Гастролер Гена

вопросам, но и по части секса тоже. Уснул я в ее объятиях, держащей в руке мой подрагивающий член. Проснулся я рано. Над землей только показались первые лучи июльского солнца. Как был голяком, так и пошел к озеру, нырнул, вода приятно освежила тело. И тут на берегу объявилась моя совершенно голая подруга, которая точно будет теперь моей женой, ибо такую женщину отдавать кому-нибудь другому просто грех. Она нырнула и в размашку поплыла ко мне.

— Ты что же убежал от меня, Эдди? — подплыла она, пытаясь меня обнять.

— Не хотелось будить тебя. Ты так сладко спала. Я любовался твой красотой, любимая...

— Ты такой хороший, мой любимый! Что нам теперь делать?

— Остается только одно. Стать перед родителями на колени...

— Зачем?

— Просить прощение и твоей руки, милая, — ущипнул я ее за упругую ягодицу.

— Но тебе еще два года учиться и диплом, — стала она отгребать в стороны плавающие листья.

— Я думаю, что с твоим папой этот вопрос мы решим положительно, а с мамой предварительно переговори, только осторожно. Женщины, особенно матери, очень болезненно воспринимают такие известия. А сейчас возвращаемся в дом. Надо поставить печать на нашем договоре, — предложил я.

— Печать? Какую? — наморщила она брови, выгребая к берегу.

— Сейчас увидишь...

Стерев последние капли воды, мы вошли в спальню.

— Ложись сюда на спину, — указал я ей на подушку. Она легла, слегка раздвинув ноги.

«Сообразительная девочка», — подумал я, ложась животом на ее живот головой к ее ногам.

— Валет? Мы так еще не лежали, — сказала она.

— Теперь бери член в рот и соси, как можешь, То же самое буду делать я. Главное вызвать друг у друга оргазм и обоюдно выпить сперму партнера. Если получится, то печать на брак поставлена. Понимэ? — улыбнулся я.

— Так точно, мой командир! Начали! — она наехала губами на головку члена и стала ее облизывать, я языком щекотал клитор слегка покусывая его Она сжимала мою голову ногами, постанывая, но не выпуская член изо-рта. Теперь она едва не проглотила член, загоняя его в рот до самого отказа. Было чертовски приятно, я чувствовал, что если она догадается его пожевать, то оргазма не избежать. И в это мгновение ее тело напряглось и она выплеснула свою жидкость прямо в мой рот. Я тоже сливал ей. Она давилась, но глотала. Отдышавшись, мы стали целоваться мокрыми губами. Наш замысле оказался более, чем успешным... Затем я развернул ее задом к себе и немного передохнув, чувствуя, что мой член еще крепок, стал трахать ее сзади, не соблюдая никакой этики. Я драл ее в свое собственное удовольствие, наплевав на ее стоны и протестующие жесты руками, как бы говорящие, что надо быть человечнее, но сейчас мною руководил инстинкт зверя. Я драл ее, а она стонала, то ли от боли, то ли от наслаждения, я дул в нее, что было силы, надеясь, что она когда-нибудь признается, что это был именно тот секс, которого она хотела, но стеснялась заказать. Качал я ее часа два. Наконец, она взмолилась:

— Эд! Я чувствовала, что ты настоящий мужик..

— С яйцами, — добавил, усмехнувшись, я.

— Именно... Но я и представить себе не могла, что ты можешь так долго и упорно трахаться. Ты — молодец, милый, но надо и меру иметь. У меня там все горит, словно кипятком ошпарено.

— Сдаешься? Никому не скажешь, что я слюнтяй?!

— Ну, что ты, милый. Это я сопли распустила, недооценив твои способности. И кто это научил тебя так трахаться?

— Как?

— Так долго, упорно и безостановочно? Тебе бы в бордели работать. Большие деньги зарабатывать...

— Еще замуж не вышла и уже денег нехватает?

— Денег хватает. Сил — нет...

— Износилась преждевременно, бедняжка?

— Ну. Что ты плетешь? Просто у меня такого секса ни с кем не было?

— А с какой был?

— Да так. Хлюпики одни. Не успел вставить и уже кончает...

— Значит, я обошел всех в этой гонке?

— Ты сексуальный мустанг. Ты никогда не устанешь. Молодец! Я горжусь, что у меня будет такой муж...

— Может он уже есть?

— Конечно. Он реально есть. Я люблю тебя, Эдди...

— Наконец-то вспомнила о любви, — усмехнулся я.

— Не ерничай. У меня была долгая дорога в дюнах. Целуй меня сюда, — она расставила ноги и развернула пальцами свое сокровище.

Я нагнулся и поцеловал ее там, в засос...

Мы прожили с Илоной сорок пять лет. Куда только нас не кидала офицерская судьба. Вырастили двух детей: сына и дочь. У них тоже свои семьи. Жизнь у меня сложилась хорошо. Не зря же я в молодости так долго шел к этой заветной цели: «Большой любви». Илоны, к сожалению, уже не на свете, но в моем кабинете висит ее картина командира корабля на мостике с парящей в небе чайкой.

Эдуард Зайцев.