Тридцать три. Часть 30

Вечером мы с Таней и Маней шли к ним домой. Как вчера они подхватили меня под руки с двух сторон, но мы не бежали и не скользили по тщательно посыпанным песком тротуарам. Особого веселья я в их лицах не заметил.

Дома нас встретила Саня и баба Варя, как и в прошлый раз в одних рубашках, и тоже какие-то хмурые. Я сразу разделся, что тянуть-то?

Сели за стол, такой же, как и вчера, и графин тот же, но полный. Разлили.

— Мы тут думали долго. Прав ты Саша, во всём. Дуры мы набитые. И тебя, и себя в дурацкое положение поставили. Сашенька, миленький, ну не жизнь нам без детей. Мужиков-то, таких, как ты нам не найти, а пьяниц и дармоедов нам не надо. Пусть они у нас будут, как лучик света. Мы будем их любить как тебя.

— Да я же сказал уже — пусть будут. Но! Есть одно «НО». Вчера, всё что мы делали имело негативный отпечаток. Первая сперма — отпечаток обмана, предательства. Вторая — отпечаток мести. Это неправильно! Дети должны зачинаться в любви. Сегодня я буду вас любить. Не удовлетворять вас и доводить до оргазма, а любить. Вот и давайте выпьем за любовь!

Я встал и обошёл всех нежно лаская голые груди и вагины и целуя в губы. Последней оказалась баба Варя. Я поцеловал и её дрожащие от чувств губы и коснулся, так поразившего меня вчера клитора и развороченной мной вагины.

— Не болит? — шепнул я ей на ушко.

— Чуток. Оно того стоило. — чмокнула она меня в щеку.

— А теперь! Сударыня, не соизволите ли вы заострить мой клинок своими устами и благословить его на правое дело?

— Ишь охальник, чего захотел?

Она развернулась на стуле ко мне и взяла в руки мой пенис, девственно висящий, как у Давида Микеланджело, сдвинула крайнюю плоть и погрузила себе в рот. Обе её руки прижались к моим ягодицам, я запустил пальцы в её седые волосы, как когда-то в волосы своей бабки. Она сосала не окрепший член, как голодный телёнок, жадно и страстно и он быстро заряжался её желанием, заполняя её уста. Я оторвал её от себя, приподнял и уложил на свободный край стола, раздвинул ноги и задрал рубашку. Клитор торчал, подёргивая головкой. Я раздвинул покрасневшие после вчерашнего вторжения губы и медленно ввёл член в обильно сочащуюся, совсем не так как вчера, плоть. Женщина выгнулась, опираясь на затылок и вцепившись руками в край стола. Я положил её худые ляжки себе на локти и начал толчки. Нас окружили девчонки. Таня потянулась к клитору бабки, удивлённая, как будто никогда не видела, Саня с Таней расстегнули рубашку и гладили её увядшие нежные мягкие груди. Баба Варя плакала от навалившегося на неё счастья и стонала, чувствуя надвигающийся оргазм. Как и вчера она тихонько ойкнула и расслабилась, закрыла глаза. Я почувствовал лёгкое подрагивание её вагины и не прекращал движений пока оно не прекратилось совсем.

— Ну хватит с меня, иди вон девок люби, меня посади в кресло. Я посмотреть хочу.

В кресле она свернулась, подобрав ноги, и не смотря на жару, прикрылась пледом. Глаза её и губы говорили, что она счастлива.

Огляделся, матрацы высокой стопкой высились у стены. Мы растащили их по полу.

Для разминки я построил девчонок в карусель и разогрел им вагины до соковыделения.

И решил начать я с Мани. Когда в очередной раз я вошел в неё, то загнал член глубже обычного и толкнул на матрацы. Мы упали вдвоём. Я перевернул её на спину и начал целовать в губы, тиская и оглаживая её груди, ягодицы, промежность. Я лёг на неё и продолжая целовать раздвинул ноги и погрузился в неё. И я и она знали, чем закончится наша близость и нервничали. Тем порывистей и страстней были наши поцелуи и объятья. Я входил в неё глубоко, чувствуя касание шейки матки и наслаждался раскованностью. Я мог кончить в это лоно, когда пожелаю, но оттягивал момент, ожидая, что она всё же доберётся до своей вершины самостоятельно. Но нервозность момента, мешала ей сосредоточится, и мне пришлось поднажать, приподняв ей таз и ускорив темп. С воплем она, брызнула в меня и сжала член вагиной. Вот он — момент триумфа! Я спускал струи спермы в спазматические объятия, а она, чувствуя их горячее проникновение коллапсировала и сама брызгала соками. Я продолжал лежать на ней целовать в губы и двигаться до тех пор, пока член не съёжился окончательно.

