Тихая охота. Лена

— Ген! Ты что обалдел что ли!? Холодн... ! — замолкла она на полуслове глядя на приближающуюся к ним Таню. — Красота — то какая!

— Ты что стоишь столбом? Полей жене, али не видишь — вся уделалась.

— Люди ж кругом, а ты... — не отрывая от неё взгляд достал свежей воды.

— Так-то ж не посторонние! — поддержала подругу Настя, стягивая с себя мокрое трико. — Муж, племянник и два любовника. Кого тут стеснятся-то. А ты, Сева, чего там на сухую дрочишь?! Подь сюды!

Долго уговаривать меня не пришлось, и я с торчком на перевес подскочил к колодцу, помог стянуть застрявшие на щиколотках Насти трико, уложив её на скамейку, и, недолго думая развёл ей ноги и загнал во влагалище своего пиздострадальца.

Гена аккуратно поливал на жену, неизвестно откуда взявшимся ковшиком, и с вожделением водил ладонью по её мокрому телу.

Таня, нагнувшись, охая от холодной воды, ополоснула груди, Боже! Какая красотища! Оттянула у мужа резинку трусов из которых вырвался на волю крючковатый толстый член с маленькой пунцовой головкой, и женщина надвинула на него губы рта. Нижние губы были заняты её рукой, которая искала клитор. Гена от неожиданности, видимо не каждый день жена удостаивала его такими ласками, выронил ковш ей на спину. Взрыв холодных брызг. Таня выгибается вверх отрываясь, к моей радости, надо сказать, от члена.

— Дурак! Ничего толком сделать не можешь! — набросилась на мужа Таня, норовя ударить его по голове поднятым черпаком.

Всё это я видел, как в замедленных кадрах и продолжал оттягивать Настю.

Но Настя оттолкнула меня и подошла к супругам, со злостью смотревшим друг на друга.

— Стоп! Стоп! Успокойтесь! Давайте разберёмся. Гена, чего ты хотел столько что с ней сделать. Говори, не стесняйся.

— Чего, чего? Выебать хорошенько, а она...

— Что она?

— Да никогда в жизни никто мой член в рот не брал, а тут...

— Врёшь, Гена! Или я не в счёт? Сейчас и я за ковшик возьмусь!

— Ну не ожидал я от неё такого!

— С тобой всё ясно! А ты, Танюша, чего хотела.

— Приласкать его так чтобы он от страсти захлебнулся и ебал, ебал, ебал... , а он — ушат холодной воды на спину!

— И с чего тут войну начинать? Так, Таня, как и хотела — сосёт, а Гена, как и хотел — ебёт. Вот и все дела. — вывела вердикт Настя.

— Ну, а мы пока будем есть остывшие грибы с жаренной картошкой. — резюмировала Лена. — Сколько можно вас звать?

— Мам, Пап! — пошли скорее, зря мы что ли старались? — позвал Игорь.

— Потом наебётесь. — буркнула Ира.

— Ты что сказала? — удивлённо спросила Таня дочь.

— Что слышала. Оглянись вокруг, на себя посмотри. Все перееблись, и ты туда же?

Таня замерла, оглядела голые тела присутствующих, кислую мордашку дочери и вдруг расхохоталась.

— Всё! Все за стол, всем налить! Этой пигалице тоже.

Немного потолкались вокруг стола выбирая себе место. Сели.

— Грех, конечно, всё это, но я принципиально одеваться не буду. Пусть смотрят, кому это приятно, а кому нет — пусть отвернуться.

— Ну что ты...

— Но я даже не об этом. Я хочу поднять тост за вот этого самца, — она указала рюмкой в моём направлении, — который создаёт вокруг себя такую ауру всеобщего физического влечения, что противостоять этому очень сложно. Единственный пример — Гена возжелал меня впервые... за сколько лет? Да все вы здесь подверглись его обаянию. Короче. За не него. Чтобы он дольше оставался таким... боеспособным и обаятельным.

Звон рюмок заглушил мои возражения, а вкус молодой жареной картошки с грибами вообще увёл мысли в другую сторону.

— По-хорошему — ему следовало бы морду начистить, но то, что он альфа-самец я возражать не могу, не тот у меня темперамент. С другой стороны, если разобраться, а что плохого он сделал? Жену выебал? Так это палка о двух концах. Другое дело, что он в ней огонь разжёг, а что с ним дальше делать? Потушить или поддерживать? Если тушить, то чем, если поддерживать то, опять-таки чем. Я уж не говорю — кому. Тут вроде всё ясно, но выдержу ли я... ?

