Волчий хутор (военный хорор). Часть 1

Оберестлейтенант Рудольф Шенкер первым увидел уходящие Яки русских и сообщил по рации своему ведомому Гюнтеру Меркелю. Они развернули по дуге машины и сделали заход в хвост Якам.

В этот момент и русские увидели противника.

— Серега! — крикнул командиру Аниканову Дмитрий — Мессеры заходят в хвост!

— Делай переворот и в сторону! — крикнул Дмитрию Аниканов — Разворот в лобовую! Так просто не уйти! Примем бой! По-другому не получиться! Готовься Димка!

Яки, упав на крыло, перевернулись и вышли прямо в лобовую Мессерам. Высота позволяла выровнять нос в нос машины прямо над лесом со стороны болот и как раз Волчьего хутора. Эта смертельная заведомо атака или точнее дуэль произошла на глазах всех еще смотрящих в небо жителей деревни и немцев. Четыре истребителя зашли лоб в лоб друг другу и стремительно сближались на высоких скоростях, не сбрасывая скорость.

Где-то на дистанции в шестьсот метров прозвучали очереди со встречных машин друг в друга.

На доли секунд, буквально, Аниканов раньше Шенкера нажал на гашетку своей пушки и пулемета. И эти секунды решили исход боя.

Длинная пулеметно пушечная очередь Яка прошила от носа до хвоста Мессершмитт обереста Шенкера. Он тоже выстрелил, но попал вскольз по фюзеляжу Яка, зацепив пропеллер и плоскости крыльев, и обе машины разошлись в разные стороны, чуть не столкнувшись.

Як Аниканова закачался в воздухе, но капитан его удержал и выровнял машину. Управление было цело и двигатель тоже. Чего не скажешь о Мессершмитте Шенкера. Тот с крыла пошел, по полукругу вниз в сторону деревни быстро теряя высоту, хотя и слушался управления. Но терпел бедствие. Его пробитый двигатель потерял сразу тягу и его заклинило.

Наступила теперь следом очередь Дмитрия Арсентьева и Гюнтера Меркеля. Тут же следом за ведущими они высадили тоже друг в друга каждый очередь. Очередь из пушек и пулеметов.

У Мессершмитта BF-109 F-4 огневая мощь была выше, чем у Яковлева-3 и это сыграло роль во втором случае. Но Як тоже высадил в Мессер все что мог и Мессер вспыхнул на дистанции двухсот метров и, тут, же взорвался и разлетелся в щепки прямо в направлении на, него летящего Яка. Як тоже весь прошило очередью и осыпало обломками немца, нанося повреждения пропеллеру и плоскостям истребителя и так продырявленным насквозь крупнокалиберными пулями пулеметов Мессершмитта. Снаряд с мотор пушки Мессершмитта вонзился в двигатель, и он заглох почти мгновенно.

Дмитрий увидел, как о плоскость крыла ударился, полыхая в воздухе, летя прямо на его самолет, горящий пилот Мессершмитта. Он ударился, возможно, еще живой, о ребро плоскости крыла и был разрезан на горящие куски и ошметки от удара, отлетев в область вращения пропеллера его самолета.

Як Дмитрия швырнуло в сторону, и он завалился на левое крыло и по кругу закружился на высоте километра над лесом и болотами на глазах всех кто видел этот бой в той деревне.

Только сейчас Дмитрий увидел, что ранен. Не просто ранен, он не чувствовал свою левую ногу. Он понял, что она перебита крупнокалиберной пулей пулемета Мессершмитта. Пуля попала в голенище сапога и прошла ногу насквозь, раздробив кость под коленом. По плафону потекли ручейки крови. Она брызгала из перебитой артерии голени из сапога по всей пилотской кабине Яка.

— Димка! — закричал капитан Аниканов — Димка! Слышишь меня! Димка держись! — Аниканов понял, что дело серьезное. Он видел, что Арсентьев выбыл из строя и закружил над лесом кругами, пытаясь удерживать машину, пока была скорость.

— Димка! — кричал он по рации — Ранен?!

— Ранен командир! — теряя кровь и силы, прокричал Дмитрий — Я буду прыгать! Посадить не удастся! Лес кругом! Разобьюсь! — он в шоке пока еще не чувствовал боль. Чему «приятно», даже сам удивился.

— Не дури Димка! — крикнул ему Аниканов — Дотянем за линию фронта там прыгнешь!