— Я люблю тебя. — прошептала она.

— И я люблю тебя — шепнул я, откатываясь в сторону.

— Айда молодец, парень! Что с девкой сотворил, а? — чуть ли не хлопала в ладоши баба Варя.

Маня так и осталась лежать с раскинутыми ляжками и из раскрытого влагалища неё обильно стекала сперма, как факт свершившегося.

— Мань, ты хоть ворота прикрой, а то всё семя вытечет! — не унималась старушка.

Саня с Таней сидели в обнимку на диване, уставясь на лоно сестры.

— Не уж-то так на самом деле кого-то любят? — Задумчиво сказала Саня.

— Хочешь, ты будешь следующей? — подал я голос.

Она махнула рукой.

— Я не об этом. Я о том, что где-то живут двое и вот так любят друг друга, как в книжке.

— Так можно любить до рождения ребёнка. После этого любовь женщины к мужчине надолго сходит на нет и переходит к ребёнку. И мужчина, вот как, раздаёт свою любовь любовницам.

— Грустно, что всё так быстро кончилось. — Маня положила голову мне на плечо и начала теребить ещё скользкий от наших соков член. — Как было сказочно, волшебно, удивительно великолепно! Теперь я знаю, что такое любовь!

— Ничего ты не знаешь! Это был просто хороший секс! Так вы сейчас говорите. — Выдала баба Варя. Настоящая любовь — вещь редкая, а по нынешним временам, уникальная. Не заблуждайся на этот счёт. Радуйся телесным усладам.

— Ну и пусть! Я сейчас такая счастливая! У меня внутри всё поёт! — Маня плотнее прижалась ко мне играя грудями по моему боку.

Саня и Таня спустились с дивана и на четвереньках, грациозно раскачивая грудями и виляя бёдрами, двинулись в нашу сторону. Саня пристроилась к члену, пытаясь привлечь моё внимание, а Таня решила перехватить мои поцелуи у получившей свою долю Мани. А мне был нужен перерыв, и физический, и моральный.

— Предлагаю выпить за Маню, за её, пусть и короткое, но такое большое счастье.

— Да! — подхватила Маня, и вскочила.

Делать нечего. Девчонки с явной неохотой оторвались от меня и сели за стол.

— Баба Варя, иди к нам. — позвала Маня.

— Спасибо, дочка, я на сегодня свой лимит выбрала. Пейте без меня. Я здесь посижу.

Выпили за Маню. Закусили.

— Ты что как резаная орала? — спросила Таня

— Я? Орала? Не помню. Чего орать-то, если хорошо?

— Вот и я о том. Слушайте! А давайте танцы устроим, что просто так сидеть-то?

— Тащи свою шарманку.

Таня принесла магнитолу «SONY» с кассетным магнитофоном. Включили музыку. Я танцевать люблю, вот начал таскать девчонок выделывая с ними различные па.

Странными были это голые танцы. Мне нравилась возможность прижимать их разгорячённые тела, ощущать грудью упёршиеся в неё соски, зажимать своими ляжками и ляжки, тыкаться членом в мягкие животы и упругие ягодицы, видеть, как вздымаются и опадают в прыжке их груди, чувствовать, как свободно болтается член и телепается мошонка.

Но вот кончилась быстрая музыка, я опять встал перед выбором и выдернул на себя Таню. Мы прижались, скользя ладонями по телам, губы слились в поцелуе, член упёрся ей между ног, и она развела их пропуская в себя. Мы по-прежнему целовались, и я топтался, кружась на месте с повисшей на мне Таней. Она обхватила мне шею, закинула ноги мне на пояс и оседлала член. Я только придерживал её под ягодицы, а она, наплевав на такт мелодии, в своём ритме ерзала по мне. Мелодия кончилась и началась другая, а мы так и кружились, не отрываясь друг от друга, пока она, не почувствовав приближение финала, не запрыгала на члене с невыразимой страстью, умело работая мышцами вагины и подгоняя меня к завершению. Я кончил первым, и тепло спермы ударившей и растёкшейся по влагалищу заставили кончить и её. Мы оба вскрикнули и я, прижимая её к себе ...