Тихая охота. Лена

Набрав себе полный туес, я закинул его в рюкзак через плечо и начал помогать женщинам. Вернее, реально помогал я только Тане, которая ничего не понимала в грибах и мне постоянно приходилось рассказывать, что это за груб, съедобный или нет, и что с ним можно делать.

Таня смотрела на меня влюблёнными глазами и чтоб охладить её пыл я периодически приставал к Ленке или к Насте и драл их, то лёжа на мягком мху, то раком, уперев руками в дерево, то сидя на раскачивающимся стволе. Ленке надоело постоянно стаскивать трико, поэтому она распорола их по шву на промежности и щеголяла пучком волос на пизде при находке каждого гриба. Тане тоже доставалось. Она уже не одевала трусов, и я часто пристраивался к ней сзади, стоило ей подольше наклонится над грибом.

Корзинки уже заполнили до отказа, а грибы, всё лезли и лезли под ноги. В ход пошли пластиковые пакеты, а потом с меня сняли рубашку и завязав узлом заполнили выводком чёрных груздей.

Солнце поднялось в зенит и стало припекать по-летнему.

— Искупаться бы сейчас. — мечтательно потянулся я.

— Да ты чего!? Ильин день давно прошёл, да и вода уже холодная. Таня, у тебя вроде даже банька есть? Может позовёшь? Мы бы твоему Гене, тоже чего-нибудь намылили.

— А это идея! Сейчас веников свежих нарежем и айда париться! — поддержал я инициативу.

— Что, париться всем вместе? — Таня даже остановилась.

— Конечно! И не только париться. Выпьем, закусим членами, а они нашими мокрощелками. Или тебе своего мужика для нас жалко? Мы ж своего для тебя не пожалели.

— Я не знаю... Он у меня не бабник вроде...

Ленка захохотала так, что опустилась на колени в мягкую дорожную пыль, держась за живот.

— Ой! Насмешила, подруга! Нашла евнуха! Скажи ей Настя!

— Зачем! — раскраснелась женщина, не смея поднять глаз на соседку. — Пусть сам и рассказывает, если сочтёт нужным.

— Так что? Он к тебе шастал? — преградила дорогу Насте насупившаяся Таня.

— А что тут такого, если с тобой ему уже не интересно? — встала между ними Лена. — И вообще. Что ты тут из себя праведницу строишь! Видели мы, как ты Севке свой задок подставляла, какими, влюблёнными глазами на него зыркала, а Наське, выходит, с твоим нельзя?

— Но ведь он муж мне, а значит... А ебись оно всё провались!!! — с отчаянием махнула Таня рукой, подхватила корзину и пошла по дороге.

— Ленка, ты балаболка, не вздумай ей ещё ляпнуть о её дочке. Вообще кони кинет! — погрозил я кулаком перед носом Лены и догнав Таню, отобрал у неё корзину и попытался отнять за талию.

— Боже! Какие же вы все кобели! Ни одной сучки не пропустите! Отстань! — отмахнулась она от меня.

— Сучка ты моя! — ласково погладил я её обнажённые ягодицы, до сих пор без трусов.

— Дурак!

— Дурак, и он дурак, и все дураки, а ебаться всем хочется. Так зачем себе отказывать если само идёт в руки.

— Ага! Так я сама к тебе и прыгнула! Снасильничал и доволен! Совратил честную женщину, а теперь к блядям прировнял?

— Не насиловал я тебя, ласкал только. И не совратил я тебя, а только разбудил в тебе женщину. — я остановился, поставил корзинки и развернув Таню к себе прильнул к её губам.

— Ну вот! Опять! Смотрите не долго тут, а то я к мужику твоему побегу. — хохотала Лена, видя, как Таня обвила руками мою шею.

— А ну его. — вяло махнула она рукой в сторону Ленки и потянулась к моей ширинке.

Сделав оказывается приличный круг, мы вошли в деревню, с другой стороны.

Под палящими совсем не по-осеннему лучами солнца измотанные женщины навесили на меня палку с корзинами на манер коромысла. Парень я вроде не хилый, но коленки у меня тоже тряслись.

— Ну что, гуляки? Как успехи? — встретил нас у ворот Гена, покуривая папироску.

— Лучше снять помоги, а то уроню. — сказал я, опуская корзинки на траву.

