же выпалил:

— Ты же вообще тут не должна была быть. Ты ж переехала.

— Что значит не должна? — фыркнула она. — Я к родителям приехала, пока еще могу.

Гордо отвернулась и пошла вперед, по узкой тропинке вглубь рощицы — это была короткая дорога к нашим дворам. Не долго думая, я побежал за ней.

— Погоди, давай я тебя до дома провожу. Забыла, как тут опасно вечерами?

И правда, райончик у нас был тот еще — криминальный. Я че-то заволновался за нее, к тому же хотел хоть как-то оправдаться перед ней за тупую шутку.

— Ладно. — бросила она надменно и подставила свой локоток.

Я взял ее и повел осторожно в сторону дома. Идти мне рядом с ней было стыдно, кожей я чувствовал, как мы не соответствуем друг другу — она в своей роскошной шубе, с дорогой сумочкой, пахнущая офигенными духами, вся такая идеальная и благородная, и тут я рядом в своем китайском пуховике и кроссовках. Как никогда я застеснялся своего нищебродства и убогой жизни, катящейся вникуда. Гадко было на душе, всем существом я понимал, что это первый и последний раз в жизни, когда я иду под руку с такой женщиной. Чтобы разбавить неловкость, я прокашлялся и задал дебильный вопрос:

— А ты точно беременна? Ну, просто не видно ниче.

— Полагаю, что ошибиться я не могла. — укоризненно бросила она.

Черт, вот сказал же херню! Но что было делать — слово не воробей. Я снова извинился перед ней за дурацкий розыгрыш, и мы пошли дальше молча. Когда подошли к ее подъезду, я достал сигарету, только чтоб потянуть время и не прощаться с ней, но она тут же укоризненно протянула:

— Максим!

— Блин, извини. — я поспешно выбросил сигарету в снег. Опять облажался! Курить при беременной! Идиот.

Мне так хотелось сделать что-то хорошее при ней, чтоб она не смотрела так презрительно, надменно на меня. Вот теперь я вспомнил, за что ее так ненавидели в школе. Она была не простая, с ней нельзя было как со всеми, и это бесило в ней.

— Ничего, свои дети появятся — повзрослеешь. — более мягко сказала она и улыбнулась. Прелестные ямочки на щечках сделали ее еще более очаровательной, и я, сам не знаю, как так вышло, наклонился и быстро поцеловал ее прямо в губы.

Когда я смущенно отстранился, то ждал что она раскричится на меня, ударит в конце концов. Но она смотрела на меня так тяжело, из подо лба, и молчала. А потом вдруг дотронулась до моей руки и так просто предложила:

— Давай поднимемся, чаю попьем. Замерз наверное?

Я опешил, но естественно согласился и покорно поднимался по ступенькам на ее четвертый этаж. Один раз я был здесь, мы с мальчишками в десятом классе пришли к ней домой, когда она заболела, и подбросили под дверь дохлого голубя, позвонили и убежали. Я тогда спрятался на первом этаже и слышал, как она плакала. Интересно, а она об этом помнила? Наверное, она не знала, что это был я. Если бы знала, не заговорила бы со мной никогда.

В квартире никого не оказалось, она объяснила, что родители у родственников в соседнем городе. Сняла свою шубку, сапоги, и теперь я увидел, что она и в самом деле была беременна. Со спины видно ничего не было, а в профиль и спереди из-под ее синего платья торчал аккуратный животик, небольшой такой, кругленький.

— А сколько уже? — спросил я, кивая на животик.

— Пять месяцев. — гордо похвасталась она.

— Такой маленький живот. — не удержался я, и понял, что ей это понравилось.

— Да, он небольшой. — улыбнулась и прошла на кухню.

Там она заварила чай, споро накрыла на стол, выставила рассказы эротические все, что нашла в холодильнике — тортик,...