— Мне всё ясно. — перебила его Лена. — Давайте выпьем за хозяйку, которая сегодня возродилась, как женщина, попав на... под влияние Севы.

Выпили.

— Гена, — продолжила Лена, — как чужих женщин ебать и силы, и желание есть, а как свою — утомился. Я предлагаю — на всей территории нашего села установить матриархат.

— Как это?

— Всё просто. Все мужики общие.

— Сказки. — возразила Настя. — А если залети кто? Чей ребёнок? Кому платить алименты? Начнут злоупотреблять, как у нас всегда водится. Нет это невыход.

— Начали за здравие... Давайте не будем делать революций. Мне вполне достаточно того, что, приехав в гости к тётке я могу выебать не только её, но и её подругу, и прекрасную соседку, её дочь. А Гена, пока меня нет, не даст зарасти дорожкам к их прекрасным кущам.

— Как? И Иру еже? — вскочила Таня. — Девчонку-то, когда испортить успел, Ангел, ты наш осеменитель.

— Что ты к человеку пристала? Давно я уже не целка и сама к нему на хуй села. Не причём он тут. Хороший он. Сама знаешь. А кто первым был — убей не скажу.

Гена расслабился и благодарно посмотрел на дочь и это не ускользнуло от взгляда жены.

— Нет! Это пиздец. Я, как проклятая на них пашу, уже лет десять хуй в пизду не заглядывал, а они все за моей спиной, ебутся напропалую. Ну, дочурка, удивила. Сын, ты её тоже ебал? Налейте-ка мне, побольше.

Таня выпила одна, молча.

— Уведи её, а то так и до истерики недалеко. — шепнула мне Лена.

— Пойдём — ка, милая, баньку проверим. — обнял я Таню за обвисшие под тяжестью новостей плечи.

Таня молча встала и пошла, пошатываясь к двери.

Дрова давно прогорели, но в парилке было уютно и тепло. Мы сели и потом и легли на полки. Она устроилась у меня подмышкой. Тёплая, мягкая, уютная и обиженная. Я гладил её тело, но у меня почему-то не возникало похотливых мыслей.

— Как ты мог? — вдруг спросила она, — Она же совсем ребёнок.

— Ты видимо забыла, какой ты была в её возрасте.

— Возможно. Да и созрела я поздно. И тебе с ней было хорошо?

— Я её наказывал за подглядывание и кончил в её узкую вагину. Но ответить, было ли мне с ней хорошо, я не могу, потому, что я с ней не был. Вот сейчас я с тобой, мы не сношаемся, не ласкаемся, но мне с тобой хорошо.

Она прижалась ко мне поближе и начала водить рукой по моему телу вверх-вниз, от груди до пупка.

— Я видела, как ты смотрел на меня, когда я брала член Генки в рот. Ревновал?

— При чём тут ревность? Ты свободная замужняя женщина и вольна в своих поступках.

— Но тебе ведь было неприятно, что я беру в рот его член?

— Скажем, так, я предпочёл, чтобы ты это сделала с моим членом.

— Ты правда этого хочешь?

— Не откажусь, но, если тебе это неприятно, у меня есть те, кто это сделает с удовольствием, кстати, Ира в их числе.

— Ты издеваешься? Это в её-то возрасте?

— Не веришь позови и Игоря пусть прихватит.

— А этот тут причём, он же дитё ещё.

— Ира! Игорь! Хватит подглядывать идите сюда! — громко позвал я.

— Ты думаешь?

— Уверен.

В предбаннике что-то упало, включился свет и в парилку просунулись две тощие фигурки.

— И чего вы в темноте могли увидеть? Вас, что, опять наказывать?

— Ты что, собираешься снова её...

— Ну... могу и его, как скажешь.

— Обалдел? Уж лучше меня.

— Нет, я таких взяток не принимаю. Раздевайтесь.

Через несколько секунд они вытянулись перед нами.

— Боже! Кормишь их кормишь, а толку чуть, кости да кожа. — погладила Таня детей.

— Надеюсь, вчерашний урок не прошёл для вас даром. Ложись Таня поглубже. Начинайте.

— Как с Надей? — спросил Игорь. — она же мама.

— Твоя мама прежде всего женщина, а женщине нужна ласка.

Вы чего удумали!? — забеспокоилась Таня, когда Игорь начал устраиваться ...  Читать дальше →