— Ого! Как много! — выскочила из калитки в исподнем Ира. — А это что? — восхищённо взяла она в руку крепкий подосиновик с длинной ножкой и маленькой шляпкой, ну точь-в-точь член.

— Гриб это, подосиновик. — почему-то зарделась Таня, а Гена похабно осклабился, глядя на прореху в трико Лены, едва прикрытую подолом сарафана. — Как тебе не стыдно! Ты бы ещё голой выскочила! Народ кругом, а она в нижнем белье скачет! — взвилась Таня на дочь.

— А ты бери корзину и в дом! Печь в бане затопи — париться будем.

— Так я и дров-то ещё не нарубил, и веников у нас нет. — развёл руки Гена.

— Веники мы в лесу наломали, — сказал я, — а с нарубить дров я тебе помогу, чурбаки то смотрю подвезли?

— Вот и хорошо. — сказала Настя. — Лена сейчас с ребятами свежей картошечки накопают и с грибочками поджарят, мужчины дровами и банькой займутся, а я, Таня, помогу тебе грибы перебрать, а то неровён час сунула в лукошко поганку какую.

Все озадаченные разошлись по установленным местам.

— Кваску бы сейчас, а то девки в лесу заездили. — присел я на корявую колоду и почесал муди.

— Конечно, нагрузили как верблюда!

— Да я не о том.

—... и Татьяна?

— Ну ты ж Настю ебёшь? Так чем твоя Танька хуже?

—... Так-то оно так...

— Ну, а я о чём? Все бабы суки. К ним только подход разный нужен. А Танька у тебя — огонь! Так есть у тебя, что хлебнуть?

— В морду бы тебе, а не квасу. Щас. — поплёлся Гена в сарай и вынес глиняный кувшин — Пробуй.

Толи квас, толи брага прохладной струёй скатилась в желудок, попутно обжигая язык и нёбо мириадами огоньков.

— Класс! Это что?

— Ты квасу просил, так вот — он самый. — скромно пожал плечами Гена.

Спасибо. Ну? Работать будем, или лясы точить? Топор давай. Ох, и люблю я это дело!

Когда, мы с Геной переработали половину чурбаков, к нам присоединились Настя с Татьяной. Гена продолжил рубить дрова, а я, набрав щепок пошёл растапливать печь — открытую каменку.

Огонь в печи занял быстро, но я не спешил выходить, а стал наблюдать за Геной с Таней. Танька, толи по дурости, толи специально не стала одевать трусов, а наклоняясь за очередным поленом поворачивалась к мужу голой жопой. У меня уже давно торчал по стойке смирно, а Генкина оглобля только едва оттопырила штаны.

— Ну скоро вы там! — донеслось с Настиного участка. — Картошечка готова.

— Ладно. Перерыв. Пока хватит, а то больно жарко сегодня. — потянула она через голову футболку и из неё выпали не маленькие груди. — Гена полей-ка нам, а то после леса, да дров в соломе и опилках все. А печка пусть топится, а мы пока перекусим. Время обеденное. Сава? Где ты там? Помоги Тане.

Она направилась к колодцу, а Гена уже тащил из него ведро воды. Он так засмотрелся на Настю, что опрокинул ведро на себя. И был ведь чел залюбоваться! Стройные мягкие обводы талии, переходящие в умеренно широкие бёдра, обтянутые черным трико, обрисовывающим каждую неровность её тела, пухлые коленки, стройные икры и узкий клин пухлого лобка в который врезался шов... А над всем этим плавно раскачивались из стороны в сторону и сверху вниз её тяжёлые груди ещё не знавшие материнства. И смешливая улыбка при взгляде на взвившийся член Гены. А я был счастлив лишь тем, что мог изредка обладать этим телом.

— О! Танюша! Да ты как будто только что с сеновала! С кем это ты кувыркалась?

— А не с тобой ли случайно? Вот пусть муженёк и мне водички плеснёт. Не всё ему соседок обслуживать.

С этими словами Таня сняла рубашку и лифчик, сделала дару шагов в сторону мужа и вдобавок стянула юбку, трусов на ней уже давно не было, и голой виляя бёдрами направилась к колодцу.

Я уже откровенно дрочил, думая в кого бы его вставить.

Гена, в это время заботливо поливал шею и плечи Насти, но подняв взгляд на жену дёрнулся как от удара током. Холодная вода из ведра хлынула на спину Насти и по ...  Читать дальше →