Невероятные приключения Евы в новом раю. Часть 1

Я стояла у окна вагона и вглядывалась в заиндевевшее от мороза стекло. Мимо проплывали развесёлые огоньки нашей шумной столицы, принарядившейся в ожидании новогодних торжеств. Атмосфера предстоящего праздника чувствовалась во всём: в мигании разноцветных гирлянд, в модных красавицах елях, сменивших свой обыденный наряд на нескромно яркую мишуру, во вспышках в вечернем небе преждевременных салютов, так и не дождавшихся наступления новогодней ночи, и в запахе апельсинов, и в заразительно весёлом смехе моих соседей по купе, доносящемся из приоткрытой двери за спиной. Но несмотря на это, душа моя терзалась тоской и печалью. Поезд набирал ход, оставляя позади огни большого города, а вместе с ним, где-то там оставалась и частичка моего сердца — моя любовь, мой Серёжа.

— Отчего такая красавица грустит в одиночестве, — услышала я мужской голос.

— И почему все мужики такие козлы? — тихо пробубнила я.

— О, как! — удивлённо воскликнул всё тот же голос. Я повернулась. Передо мной стоял старичок с окладистой седой бородой и в костюме проводника.

— Ой, простите, Дедушка Мороз, не Вас имела ввиду, — сказала я не без иронии, заглядевшись на бороду незнакомца. Тот слегка ухмыльнулся уголком рта, и погладив ладонью свою белоснежную растительность на лице, спросил:

— Поссорилась с любимым? С мужем? — добавил он, увидав колечко на пальце. Я кивнула в ответ:

— Мы собирались встретить Новый год в родном городе. Но в последний момент планы переменились. Ради карьеры, он согласился встречать его в компании своего начальства.

— Ну, а ты как же?

— А я? А я обиделась, надула губки, и вот теперь, он остался в Москве, а я еду к родителям и к маленькой сестрёнке.

— Да, — тяжело вздохнул старичок, — непорядок! Непорядок бросать своего мужа в канун новогоднего праздника, — сказал он, покачивая головой, но видя моё замешательство, добавил: — А с другой стороны, навестить родителей это святое дело. Всё таки Новый год — праздник семейный. Вот только, милая, не стоит их пугать таким грустным лицом и красными глазами. Похоже соседи не дадут тебе нормально отдохнуть в дороге, — кивнул дедушка на галдящую за дверью компанию. — Пойдём, я тебе другое купе открою, хоть поспишь несколько часов, а я пригляжу, чтобы тебя не беспокоили.

— Да я... — хотела было возразить, но старичок, взяв меня за руку, сказал твёрдо, хоть и с хитроватым тоном:

— Даже не пытайся перечить Дедушке Морозу, а то превращу в сосульку.

Аромат чая с луговыми травами быстро согрел мне не только тело, но и мягко обнял душу приятными воспоминаниями о жарком лете. И я немного успокоилась. Не на век же я рассталась с Серёжей, а лишь на пару дней. И зачем я устроила истерику на перроне, бросая ему в лицо обидные слова?

Дед Мороз в костюме проводника весело подмигнул мне, и пожелав сладких снов, скрылся за дверью. Раздевшись до трусиков, я нырнула под одеяло. И под стук колёс, на удивление быстро, задремала.

* * *

— Эй, гражданочка, просыпаемся, — услышала я сквозь дрёму мягкий женский голосок.

Будучи ещё во власти сладких сновидений, мой организм продолжал сопротивляться такому насильному выдёргиванию из чертог Морфея. Но голос из реального мира становился всё более настойчивым:

— Просыпаемся, гражданочка, конечная, — теряя терпение, голосок становился уже не столь мягким. К назойливым уговорам прибавилось ещё и не менее назойливое потряхивание за плечо.

Нехотя я открыла глаза. Надо мной, склонившись к самому лицу, нависала полноватого вида женщина в униформе проводницы.

— Ну наконец-то! — облегчённо выдохнула она, обдав меня мятной свежестью из расплывшегося в улыбке рта. — Глазки открыли, улыбнулись, а теперь встаём, освобождаем помещение. Поезд дальше не идёт.

