О несчастных членодевочках замолвите слово: История первая

тоже был маленький, спрятный за розовым капюшончиком, и короной над киской был темненький, явно девственный анус...

Я открыла рот, мои глаза заволоклись розово-алым туманом; капельки слюны потекли из уголков моего рта. Ж... женщина.

Подо мною была женщина. Красивая женщина. Молодая женщина. Плодородная женщина. Женщина, которую я сейчас сделаю моей...

Мой член распирало... он так набух кровью, что не мог больше полностью стоять и тяжело упал на ее прелестный зад, и предконча стала литься на Светину маечку сплошным потоком. Этот удар, этот вес упавшего инструмента вырвал ее из оцепенения и заставил возобновить попытки освободиться...

— Нет... нет... пожалуйста... ты убьешь меня... убьешь меня этим... этим... прости, прости... прости что обзывала... прости, ладно? Только не... только не вставляй!!

В моей голове — через пелену похоти и чувства власти — пролетела тревожная мысль...

Ведь... ведь я не могу вставить в нее? Это невозможно! Никакая женщина не может... принять такой большой... у мужчин, с их многократно более скромными членами, и то бывают проблемы...

А тут... он же огромный. Я привкла к нему, к его чудовищности, и неконтролируемости, но сейчас передо мною была вожделенная цель — киска, киска красивой женщины, и она была такой маленькой... я не могла представить, как они смогут объединиться, как киска сможет выдернуть напор огромной, похожей на крюк головки, толстенного ствола, грубых, шершавых вен и невозможной длины...

Я... должна прекратить. Это невозможно... все говорит, что это невозможно!!...

Но... когда я посмотрела вниз... когда я снова увидела этот разрез киски между прелестными ягодицами... эти тоненькие полоски бархатистой, розово-багровой плоти с морщинистым узором, с нежным, едва ощутимым женским запахом, с кокетливым треугольничком волос...

Я потеряла контроль над собой. Все это стало не важно. Все это потеряло значение... ничего больше не могло меня остановить. Я отпрянула тазом длинным, неловким движением — такого уж размера был мой иструмент — и направила головку-кулак в сторону малюсенькой розочки, сжатой с обеих сторон пухлыми щеками ягодиц...

Света заизвивалась, и я неожиданно для себя грубым движением сильно прижала ее спину к земле — и заставила поднять задницу, упершись лицом о плитку... Не слушая Светиного нытья и слез... я должна была. Должна была сделать ее моей. И... и... и сделаю.

Член уперся в киску, плотно сжатую, совершенно не влажную... я зарычала, недовольная неподатливостью, и дала несколько пробных ударов тазом, но вагина не поддавалась, запертая страхом и сухостью.

— В... видишь? Н... не входит! Он слишком большой!! Прекрати... п...

Я не слушала.

— Не... не хочешь увлажняться, да? Боишься... кх... я... увлажню тебя сама.

Я уперла гиганта в киски, ухватила зад обеими руками — и кончила. Не сильно. Немного.

Достаточно, чтобы создать смазку...

В моей голове — глубоко, за пеленой дикого экстаза — пробежала последняя мысль. Вот он, мой конец. Сейчас я убью человека... потеряю девственность изнасилованием и убийством... сейчас я войду в нее — и ее щелка не выдержит. Разорвется... треснет по швам... и я ничего, ничего не могу с собой поделать. Слишком я... слишком...

Слишком хочу...

Я напряглась. Напрягла бедра — и ударила тазом вперед, нависая над этим прекрасным задом... огромной головкой члена разрывая киску, растягивая ее в немыслимо широкий круг... вот пропала головка, ворвавшаяся в бархатистое лоно, вот я вошла глубже, глубже, глубже...

Света замерла и затихла; ноги ее конвульсивно вытянулись...

Но я больше не видела ее. Мои глаза непроизвольно закрылись, потому что меня захлебнуло волной немыслимого, внеземного удовольствия. Мир для меня стал пиздою Светы. Теплой. Мягкой. Нежной. Ставшей моею пиздою Светы. Она стягивалась вокруг меня, давила меня, стискивила меня, и любила... от тугости отверстия и собственной твердости мне стало больно, но эта боль только подчеркивала удовольствие...