— Не дотяну командир! Не дотяну! Заглох двигатель и я умираю! — и Дмитрий отстрелил колпак кабины Яка — Я прыгаю! Лети к нашим Серега! То, что там в твоем самолете важнее теперь моей жизни! — Дмитрий отрубил рацию и на целой ноге выпихнул себя на край левого борта кабины самолета. Он перевалился через край и довольно легко, так как истребитель летел по очередному кругу на боку, и упал, прокатившись по всему крылу самолета, соскользнув с его заостренного края, и дернул за кольцо парашюта. В этот момент его пронзила жуткая боль. Раненая перебитая нога при рывке раскрывшегося парашюта мотанулась из стороны в сторону на весу в воздухе и спровоцировала боль. Непереносимую жуткую боль. И лейтенант Дмитрий Арсентьев тот час потерял сознание.

В этот момент раненый, как и он, его Як вспыхнул огнем весь и стал разваливаться на части распугивая кричащих кружащих над болотным лесом черных ворон он рухнул сверху прямо вниз и на них, в саму середину мертвого непроходимого Волчье болота.

***

Оберполковник Гюнтер Когель видел падение русского самолета в лес. Как тот вспыхнул над самыми соснами и березами и рассыпался на части при

взрыве. Когель видел и раскрывшийся там над лесом белый круглый парашют Советского летчика. Он видел также и падение обоих немецких самолетов. Он послал своих мотоциклистов с пулеметами в поле за огородами, где совершил аварийную экстренную посадку поврежденный Мессершмитт обереста Шенкера. Тот рухнул прямо в некошенный бурьян на брюхо и зарылся носом в землю, где совершил на скорости капотирование и перевернулся кверху днищем. Шенкер отстрелил колпак кабины и, отстегнув ремни, выпал из кресла пилота.

В это время к нему подбежали два автоматчика мотоциклиста, и сам подъехал на своей полевой военной легковой автомашине Гюнтер Когель. Он лично поприветствовал своего летчика и предложил ему помощь.

Затем дал распоряжение своим солдатам на поиски сбитого Советского летчика. И те сорвались, как угорелые, прыгнув в мотоцикл с коляской, понеслись в деревню сообщить от имени Когеля другим приказ о поисковой работе в районе болот и леса со стороны Волчьего хутора.

Там уже командовал Зигфрид Вальтер. Он отдал приказ одному танку и пулеметчикам на мотоциклах срочно выдвигаться в сторону Волчьего хутора и вдоль леса у самого болота сделать оцепление. Затем расстрелять сам лес из всего стрелкового оружия, не входя туда. Наугад боясь партизан.

В это время Когель и Шенкер на машине приехали в деревню. Они зашли в штаб военной пехотной и танковой части. Тут же крутились и местные полицаи Хлыст со своими товарищами Дрыкой и Прыщем. Они глянули вскольз на них и вошли внутрь.

— Слушай Дрыка — сказал Хлыст.

— Ну — ответил Дрыка.

— Не ну, слушай — продолжил ему Хлыст — Надо будет ночью засесть у болота, там, у Волчьего хутора. Надо покараулить, глядишь, и поймаем русского летуна. Куда ему идти по болотам. Там идти некуда. Одна топь и лес. Думаю, выползет к нам на этот хутор. Мы его возьмем и доверие заработаем. Может за пропажу Жабы все обойдется если, что.

— Понятное дело, только но — боязливо сказал Хлысту Дрыка.

— Что, но? — спросил нервно Хлыст.

— Там место проклятое, у тех болот — продолжил Дрыка и посмотрел на Прыща заручаясь его поддержкой — Место плохое и все это знают. Местные туда ни ногой. Говорят там уже за все время много народу попропадало.

— И что?! — уже зло начал нападки на этих двоих полицаев Хлыст — Что испугались суеверий, всяких россказней про всякую там нечисть?!

— Да, говорят, там оборотни водятся! — уже панически и трусливо ответил Хлысту Прыщ.

— Чего?! Вот уроды! — выругался на них Хрыст — Придурки! Сказочники! Оборотни водятся! Там кроме пиявок и зайцев с куропатками ничего нет! — он рассмеялся, глядя на двух своих подчиненных испуганных идиотов.

Мимо них проходила как раз Варвара Семина, ту которую выгнал ...  Читать дальше →