— Странно, — задумчиво произнесла проводница, распрямляясь в полный рост, — я была уверена, что это купе пустовало, — и с этими словами она достала из нагрудного кармашка электронный блокнот и стала внимательно перелистывать его страницы. — Ты на какой станции взошла? — спросила она через мгновение.

— Э... — открыла я было рот, но только тут до меня дошло, что на проводнице из униформы лишь пилотка с форменной кокардой, да с розовыми погонами короткий жакетик, едва прикрывающий пупок. И всё. Ну то есть ниже пояса на женщине не было ничего, что имело бы отношение к текстильной промышленности. Совершенно не смущаясь своего вида, она небрежно прохаживалась в узком проходе купе. Надо отдать должное, если бы не вся абсурдность ситуации, то мне пришлось бы отметить, что её фигурке совсем не мешала слегка излишняя полнота. Но в тот момент, видя кучеряво-рыжеватый треугольник внизу живота, я совсем растерялась. Чтобы привести свой разум в сознание, я даже пыталась себя ущипнуть, но вся эта филейная картинка никак не хотела превращаться в сновидение. Натянув простыню к самому носу, я продолжила осторожно наблюдать за странной женщиной.

— Так на какой ты станции села? — повторила та свой вопрос. Но не успела я что-либо ответить, как в дверях появилась ещё одна особа, точь-в-точь в такой же униформе.

— Кать, что у тебя тут? — спросила напарница.

Видя уже две голые задницы, моё сознание сломалось окончательно. Я поджала под себя ноги, и прикрываясь простынёй, испуганно забилась в угол.

— Простите, а что происходит? — пропищала оттуда дрожащим голосом.

— В каком смысле? — удивилась та, которую назвали Катериной.

— Ну... ну, почему вы в таком виде? — произнесла я, слегка заикаясь от смущения.

Проводницы переглянулись. Катя, поправляя пилотку на голове, спросила напарницу:

— Свет, у меня что-то с причёской? — но та лишь пожала плечами.

— Может медиков позвать? — сказала она, заходя в купе. — Девушка явно не в себе.

«Не в себе?» Да это ещё было мягко сказано. У меня просто мозг кипел от всего этого. Может это такой глупый розыгрыш. И сейчас они рассмеются и торжественно произнесут: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!» Но нет, сценка явно затягивалась. Проводницы тем временем с интересом стали разглядывать мою одежду.

— Смотри, Кать, какие странные волосатые шмотки, — сказала Света, погладив висевшую на крючке шубку против шерсти.

— Это из какой же глухомани, милочка, ты к нам пожаловала? В какой-такой дыре до сих пор кутаются в шкуры животных?

— Да я... да я... — этот, явно оскорбительный тон меня возмутил, и я обиженно произнесла: — Да я из Москвы.

— О-о! — возглас удивления одновременно вырвался у обеих женщин.

— Бедняжка! — покачала головой Катерина. — Ну это многое объясняет. Правда, не объясняет того, что это за фигня и куда её надевают? — добавила она, натягивая на руки мои колготки.

— Отдайте, — отбросив простыню в сторону, я вырвала их у неё. Обе проводницы замерли в оцепенении, пожирая меня глазами. Если уж точнее, то остекленевший от удивления взгляд их был прикован к моей нижней половине тела, где-то чуть ниже живота. Первой пришла в себя Света:

— Кать, ты видишь тоже, что и я? — произнесла она. — Её попа и впрямь чем-то прикрыта?

— Да, Свет. Это же жуткий антиквариат. Я такое только в музее видела.

— Этот антиквариат называется трусами. И вам бы тоже не мешало этим предметом гардероба обзавестись, — сказала я язвительно. — Ну всё, мне уже этот затянувшийся розыгрыш надоел, — вскочив на ноги, я попыталась вытолкать женщин из купе. — Убирайте свои голые задницы, мне надо одеться.

Проводницы попятились назад, но остановившись в дверях, продолжили наблюдать за моими суетливыми движениями. Вскоре в коридоре появилось ещё несколько женщин в голубой форме.

— Что? Что тут происходит? — голосили они наперебой.

— Она из Москвы, — отвечала Света. И все многозначительно вздыхали:

— О-о-о! — и переспрашивали: — А где это?

Присев на краешек постели и стараясь не обращать внимание на их любопытные взгляды, я пыталась натянуть на ноги колготки. Но из-за нервного перевозбуждения,...