И она не порвалась. Она приняла меня. Растянутая донельзя, но живая, теплая, горячая, она приняла меня. Я открыла глаза — и не верила им, не верила чувствам: но это было так.

Я упала телом на Свету, теряя контроль над мышцами, чувствуя, как сгораю в огне удовольствия. Когда я встала на колени, Света была подо мною. Ее живот под маечкой был растянут кривым, длинным бугором; я чувствовала, что упиралась в что-то крепкое и одновременно эластичное — и испытывала непреодолимое желание пробить и эту преграду, войти до конца... войти в матку, и сделать эту маленькую женщину моей — до самых сокровенных глубин.

Я начала двигаться, привстав и сложив ноги в коленях. Это было тяжело: пизда еще только училась принимать меня, и ее тугость держала меня как капкан. Моя головка, огромная и изогнутая у основания, подобно крюку, не помогала делу, а вовсе наоборот: хваталась о киску так сильно, что когда я с трудом двигала тазом назад, то поднимала все Светино тело вслед за членом... когда я опускалась обратно, я едва не била ее лицом о землю — но мне было так хорошо, что я не замечала ее более вовсе... только ее киска, только этот теплый, женственный туннель заботили меня.

— Вставай! — вдруг потребовала я — и покраснела собственной наглости... но Света встала, всхлипывая, не смея оспорить мой неловкий приказ. Мой член был внутри нее — и тянул ее вверх сочетанием собственной мощи и Светиного железного хвата... когда она встала — ноги ее шатались так сильно, что мне пришлось подхватить ее — я чуть не кончила. Потому что вес ее тела стал насаживать ее на меня еще глубже...

Теперь, когда мы стояли, я сильно ударила ее о умывальник и опустила вниз так, чтобы видеть ее лице в зеркале...

Ее косметила расплылась. Из глаз текли слезы; волосы растрепались, ресницы размокли и походили на сломаный веер.

Ну и что?!

Я настрадалась из-за тебя достаточно!! Моя... моя очередь!!

И я снова стала двигаться.

Резко, все набирая скорость. Чувствуя, что пизда, растянутая моими размерами донельзя, увлажняется все больше и больше. С каждым движением ее киска выплескивала все больше соков: вскоре женственная жидкость с едва ощутимым, невозможно пошлым запахом стекала по Светиным бедрам тоненькими, почти сплошными струйками.

И вдруг...

Из-за Светиного рта вырвался стон.

Нескромный, похотливый стон...

— Т... тебе нравится? — спросила я, замедлив темп.

Света не ответила — только опустила голову, чтобы я не видела в зеркале ее глаз, и плотно сжала губы. Сдерживалась...

Ей... ей нравится. Я возбудилась еще сильнее. Еще сильнее! Все вдруг стало меня возбуждать. Бугор ее растянутого изнутри живота, подтеки косметики, ставшей прозрачной из-за пота ткань ее блузки, волосы, ниточками спадающие на спину... все питало твердость моего хуя-гиганта, все заставляло меня ускоряться. Я схватилась за ее талию, стала тянуть женское тело на себя, встречая его на середине движения ударом собственных бедер; я стучалась в ее матку, но киска не рвалась, а только похотливо хлюпала соками...

— Стон! Я хочу услышать твой стон!!

— Н... нет... нет...

Я сжала зубы и ускорилась еще больше; схватила ее за руки и сделала несколько шагов назад, чтобы все ее тело бессильно повисло на моем хуе... бугор растянутого живота удлинился настолько, что доставал Свете едва ли не до грудей, но мне было мало... я хотела еще!! Застони для меня!!

И Света кончила. Киска ее стала сокращаться, сжиматься, давить на меня, словно пытаясь заставить меня кончить с ней в унисон...

Света застонала... не в силах больше сдерживаться. Сдалась...

И меня заполнило странное чувство... гордость? Почти. Но богаче. Сильнее...

Чувство власти. Женщина на моем хуе...

Она была моя.

Я завладела ею...

Мое лицо в зеркале ухмыльнулось. Вот я... вот я какая... на самом деле... Я посмотрела себе в глаза. Вот я какая.

Ну и ничего страшного.

Света затряслась: ее оргазм продолжился,...  Читать дальше →